Вице-мэр необычно отметил очередную годовщину инаугурации президента

На майские праздники приходится несколько знаменательных дат, в том числе и очередная годовщина официального вступления президента РФ Владимира Владимировича Путина в должность. О Путине сказано и написано столько, что, по образному выражению московских журналистов, в обществе наступил «перепутин». Концентрация официозного агитпропа настолько высока, что начинает катализироваться в отторжение: чуткий на зрителя телеконцертный барометр общественного сомнения сатирик Михаил Задорнов уже позволяет себе высмеивать президента. В такой ситуации выступить «к дате» с чем-то новым и незатасканным и в то же время остаться в русле официальной политики – задача для чиновного люда почти непосильная. Вице-мэр Саратова Дмитрий Удалов решил ее необычным способом. Он собрал несколько журналистов на неформальный разговор за чашкой чая и рассказал, как он был доверенным лицом Путина на прошлых выборах.

Необычным же было то, что Удалов, производящий на своих коллег впечатление «человека при галстуке» даже на Мальдивском пляже, был очень откровенным и сумел свести весь разговор к человеческим чертам президента, в последнее время почти полностью скрытым личиной власти.

Путин в самолете, Путин в подводной лодке, Путин на горных лыжах – все это пиар, постановочные сцены, от которых за версту разит официозом. Они, конечно, нужны, но подлинная народная любовь завоевывалась не этими технологическими штучками Павловского и Ко, а «проколами сути», приоткрывавшими людям человеческое лицо президента. Смущенная улыбка человека, на которого волею судьбы свалилось стать главой государства; скандально-простодушный ответ «Она утонула» на вопрос о судьбе подводной лодки; нескрываемое отвращение – «И ЭТО я должен выпить?» – перед стаканом морской воды, подсунутым ехидными моряками; Путин, неловко подписывающий на коленке собственную фотографию на встрече с доверенными лицами, – вот что делало из Президента человека близкого и понятного населению. Удалов видел Путина всего пару раз – но он сумел передать свое человеческое отношение к официальному лицу, по закону вынужденному быть «символом государства». Будучи представителем власти и в то же время являясь в ней «белой вороной», оставаясь выходцем из бизнес-сообщества, Удалов своими неожиданными устными мемуарами «Как я был доверенным лицом Путина» поднял важнейшую проблему – что может человек в «государственной машине». Каковы бы ни были намерения и планы неожиданно попавшего во власть человека, государственный аппарат лавиной текущих дел способен подмять даже самую сильную личность. Губернатору приходится подписывать в день по много сотен разных бумаг. Президент, стоящий на самой вершине, способен утонуть в них с головой. Еще император Александр III изнемогал в борьбе с текучкой; Удалов должен был признаться, что «чем большую должность занимаешь, тем больше зависимым от окружающих становишься».

Президент Путин обладает феноменальной популярностью. Его рейтинг который год удивляет социологов, зашкаливая за 60 и 70 процентов. На фоне удручающей репутации всех остальных уровней и ветвей власти – от уездной до правительственной и депутатской – популярность Путина – последний резерв государства. Понятна забота о ней политтехнологов. Но все же она зиждется не на технологических кунштюках, а на том, что в прошлом веке называли «олицетворение народных чаяний». Путин – это миф, надежда на лучшее, он выдуман Россией – и он постарался стать таким, каким хочет страна. После ельцинского «разгула демократии» народ ждал перемен; явился Путин и заговорил о порядке, о дисциплине, о национальной гордости. Его понесли на руках, связывая с этим новым и как бы неиспорченным властью человеком надежды на лучшее. Но время идет, а долгожданные приступы «питерских» к реформам пробуксовывают. И тут разговор, затеянный Удаловым, как нельзя кстати, ибо рассказчик перебрасывает проблему с личной ответственности Путина за связанные с его именем ожидания масс в плоскость анализа готовности самого общества стать опорой президенту в необходимых нам преобразованиях.

Мы традиционно противопоставляем себя государству, как некоей абстрактной силе. Между тем государство – это люди, а власть – всего лишь отношения между людьми. Когда приезжают западные эксперты, предлагающие очередные рецепты реформ, они не понимают, что их предложения невыполнимы. Просто потому, что культура поведения другая. В Европе «нельзя» – значит «нельзя». А в России – «если очень хочется, то можно».

Если полпреды в округах немедленно с головой погружаются в собственную «политику» и собственные гешефты; если «силовики» на деле представляют не президентскую вертикаль, а собрание кланов и группировок, преследующих собственные цели; если основной неписаный закон российской политики – «чем управляю, то и имею» – ведет к приватизации государства в частных интересах – о какой «президентской политике» можно всерьез вести речь? Не превращается ли президент в декоративную фигуру, украшение на вершине пирамиды рассыпающихся корыстных кланов?

Очевидно, что в реальности президент может лишь то, чего ждет общество. Там, где есть «национальное единство» – по Чечне в начале второй войны или по «окороту» распоясавшихся региональных правителей – Путин добивается успехов. Но общество расколото, и интересы его противоречивы. Большинство же, к огромному сожалению, ждет от президента исполнения роли «доброго царя», давно отжившей и нереальной. Но есть и меньшая часть, научившаяся в последние годы жить без государства и стоять на собственных ногах, и она склонна выражать недовольство замедлением заявленных во всеуслышание преобразований. А у страны на ногах – гири в лице недоделанных реформ 90-х годов: недооткрытия Европы, нерыночного ЖКХ, параличного местного самоуправления. И полное отсутствие каких-либо признанных стандартов управления, делающее власть орудием произвола в руках чиновников. При приснопамятной КПСС «правила игры» были достаточно четкими – за что можно было лишиться партбилета и должности, хорошо знали. На Западе «прецедентное право» и структура писаных стандартов еще жестче – например, там прописано, что должен уметь делать полковник в армии США. Сколько раз отжиматься, прыгать с парашютом, что уметь и что знать. И для всех остальных государственных лиц – то же самое. В России же стандартов нет, и каждый облеченный властью может сам решать, что и как ему делать. Удалов считает, что Путин нашел правильный путь постепенной модернизации России в ситуации завышенных общественных ожиданий и слабой готовности общества бороться за свои мечты. Он открывает страну Европе – через ВТО и другие организации, вводя как эталон западные стандарты, под которые придется подстраиваться отечественной бюрократии. И подступает к фундаментальным проблемам, без решения которых вообще ничего в стране с места не сдвинется – к ЖКХ, к местному самоуправлению, к власти на уровне повседневной жизни.

«Демократия в России кончилась», – заявил недавно наш губернатор. По-моему, она еще и не начиналась. По образному выражению вице-мэра, «демократия – это когда можно делать что хочешь, но вокруг много полицейских». В России же до сих пор «можно делать все, что хочешь, и никаких полицейских». Путинская попытка регламентировать бюрократию, ввести «табель о рангах» и писаные стандарты – это очевидная попытка расставить вокруг полицейских. Общество видит это и явно боится «полицейского государства». Не очень пока желая замечать, что реальной «силовой» составляющей в политике президента очень немного. И никаких сверхусилий «завинтить гайки» демократии реально нет. В частности, в истории с НТВ Удалов видит скорее «внутриклановые» разборки, чем сознательный курс на свертывание свободы слова. Он даже подчеркнул в качестве одного из главных достижений Путина за эти годы – «не сорвался в диктатуру».

Значит, дело за обществом. За его способностью выработать и отстоять свои требования к власти. Путинская модель в целом позволяет обществу делать это. Повод для оптимизма для вице-мэра, все еще ощущающего себя не чиновником, а политиком. Для нас, впрочем, тоже.

Такие вот нетрадиционные размышления о президенте отметили очередную официальную и скучную дату. Согласитесь – пока во власти есть люди, способные мыслить в таком разрезе, остается надежда на эволюцию этой власти.

Кстати, у Дмитрия Удалова в эти же дни своя «дата» – годовщина работы вице-мэром. И его суждения выражают не только теорию, но уже и личный опыт пребывания в государственной должности «человека со стороны».

Может быть, некоторая параллель с положением Путина подвигла вице-мэра на вопрос журналистов – согласится ли он снова стать доверенным лицом президента на будущих выборах – без колебаний ответить: «Я снова поддержу этого человека».

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», № 18(33), 16-22 мая 2003 г.