Несколько лет назад в кругу молодых саратовских литераторов мы обсуждали возможности Всемирной сети. Когда кто-то сравнил публикацию текстов в Интернете с самиздатом, я сказал, что по технологическим возможностям Сеть ближе так называемому «магнитиздату» – неконтролируемому распространению звуковой информации путем перезаписи. Звуковой информацией, как многие помнят, были в недавние времена альбомы западных, позже – русских рокеров, а также песни Высоцкого, Галича и представителей «русского шансона» вроде Александра Новикова. «Магнитиздат» в известной степени и воспитал поколение, в грош не ставившее родную Советскую власть и нимало по поводу ее крушения не переживавшее. Да и потом, продолжал я спорить, «самиздат» – понятие не технологическое и даже не эстетическое, но политическое. А политических причин для распространения литературы через Сеть сегодня нет. Как оказалось, я ошибался.

Просматривая гостевую книгу на официальном сайте руководителя фракции ОВР в Государственной думе Вячеслава Володина (www.volodin.ru), я наткнулся на любопытное письмо. Некий Анатолий Комиссаренко «с благорасположением» просит ознакомиться с текстом романа «Шакалье молоко» балаковского писателя Анатолия Комиссаренко, воспроизведенном на сайте «Проза Ру» (точный адрес: www.proza.ru:8004/autor.html?3591) и посвященном, как сказано в письме, «сауринским выборам-2000». В постскриптуме автор обращается к администратору сайта с той же просьбой, полагая, что Вячеславу Володину будет интересно узнать о содержании романа даже с чужих слов. Расчет точный: Володин был одним из деятельных участников «балаковского боевика» 2000 – начала 2001 года, а нет в жизни ничего интересней, чем читать про события и людей, к которым ты имел и имеешь самое непосредственное отношение. А уж если это события скандальные, беспрецедентные, выходящие из ряда вон, и по своим глобальным последствиям непредсказуемые... Я тоже был если не участником, то очевидцем балаковской илиады, переходящей в одиссею, потому роман, внушительный даже по интернетовским масштабам, немедленно разыскал и скачал.

На сайте размещена краткая биографическая справка об Анатолии Комиссаренко, где он рекомендуется членом Союза писателей России. Мои балаковские знакомые говорили об Анатолии Комиссаренко как об известном в Балаково детском враче и «человеке увлекающемся».

Почему «вместо рецензии»? «Роман» сделан с такой сюжетной и словесной неряшливостью, будто автор спасался от зловонного дыхания погони и работал «без черновиков». К тому же он так и не разобрался, что творит: документальную хронику с чуть закамуфлированными реалиями и персонажами или все-таки, как сказано во всех аннотациях, роман, то есть литературное произведение, – не то политический детектив (опять же одна из авторских аннотаций), не то социальный роман с критическим реализмом, ландшафтом и характерами. Вещь распадается на несколько плохо между собой стыкующихся кусков. Хроника с удручающим постоянством разбавляется «литературой», вернее, тем, что автор за таковую пытается выдать. Понятно: автор, равно трепетно относясь к попытке своего романного протагониста идти в депутаты и к его больному зубу, пытается зарифмовать свои проблемы с заботами сильных мира сего, но получается это крайне неубедительно. К немногим литературным удачам следует отнести яркие словесные портреты, обнаруживающие гремучую смесь бытовой наблюдательности и убойного саркастического дара. Зарисовки губернатора Ляцкова, олигарха Гусева, директора «атомки» Ипатьева и т. д. Впрочем, у этой медали имеется и оборотная сторона. Весь роман сделан по принципу «черное-белое». В предуведомлении автор пишет: «Перед вами мой театр. И мои буратины играют в нем белых и рыжих клоунов». Буратинами, немного смешными и деревянными, выглядят только положительные герои: депутаты Молодин и Бокс, помощник президента Ястржевский, балаковские общественники Кадашников и Смиридова... Отдельно стоит сказать о центральном персонаже – мэре Сурине. Ну, поскольку в таких случаях даже стыдно как-то рассуждать о прототипах, рубанем сплеча: реальный Алексей Иванович Саурин, даже будучи страдальцем-героем-мучеником, оставался весьма неоднозначным человеком (как и все мы, грешные) и презентация его от А. Комиссаренко в виде большого руководителя, прекрасного семьянина и несгибаемого борца - хоть в детскую книжку вставляй – даже у союзников экс-мэра способны вызвать улыбку.

Отрицательные – больше из серии Карабасов и Дуремаров, да и описаны убедительней: сцена безобразного разгула областной элиты в «ипатьевском монастыре» (профилакторий «атомки») действительно пробирает – одновременно пряным духом причастности власти и ароматами свинарника. Вот чем еще ценны подобные произведения: возможностью, не прячась за извинительно-лукавым «по слухам» и неуклюжестью фельетонного слога, показать всю «застекольную» жизнь власти в ее препохабии. Занятие, натурально, на любителя, однако градус ненависти к областным начальникам во всем этом социалистическом натурализме можно полагать за некий общебалаковский уровень неприятия губернатора и его присных. Которые до сих пор связывают некие предвыборные надежды с Балаково. Я бы советовал им прочитать «Шакалье молоко» с целью сугубо практической: семь раз поверь, что в этом городе многие мечтают видеть тебя в дегте и перьях, а уж потом чего-то пробуй. Те же рекомендации адресую политическим технологам, к Балаково приглядывающимся.

Очень лестно, кстати, и себя самого находить в персонажах: «Корреспондентов саратовского журнала «Общественное мнение» и саратовской газеты «Богатей», пришедших в ГУВД узнать мнение о происходящем у начальника, чуть ли не силком выдворили из приемного отделения». Попадая в историю (в т. ч. в ноздревском смысле), всегда оказываешься в положении мальчишки, который хвастал, как Том Сойер однажды его здорово поколотил...

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», № 6(21), 14-20 февраля 2003 г.