Можно ли доказать, что ты не верблюд?

Около двух лет назад саратовские ученые с подачи судебных органов сделали крупное открытие в области лингвистики. До этого считалось, что жулик – он и в Африке жулик. А также в Саратове, Энгельсе и даже Базарном Карабулаке. Ан нет, оповестили мир знатоки изящной словесности через уважаемых служителей Фемиды. Они сообща немало попотели, прежде чем внезапно обнаружилось, что слово «жулик» – французское, смысл его большинству граждан не совсем ясен, и те, кто института Патриса Лумумбы не кончал, толкуют его слишком примитивно. На самом деле «жулик» – вовсе не обязательно «мошенник», «мелкий воришка» и все такое прочее. Это словечко может означать нечто абсолютно безобидное – к примеру, «озорник». Что характеризует человека исключительно с положительной стороны. Все зависит от того, кто произносит это слово и в чей адрес. Ну, например, если вы говорите, что ваш начальник жулик – пишите заявление об увольнении, потому что вы глубоко не правы. Если, наоборот, начальник называет вас жуликом, то он прав – клейма на вас, озорнике, ставить негде. Утритесь и преданно продолжайте службу.

Однако сказать об этом открытии саратовских областных языковедов и районных судей и не указать, кто вдохновил их на научное открытие – все равно что ничего не сказать. А вдохновил не кто иной, как губернатор области Аяцков, публично назвавший нескольких чиновников городской администрации «бандой трехрублевых жуликов» и тем самым поставивший всех перед труднейшей морально-этической, судебно-правовой и литературно-лингвистической задачей. Разрешить ее оказалось практически невозможно. Поначалу взялся за это Волжский районный суд, но так и не осилил. Точнее говоря, пришел примерно к такому выводу: если бы тогдашний вице-мэр Лукьянов, который обиделся и принялся защищать честь, достоинство и деловую репутацию, назвал Дмитрия Федоровича этим самым словечком, оно имело бы смысл, присущий ему до исторического открытия саратовских словесников и правоведов. А коли наоборот, то есть Дмитрий Федорович назвал Лукьянова на французский манер, то тут совсем другой расклад. К тому же надо учесть, что поскольку у судьи Набенюка французский язык, по всей вероятности, не основной, и даже не со словарем, а по работе с «жульничеством» он никогда не сталкивался, пришлось прибегнуть к услугам лингвистической экспертизы. Тут-то и случилось открытие, опрокинувшее все прежние представления о бандитах и трехрублевых жуликах. Перед учеными экспертами были поставлены следующие вопросы. Что это пресловутое словечко «жулик» означает в конце концов? Как понимать его при различных вариантах расстановки знаков препинания? Наконец, не является ли оно в данном контексте сугубо хвалебным?

Не хватало только вопроса: не обратиться ли в поисках истины к самой Французской Академии через нашу, как посредника?

Аналогично и с определением «банда трехрублевых жуликов». Здесь тоже масса нюансов. Суд ставил перед экспертами вопрос ребром: содержится ли в приведенном выражении утверждение о том, что господин Лукьянов действует в составе банды? Если содержится – значит, утверждение соответствует действительности. Если не содержится, то есть ни в какой банде не состоит, то на что же обижается? Однако обратимся к первоисточнику, перенесенному, как говорится в народе, с телеэкрана на бумажный носитель: «Городская администрация – это банда трехрублевых жуликов. Я об этом говорил. Что Васин или Васькин – это жулик, что Лукьянов – это жулик, что в земельном комитете жулики, что Суетов – это жулик, и я с ними буду разбираться. Я их всех отправлю в отставку, если только не будет подвижек».

В общем, куда ни плюнь – одни жулики и никаких подвижек. Электорат напрягся. С одной стороны, он давно ждал такого откровения и где-то даже солидаризировался с губернатором. С другой, согласитесь, обидно как-то: кто же в таком случае, позвольте спросить, управляет столицей Поволжья, круглыми сутками думает о благе народа, если все эти жизненно важные функции возложила на себя, извините за выражение, банда мелких жуликов? Куда ни шло, будь они крупными, махровыми «озорниками», а то ведь трехрублевые, мелочь, можно сказать, пузатая, шалопаи какие-то, а туда же ... И здесь перед судом во весь рост встал еще один неразрешимый вопрос: а о каком, собственно говоря, Лукьянове идет речь в приведенной цитате из позднего Аяцкова? Ну, вроде бы о вице-мэре, о ком же еще?! Но это у тысяч телезрителей и читателей газет сомнений не вызывало, а суду требуются жесткие, неопровержимые доказательства. Доблестная милиция, использовав свои недюжинные познания в арифметике, любезно предоставила суду справку: в Саратове проживает 449 мужчин по фамилии Лукьянов, в области и того больше – 1397. А автор имя-отчество не называл! Следовательно, одно из двух. Либо все они работают в городской администрации и поголовно являются жуликами, либо губернатор имел в виду некоего виртуального жулика «лукьянова», который и озорничает в мэрии безымянно. Кроксворд, как говаривал незабвенный Райкин. Или случай из его же репертуара, помните? Были у нас студент по имени Авас и тупой доцент, которого звали Николай Степаныч. Помните, конечно. Приходит студент экзамен сдавать. «Как вас зовут?» – спрашивает доцент. «Авас», – отвечает студент. «Меня Николай Степаныч, а вас?» – «Меня Авас». И так далее.

Пока вся эта гремучая смесь французского с нижегородским варилась в недрах районного правосудия, губернатор не раз повторял, кем, по его мнению, является вице-мэр Лукьянов, и даже полушутя предлагал национализировать у него яхту (видимо, понравилась) в пользу представителей массового спорта. Но то, что известно всем, неведомо волжской Фемиде. Позже, когда в зале суда в который раз просматривали видеозапись злосчастного отрывка пресс-конференции, возникал даже вопрос, действительно ли это Дмитрий Федорович на голубом экране, а представитель телекомпании «Телеком – ТВ» в упор не узнал родной логотип – сейчас, сказал он, такое время, что подделать все что угодно можно. В итоге суд первой инстанции заявителю отказал, блестяще продемонстрировав, что суд идет, и вся проблема лишь в том, что судьям необходимо просто освежить знания иностранных языков, в частности, французского. А милиции только и осталось, что научиться четко вычислять, кто из однофамильцев жулик, а кто законопослушный гражданин.

Суд повыше первого, как вы догадываетесь, в подобной белиберде копаться не стал и согласился с мнением районного, заранее зная, что Верховный суд РФ всю эту канитель отменит и направит дело на новое рассмотрение. То есть и овцы будут не очень ненасытны, и местные волки вполне не голодны. И как в воду глядел! Прошло всего два года, и нынешней, только что завершившейся зимой начались съемки второй серии трехрублевой мыльной оперы под условным названием «Банда в мэрии». То же мочало, начинай сначала. Уже знакомый нам Волжский районный суд долго упирался, прежде чем торжественно произнести: «Встать, я иду!». То представитель ответчика отбыл в долгосрочную командировку и, видимо, не вернулся из нее, то сам Дмитрий Федорович представил справку о том, что уезжает по срочным делам в Париж (но, как оказалось, не в отдел языкознания Французской Академии), и т.д. и т.п. Однако сторона ответчика зря времени не теряла. В соответствии с поставленной задачей она заблаговременно приступила к выполнению стратегической задачи – доказать, что невиртуальный Лукьянов на самом деле жулик. Цель проста и понятна, как смена времен года. Не слишком рассчитывая на французское происхождение вышеупомянутых слов и изречений, присяжные поверенные губернатора сделали теперь упор на то, что Дмитрий Федорович имел полное право назвать господина Лукьянова так, как назвал. Поскольку тот, в бытность вице-мэром, допускал оплошности в работе, из-за которых воспитанники детских учреждений не получали стопроцентного питания. Будто они его вообще когда-нибудь получали, начиная с 1917 года. Пытались возбудить против бывшего озорника и уголовное дело, и вновь номер не прошел. Сторонние наблюдатели уже полагали, что вот-вот всплывет и семейное лукьяновскoе предание о том, как в раннем детстве маленький шалун Леша отнял у своего приятеля по детсаду плюшевого мишку и долго не отдавал, а воспитательница ругала его «жуликом». И все это, заметьте, задним числом, напрочь отметая то бесспорное обстоятельство, что даже при благоприятном для себя улове назвать Лукьянова, равно как и любого из нас, бандитом или жуликом можно только после того, как даже наш суд признает интересующего нас субъекта таковым, причем окончательно, после апелляций во все инстанции.

Справедливости ради, утверждение Аяцкова о трехрублевых жуликах из городской мэрии частично подтвердилось. Пока один доказывал, что он не такой, за кого их скопом приняли, другой член «банды», бывший заместитель мэра по архитектуре и градостроительству Васин или Васькин (выяснилось все-таки, что Васин) тихо-мирно схлопотал-таки нехилый срок в 5 лет. За растрату 150 тысяч рублей, выразившуюся в установке чугунных решеток с вензелями «АВ» на свой коттедж за счет некой фирмы. Надо сказать, это был первый случай в постсоветской судебной практике Саратова, когда высокопоставленный чиновник получил реальное наказание. В связи с чем невольно возникает подозрение: не по заказу ли вычислили правонарушение Васина, чтобы подтвердить губернаторское пророчество о засилии нечистоплотных чиновников в городской администрации? Ведь дураку понятно: приглядись прокуроры повнимательнее к другим коттеджам, за тюремной решеткой стало бы намного теснее от товарищей из высоких кабинетов. Кстати, не только мэрии. Недавно 2 года общего режима за взятку получил министр культуры Грищенко. Так что в негласном соревновании в законопослушании между правительством и мэрией счет ничейный – 1:1.

Тем временем дебаты в зале суда по некогда нашумевшему делу «Лукьянов против Аяцкова» продолжаются. Всем вся эта волынка изрядно надоела – скучно и тоскливо. Представитель губернатора применяет еще одну домашнюю заготовку: дескать, никаких «сведений» губернатор Аяцков не распространял, и надо еще посмотреть, что такое «сведения», а что «личностная оценка должностного лица профессиональной деятельности другого должностного лица». И просит глубокоуважаемый суд назначить еще одну экспертизу, текстологическую, чтобы за пару-тройку лет выяснить наконец-то: бандитизм и жульничество – это достоверные сведения или, в натуре, профессиональные качества? Представитель истца предлагает мировое соглашение с отказом от возмещения морального вреда и одним условием – ответчик должен принести извинения. Судья довольна: дело-то «висяк», и не осудить трудно, и осудить нельзя. Тупик в конце туннеля, господа хорошие. Юридического, лингвистического, нравственного. Истец стоит на своем. Ответчик, по всей вероятности, сделать шаг навстречу не может – мир перевернется.

P.S. Исключительно ради удовлетворения любопытства непосвященных читателей, дополним. «Банда – устойчивая вооруженная группа, создаваемая с целью нападения на граждан и организации» (С.И. Ожегов. Словарь русского языка. Москва, издательство «Русский язык», 1985 г., стр. 33). «Жулик – вор, мелкий мошенник» (С.И. Ожегов. Словарь русского языка. Москва, издательство «Русский язык», 1985 г., стр. 168). Гражданин Лукьянов А.В. по статьям 209 УК РФ («Бандитизм»), 210 УК РФ («Организация преступного сообщества»), а также за правонарушения, связанные с хищением чужого имущества, ни к уголовной, ни к административной ответственности не привлекался, а главное, не осуждался.

P.P.S. Тем временем губернатор Аяцков начал новую кампанию – за чистоту русского языка. О первых ее результатах скоро узнаем.

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», № 9(24), 7-13 марта 2003 г.