У каждой медали есть две стороны, у каждого акта купли– продажи – не только покупатель, но и продавец. Нельзя купить то, что не продается, желания обладать чем-то недостаточно, если оное не выставлено на продажу. Обвиняя чиновников и политиков в узурпации ученых степеней, нельзя забывать и о тех, кто ими торгует. И место этой торговли вовсе не ВАК, иначе его члены давно бы стали миллиардерами, скрытая и открытая продажа ученых степеней происходит на местах. И тогда сказки про то, как плешивый подпасок оказывается мудрецом, а Иванушка-дурачок – светочем ума, становятся былью, а мечты украсить стены своих кабинетов фальшивыми дипломами в золотых рамках, как в голливудских фильмах про высший свет – действительностью.

Статья Н. Мартемьянова, несмотря на безусловную актуальность, совершенно упускает из вида этот чрезвычайно важный аспект. Каковы причины существования научного базара, каковы механизмы его функционирования? На мой взгляд, основных причин существования рынка псевдодипломов три.

Во-первых, это обнищание научных масс до степени, не совместимой ни с личным, ни с корпоративным достоинством. Профессору тоже хочется вкусно есть и нормально одеваться, а не питаться самостоятельно выращенной картошкой и донашивать ботинки, купленные в незабвенном 1985-м году. И поскольку наше государство опустило научную интеллигенцию на самый низкий финансовый уровень, профессуре приходится выбирать: быть неподкупным и нищим или жить по принципу «что сторожим, тем и торгуем». Хорошо, если накопленные научные знания окажутся востребованными за границей, которая, кстати, норовит купить их за бесценок. Однако большинство наших ученых такой возможности лишено. Вот и приходится продавать контрольные по триста, зачеты по пятьсот, экзамены – по тысяче. Эта практика, несмотря на проверки и показательные репрессии, стала нормой во многих вузах.

Отсюда один шаг до продажи кандидатских диссертаций по 20-35 тысяч, докторских – по 50-100. И покупают их не власть имущие, норовящие все иметь бесплатно или «так на так», а те, у кого нет талантов, но есть доллары или, на худой конец, рубли.

Любой рынок образует, как известно, определенные обслуживающие его социальные группы и структуры. Это и свободные предприниматели, индивидуалы-дисмейкеры, готовые написать диссертации по уже указанным ценам, и целые фирмы, делающие это дороже, и специальные отделы и рабочие группы государственных учреждений, «помогающие» защищаться своим сотрудникам. Но главное – это ученые советы, однозначно определяющие, кому и когда можно стать кандидатом или доктором наук. Сама процедура защиты диссертации в России – формальное действие, своеобразный спектакль, и главное в нем – попасть на сцену ученого совета, после чего вопрос о присуждении ученой степени решается, как правило, в пользу защищающегося. Вот почему ученые советы по присуждению ученых степеней в России являются главным этапом диссертационного марафона, а коррумпированность многих из них становится второй важнейшей причиной возможности поддельных защит. Если раньше членов ученых советов проверяли партком, местком и кафедра, то теперь отбирает научная олигархия. Слишком принципиальных и «выступных» не берут или быстро удаляют. Возникают совершенно фантастические и недопустимые даже в годы Советской власти ситуации, когда в совете, возглавляемом матерью, присутствует дочь и после очередной ротации планируется зять, кода советы сплошь состоят из друзей и приятелей, всегда и во всем согласных друг с другом, а главное – с председателем. Именно в таких советах и защищаются губернаторы, замминистры, мэры, депутаты, генералы и иже с ними. Излишне говорить, что все эти советы гуманитарные. Физические, математические, химические, биологические степени, к счастью, оказываются невостребованными власть имущими по причине того, что даже названия естественнонаучных диссертаций оказываются для них непроизносимыми. Конформизм коррумпированных членов советов неплохо оплачивается: если не непосредственно деньгами, то возможностью протащить «свои» диссертации, войти в число научных олигархов, наконец, раза два в месяц неплохо поужинать, ибо на профессорскую зарплату самостоятельно в рестораны не походишь, а хочется. Ситуация на сегодняшний день настолько обыденна, что кличка «профессор Взяткин», рифмующаяся с настоящей фамилией реального ученого-педагога, вызывает не возмущение, а, скорее, зависть.

И, наконец, помимо первых двух материальных причин существует третья, экзистенциально-идеальная. Происходит так называемая переоценка ценностей. Десятилетие анархо-капитализма сделало основным мерилом не только общественного, но и личного прогресса деньги, заменив ими у большинства прежние ценности. К сожалению, это коснулось и ученого сообщества, которое уходит от бывших идеалов. Собственное существование, неподкрепленное материальными благами, многим, несмотря на благие радости поиска научной истины, начинает казаться бессмысленным, а примеры великого русского философа В.Соловьева, умершего в нищете, и великого русского ученого К.Циолковского, не получившего ни копейки за свои основополагающие труды, мало кого воодушевляют. Потребление науки и познание истины на голодный желудок под силу далеко не всем, вот дух и начинает уступать плоти. Разруха, как известно, начинается не в клозетах, а в головах, но профессору Преображенскому хорошо было рассуждать об этом за прекрасно накрытым столом в восьмикомнатной квартире. Деньги и тогда были первичны, но не столь похабно приобретенные. Идеалы чистой науки и самодовлеющей истины, которые не смогло полностью уничтожить семидесятилетие социализма, почти стерты, как информация на замятой дискете. Желание заработать на персональный компьютер, вошедший в новую ценностную обойму, или получить его бесплатно заставляет изменить жизненные установки. Если бы все члены ученых советов не допускали профанации защит и в бюллетенях для тайного, прошу заметить, голосования ставили «нет» хотя бы в тех явных случаях, когда полуграмотная бездарность с трудом озвучивает явно чужие слова, кандидатов и докторов наук поубавилось бы на порядок. Но этого, как правило, не происходит, и не всегда из-за страха или корысти, просто истина и знания для многих ученых мужей уже давно прекратили быть самоценными, а напоминания о них вызывают лишь усмешку. Вот и позволяют себе профессора снисходительно поехидничать в кулуарах, не задумываясь о том, что, допуская в свой круг невежд, нивелируют собственный, прежде высокий статус. И пока они, как девушки из пригорода, бездумно отдаются лощеным профанам за банкет в ресторане, профессионалы защит делают на этом большие деньги, позволяющие открыть легальный бизнес типа сети модных магазинов на имя своих до сей поры нищих родственников. Для профессионалов «ценности» потому так и называются, что могут приумножить ценности, например, в денежном виде.

Год назад Всесоюзный Аттестационный Комитет, который просто захлестнул девятый вал непрофессиональных диссертаций, существенно усложнил порядок защиты. Что произойдет после этого: спад количества защищающихся или рост цен на диссертации – покажет время. Многое, уважаемые профессора и доктора наук, члены ученых советов, зависит от вас. И от нас, которых пока еще незаслуженно ваши клиенты относят к быдлу.

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», № 22(37), 20-26 июня 2003 г.