Повестка дня Ученого совета «большого» университета, состоявшегося во вторник, была скомкана после того, как ректор СГУ профессор, член-корреспондент РАН Дмитрий Трубецков поставил вопрос о пролонгации своих полномочий в связи с достижением 65-летнего возраста. Четыре часа совет обсуждал только вопрос о ректоре; после долгой дискуссии и принципиальной критики 42 голосами против 26 ректор получил согласие Ученого совета на пролонгацию. После этого он был вызван к губернатору Дмитрию Аяцкову, где от него потребовали написать заявление об отставке «по собственному желанию». Пока Трубецков этого не сделал.

В СГУ – конфликт, и налицо попытки власти его использовать. В прессе уже называются фамилии чиновников, намечаемых в ректоры вместо Трубецкова: Сергей Наумов, Сергей Суровов и другие. Наумов уже публично отказался быть ректором СГУ, из чего можно сделать вывод, что ему этого никто и не предлагал. Остальные «кандидаты» – как заметил один из выступавших на Ученом совете – молчат и ждут, пока кресло освободится.

Царь-пушка истфака

Грозовую атмосферу в СГУ я ощутил еще в пятницу, на встрече ректората с коллективом исторического факультета. Она вылилась в шквал обвинений против университетской администрации. Поводом для столкновения послужили широко распространившиеся в городе слухи о намерении ректора расчленить истфак на части, выделив из него факультет экономики и права и восстановив истфак в педагогическом институте. Слухи подогревались реально произошедшим созданием «второго истфака» в Балашове, где в филиале СГУ начали готовить историков без всякого участия «настоящего» исторического факультета. Многократно повторенное заявление ректора о том, что никто делить истфак не собирается, что все это только идеи и приватные разговоры – было не услышано и буквально потонуло в море негативных эмоций.

Историки припомнили ректорату все: и унизительное отношение клерков из десятого корпуса к ученым с мировыми именами, и беспрецедентный отзыв администрацией университета заявки на крупный грант фонда Сороса, осуществленный за спиной авторов, и зияющие пустотой полки научной библиотеки, где отсутствие изданий 1990-2000-х гг. делает невозможной нормальную учебу студентов, и двухлетнюю волокиту с заключением договора о сотрудничестве с Македонским университетом, и отсутствие Интернета на истфаке, давно закупившем оборудование и компьютеры для сети и многое другое.

Ректор и проректоры пытались защищаться – иногда с трудом сохраняя стремление выглядеть доброжелательными, иногда срываясь на ответное ожесточение. Но люди не верили ни одному слову высоких гостей. Профессор Н.И.Девятайкина, чья речь стала концентрированным выражением позиции историков, прямо обвинила ректора в лукавстве – и в сознательном невыполнении многократно даваемых обещаний.

Сидя среди своих коллег, я был больше всего изумлен единодушием, с которым они относились к ректорату. Историки, известные своей строптивостью и индивидуализмом, у которых даже в советские времена обязательно находились «инакомыслящие», выступающие наперекор плавному и «славному» течению событий, в общем, были едины в негативном отношении к естественнонаучному и традиционно не гуманитарному университетскому руководству. Так что подобная вспышка страстей не вызвана искусственно и достаточно объективно отражает годами копившееся недовольство.

Чуть позже я получил информацию, что и на мехмате у ректора был трудный разговор, что недовольны на факультете социально-гуманитарных наук. А в субботу вышла разгромная статья в «Саратовских вестях», не оставлявшая сомнений – на областном «Олимпе» дана отмашка «мочить Трубецкова».

Не пейте донорскую кровь!

Корни внутреннего конфликта в СГУ – в борьбе за контроль над финансами. На примере истфака это выглядит так. За последние годы исторический факультет СГУ, в середине девяностых прозябавший в нищете и медленно терявший кадры, круто поднялся. Благодаря энергии и дипломатии молодого декана Вилихана Мирзеханова, постепенно поддержанного большинством коллектива, были налажены широкие международные связи, гранты, регулярно выигрываемые историками в крупнейших международных фондах, исчисляются сотнями тысяч долларов. Как справедливо заметил профессор А.И.Аврус, сегодня саратовский истфак – лучший в России. Такого подбора кафедр и специалистов нет ни в МГУ, ни в Петербурге, нигде. В Саратове постоянно проводятся крупные международные конференции, у наших студентов с лекциями побывали все без исключения крупнейшие историки страны, имеются очень широкие возможности по обмену студентов и преподавателей с Францией, США, Испанией, нет проблем издать любую написанную саратовскими историками книгу.

Естественно, люди стали лучше зарабатывать. Естественно, возросло самоуважение, появились здоровые амбиции. Главное же, поскольку все успехи были достигнуты собственными силами, растущие планы развития истфака, создания новых кафедр, преобразования факультета в институт истории – строились самостоятельно, зачастую входя в противоречие со стратегией развития университета. Не вдаваясь в подробности и разборки, можно сказать, что ректорат упустил момент, когда начался подъем факультета, и не смог принять в нем участия. Избранная же им тактика «ущемления» историков по мелочам и попытки «войти в долю» доходов – не доказав делом своей полезности – вызвали раздражение. Поскольку историки вообще не видят для себя никакой пользы от университетского руководства, начались подсчеты – кто сколько зарабатывает и куда все это уходит. Помните, в конце 80-х спорили – какая республика в СССР кого кормит и куда центр деньги девает? То же самое происходит сейчас в университете. В прошлом году истфак заработал 6 миллионов рублей. Получил на свои нужды 2,4 млн, остальное ушло в общеуниверситетский котел. Попытки ректора объяснить, что эти деньги в конечном итоге возвращаются факультетам, встречают скептические вопросы – а где книги в библиотеке? Где интернет? и т.д. Проверка КРУ, вскрывшая в конце прошлого года многочисленные финансовые нарушения в СГУ и повлекшая за собой почти полную смену команды проректоров, тоже не добавила Трубецкову авторитета в денежных вопросах.

Абсолютно те же проблемы, как выяснилось на Ученом совете, – на соцгуме и мехмате. Факультеты-доноры требуют больше прав. Этот стандартный бизнес-конфликт неоригинален, в нем нет ничего специфически университетского, это типичная ситуация в бизнесе и политике, когда прежде дотационные и убыточные подразделения поднимаются без помощи вышестоящей структуры и начинают естественно проявлять сепаратистские настроения. Важно понимать, что такой конфликт не может быть решен простой заменой ректора или деканов. Он может быть решен только на путях перестройки системы принятия решений в СГУ – причем у ректората нет шансов восстановить «старые порядки». Или ректорат сумеет подняться на высоту требований момента – и вырвавшихся вперед подразделений, сумеет стать организующим и направляющим полезным центром для факультетов – или произойдет распад СГУ на фактически независимые и почти не связанные между собой бизнесы. Что, как показывает опыт, весьма невыгодно для тех же факультетов-лидеров.

Стратегическое решение подобной ситуации: не резать курицу, несущую золотые яйца, а сделать так, чтобы она поняла, что на общем Птичьем дворе жить безопаснее, сытнее и вольготнее, чем на отдельном хуторе. Нужно заметить, что новая команда Дмитрия Трубецкова говорит именно о действиях в этом направлении, но накопившееся недоверие слишком велико, и потребуются большие усилия, чтобы его преодолеть.

План барбароссов

Противоречия между растущими факультетами и не сумевшей вовремя возглавить рост администрацией – нормальное и долговременное явление. Остроту ситуации придает вмешательство в университетские дела «большой областной политики». Дмитрий Трубецков – последний ректор, которого в Саратове еще не сняли при Аяцкове. И в окружении губернатора все чаще витает идея «исправить» это досадное упущение в кадровой политике. Ставки здесь велики. «Большой» университет – при всем уважении к другим вузам – наиболее уважаемое и солидное высшее учебное заведение области. Прекрасный «запасной аэродром» для приближенных Аяцкова, намеченных к «отстрелу» из большого секса. Важный пункт с точки зрения выборных технологий на предстоящих баталиях в Госдуму. Очередной «квадратик» в хитроумных комбинациях интриг против Володина, занимающих некоторых аяцковских приближенных (угораздило же Володина помогать СГУ в строительстве XI корпуса!). И, наконец, Трубецков – при всем моем искреннем уважении к другим ректорам – единственный руководитель вуза, ставший крупным ученым до того, как он сделал административную карьеру. Убрать его и заменить чиновником – значит устранить одну из последних отдушин самостоятельности нашего гражданского общества.

А к этому все идет. Сначала была попытка ретивых чиновников расправиться с профессором истфака Николаем Троицким, посмевшим иметь собственное мнение о Столыпине, не совпадающее с губернаторским. Потом разговоры-тосты про смену ректора. Травля в правительственной газете. Теперь дошло до прямого предложения уйти «по собственному». Мотивы власти не имеют никакого отношения к действительным проблемам университета – одно грубое политиканство. Приход Суровова или другого чиновника в СГУ будет не только очередным унижением гражданского общества в губернии – но и очевидным минусом для СГУ. Именно понимание этого, как мне показалось, стало определяющим моментом для голосования многих членов Ученого совета во вторник. Трубецковым и его прежним курсом многие недовольны: но лучше уж свой ректор, чем «варяг» со стороны. Более того, из выступлений ученых было видно, что именно грубое вмешательство властей в происходящее в университете вынудило многих забыть «старые обиды» и встать на защиту ректора. Университет не забыл и не простил Аяцкову позорной истории с травлей Троицкого. «Идти под Суровова» – или любого другого чинушу – в СГУ категорически не согласны.

... Картинка с натуры: подходя к Х корпусу СГУ, замечаю на ступеньках лестницы одинокую фигуру ректора. Он ждет вице-губернатора Александра Гатвинского, собравшегося осчастливить своим присутствием Ученый совет. Неприятная мысль: почему старый заслуженный ученый, руководитель федерального вуза встречает на улице мелкого чиновника, которого большинство и в лицо еще не знает? Ладно, университетские люди – вежливые люди. Но нехорошее предчувствие оправдалось: Гатвинский, просидев молча весь совет, в конце бестактно взялся «подводить итоги», назвал собравшихся «ребятами» и посоветовал им «лучше читать законы»: заключения совета недостаточно для пролонгации сроков полномочий ректора. Нужно еще решение главы администрации региона. Выразив совету возмущение губернатора тем, что с ним не согласовали повестку дня, Гатвинский увез ректора «на ковер» к ДФ. Где произошло то, с чего мы начали. Нужно ли после этого объяснять, почему в университете боятся вмешательства властей?

В ожидании эпилога

«Мой срок до ноября 2004 года и я считаю, что заслужил 48 годами службы уйти тогда, когда мне скажет университет», – ответил Дмитрий Трубецков вице-губернатору Марону на объявленные тем претензии областной власти к ректору. Решение о пролонгации принимает министр высшего образования РФ по представлению Ученого совета и главы администрации региона. Наличие жесткой и многочисленной оппозиции в университете развязывает властям руки в принятии любого решения по персоне Дмитрия Трубецкова. Но фактически речь идет не о Трубецкове – о будущем СГУ. И – о будущем слабых ростков Гражданского общества в Саратове.

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», № 16(31), 25 апреля – 7 мая 2003 г.