Отечественные психологи в большинстве своем не любят понятие психоаналитик и полагают, что исповедь на кушетке – это, скорее всего, прерогатива Запада, что у нас в России для поисков самого себя, правды и истины существуют скорее духовники, чем психоаналитики. И все же... Немалое число людей пытаются решать свои личные проблемы, обращаясь к психологам. Встречаются среди них и сильные мира сего – политики, бизнесмены, люди, наделенные солидным состоянием и властью. Психолог Светлана ЕГОРОВА отвечает на вопросы обозревателя «Новых времен».

– Светлана, вы могли бы обрисовать психологический портрет человека, идущего сегодня в политику?

– Боюсь, что у нас с вами получится не портрет, а целая галерея, ведь люди, стремящиеся удовлетворить свои политические амбиции, достаточно разнообразны, разностильны и разномастны. Я думаю, что таких разнообразных политиков, как у нас, не породила больше ни одна страна в мире, потому что сам социальный климат России не имеет аналогов. Что такое наша действительность? Это щепотка капитализма, толика криминала, доля тоталитаризма, море коррупции и чиновничьего беспредела. Все это вместе создает совершено особый тип людей.

В политику все чаще устремляются бизнесмены высокого класса, понимающие, что только вхождение в политическую элиту может спасти их бизнес от очередного политико-экономического варварства. Такие люди – хозяева своей судьбы, они способны влиять на ситуацию, задавать тон в разговоре, в деле, в любой игре.

Политикой интересуются успешные и богатые люди и другого типа. Личности, слишком долго находившиеся в тени, «владельцы заводов, газет, пароходов», вполне процветающие и при этом испытывающие то, что по-английски звучит точнее и объемнее: recognation hunger – голод по признанию. Общественному, яркому признанию своего имени.

Профессиональные интриганы, любящие и, главное, умеющие манипулировать другими, этакие современные Ришелье, – это еще одна порода людей, идущих в политику. Но Ришелье в реальной жизни встречаются гораздо реже, чем в романах.

И, наконец, самый отвратительный тип из пораженных политической лихорадкой. Есть личности, точнее, антиличности, не чурающиеся на пути к своей цели ничего, ставящие на кон все, лишь бы обладать властью. У одного карикатуриста я видела картинку: в баре хорошо одетый мужчина пьет через соломинку из помойного ведра. Тип таких гурманов от политики – самый опасный для общества. У них самих иммунитет от любой грязи, а страну они здорово травят.

– И представителей какой из категорий больше всего в саратовской политике?

– Всех хватает...

– С какими вопросами приходят к вам люди, идущие в политику или уже обретающиеся в ней?

– Я не могу рассказывать подробности, ведь это все равно как тайна исповеди, поэтому обозначу лишь некоторые моменты. Когда я слышу признание: «у меня не хватает политической воли, что мне делать?», мне становится даже немного неловко. Ясно, что человеку не политической, а самой обыкновенной человеческой, наконец, мужской воли не хватает, в чем он – в силу импотенции этой воли – не желает признаться.

Еще очень настораживает, что, даже приходя ко мне на прием, многие из этих людей продолжают беззастенчиво врать. А ведь лицемерие перед собственным психологом -все равно что обман самого себя. Бывает такое вранье на автопилоте, вдохновенная ложь по привычке. Отнюдь не последний в городе человек, переживавший серьезный семейный кризис, на протяжении нескольких визитов ко мне отыгрывал образ верующего православного, а глаза при этом у него были весьма далеки от кротости и смирения. Я смотрела на него и думала: когда он перестанет вбивать в меня сценарий своей личности? И он перестал-таки, бросив с раздражением, что религия – это всего лишь теплая, расслабляющая ванночка для слабых и убогих, посох для интеллектуально и морально хромых. Это его откровение длилось минуту, не больше, но именно в ту минуту он полностью открылся.

Людям вообще свойственно открываться в какие-то мгновения. Вялое или решительное рукопожатие, кисло вымученная, естественная или сделанная голливудская улыбка (она, кстати, не приживается в России, не та ментальность) открывают, как правило, человека больше, чем множество речей, произнесенных им. Кстати, по-настоящему умные и дальновидные политики это понимают, им ведомо, что продают и выдают как раз мелочи, что «дьявол таится в деталях».

– Вам случалось удивляться каким-то деталям?

– Да, когда один респектабельный и интеллектуальный человек сказал, что он видит в себе возможность стать Кобзоном саратовской политики, но беда в том, что политической эстрады у нас нет: почти сплошь подпевка и подтанцовка. В его реплике была страсть, обычно не свойственная ему. Впрочем, люди, конструирующие непроницаемый облик и сверхкорректную манеру поведения, обычно выдают себя этим: вулканы живут, как правило, во внешне спокойных людях.

Еще несколько раз я была удивлена, столкнувшись с тем, что вполне самодостаточные на первый взгляд люди были одержимы диким страхом – в одном случае, что его заподозрят в романе (в офисе появилась новая, красивая секретарша), в другом, что, получив серьезное повышение по службе, он будет теперь брать взятки. «Даже мой приятель поздравил меня ядовитой фразой, что теперь, мол, к тебе без конвертика не подойдешь, – говорил этот человек. – От моей должности просто смердит взятками, я не знаю, что мне делать. Я боюсь, что не смогу не брать, еще больше боюсь, что меня подставят».

Кстати, бытующее мнение, что все политики сластолюбцы, любители молоденьких, красивых девочек – во многом легенды. Любители-то они, может, и любители, но по моим наблюдениям, во время построения политической карьеры очень часто возрастает жгучий страх быть скомпрометированным, пойманным на крючок адюльтера. И этот страх может парализовать даже сильнейший инстинкт мужчины-любовника, мужчины-охотника, мужчины-коллекционера красоты. Когда в красивой девочке начинают видеть «подставу» от конкурентов – это, пиши, пропало.

Политика делает многих людей беспомощными перед имиджем, созданным для публики. В особенности это заметно, когда запускается предвыборная пиар-программа. Реальный человек подчас настолько отличается от глянцевой картинки, что груз этого глянца начинает давить на политика.

– Получается этакое раздвоение личности?

– Да, некоторые люди, становясь заложниками самоимиджа, изо всех сил стараются подтянуть себя под идеальную картинку, но ни сил, ни чувства юмора зачастую не достает. Как результат этого безумного марафона – сильнейший кризис. К тому же многим саратовским бизнесменам и политикам недостает трезвого отношения к себе, здравого разбора своих полетов и пролетов. Золотой середины, увы, не наблюдается, у одних – мания величия, буквально крышу сносит от собственной значимости, другие занимаются чрезмерным самоедством. Беда многих политиков также в том, что, не доверяя никому, они постепенно разучаются доверять даже себе. А с кредо «кругом враги» создавать что-то чрезвычайно сложно.

– Скажите, а идеалисты идут в политику?

– От идеалистов до фанатиков полшага, однако идеалист в чистом виде никогда не сможет пиарить себя, а также переступать через все и всех в погоне за деньгами и славой. Думаю, что в политике мало идеалистов.

– Скажите, а есть ли среди политиков те, кто стремится использовать консультации с психологами для приобщения к каким-то профессиональным секретам?

– У меня лично был лишь один такой опыт. Человек откровенно сказал мне, что хотел бы получить мой совет по приобретению книг по НЛП – нейро-лингвистическому программированию личности. Думаю, что желающих грамотно и точно влиять на поступки ближних на эмоционально-чувственном и подсознательном уровне, среди политиков и бизнесменов не так уж мало. Я знаю, что среди них есть люди, изучающие и труды Кастанеды, и опыт подготовки ниндзя, и умение вести разговор в восточном стиле, получая информацию от собеседника и утаивая собственную. Саратовская политическая элита – она же плоть от плоти нашего общества, со всеми его вывихами, амбициями, заблуждениями.

Политикам свойственны те же страхи, что и всем другим – страх потери близких, страх заболеть, но есть одно существенное отличие. Если в большинстве своем люди стремятся быть понятыми, то в политике – как в разведке – понятность и открытость отрицаются в принципе, и каждый ощущает себя штандартенфюрером Штирлицем в марте 45-го в одной компании с Мюллером и Кальтенбрунером.

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», № 30 (45), 15-21 августа 2003 г.