На девятом ме... то есть мэрском своем году Юрий Николаевич Аксененко вспомнил о том, что у него есть честь и достоинство. И решил их восстановить через суд. Пытаясь привлечь к уголовной ответственности автора этих заметок.

В силу разнообразных накладок я ознакомился с материалами дела непосредственно перед предварительным собеседованием сторон.

Закрываю последнюю страничку тоненькой пока папочки, и вдруг дверь в кабинет мирового судьи открывается, и входит живой мэр Ю. Н. Аксененко в сопровождении своего адвоката, уважаемого г-на Курбанова. Картинка впечатляющая: полуразрушенное здание Волжского суда (бывшая гимназия ныне скорей напоминает знаменитый дом Павлова) и бродящий по гулким коридорам мэр города – отыскать судебный участок № 5 в этих пострадавших от рачительного его хозяйствования анфиладах не так легко. Выглядел заявитель загорелым и отдохнувшим. Неудивительно – мэр только что вернулся из плавания. А плавал (ходил – говорят мореходы) на теплоходе «Тимирязев» во главе своих работников социальной сферы в Самару, где открывал памятник св. равноапостольным Кириллу и Мефодию. Любопытно, что на этот вояж было потрачено 2,5 миллиона денег из бюджета Саратова (кстати, цена ремонта одного аварийного дома), причем городская Дума разрешения на эту трату не давала. Как теперь мэр будет выкручиваться – непонятно, впрочем, его сейчас, похоже, больше волнует моя скромная персона, чем городская Дума вместе взятая.

Однако волжский загар в мае – явление не только приятное, но и опасное. Видимо, поэтому во время собеседования Юрий Николаевич то и дело надевал очень темные очки странного дизайна – такие в советских фильмах носили фальшивые слепцы вроде Паниковского или кота Базилио. Что отчасти символично. В ходе собеседования Юрий Николаевич сказал о своем миролюбии, наверное, ожидая от меня ответных шагов в виде заявлений о мэролюбии. Но я сослался на отсутствие адвокатов, предложив работать дальше в установленном законодательством порядке.

Заявление Юрия Николаевича удивляет вот с каких позиций: ранее мэр всячески старался избегать судебных разбирательств со СМИ, хотя поводов для этого у него накопилось едва ли не больше, чем у других политиков Саратовской области. Недавнюю историю суда с одной из правительственных газет с выяснением, кто там в мэрии из Николло или Николаевичей «М», можно не считать – мэр там напрямую не фигурировал. Поэтому причину нынешних действий мэра я бы искал в политической плоскости, и тут остается строить лишь догадки. Возможно, кто-то в преддверии серьезных событий посоветовал мэру показать, что у него все как у больших – суды, враги-журналисты, честь и достоинство.

Второй момент, показавшийся мне странным, – форма уголовного обвинения, вместо привычного в таких случаях гражданского иска о защите чести, достоинства и деловой репутации. О последней в заявлении – ни звука, видимо, на деловую репутацию мэр решил махнуть рукой и пойти, как еще один знаменитый волжанин, другим путем. Его право.

Любопытно, что акцентирует заявитель только те места моей статьи, где говорится о взаимоотношениях мэра Саратова и губернатора области. То есть все, что напрямую о мэре, его вроде бы и не касается. Таким образом, не очень понятно: оскорбляет ли Аксененко в конечном итоге сам характер высказываний или задета любимая мозоль больных взаимоотношений.

Теперь по сути заявления, которое пестрит оборотами вроде: «неприличная форма», «вульгарные и непристойные выражения», «непристойные слова». Я согласен с расхожим мнением о том, что мэром города должен быть технарь, менеджер, в российской терминологии – хозяйственник. А для хозяйственника любовь к соленой шутке и крепкому словцу есть непременная составляющая не только психологической, но и производственной характеристики. Перечисляя непристойные, по мнению Юрия Николаевича, слова и выражения, мэр рискует прослыть кисейной барышней, в лучшем случае кабинетным деятелем, страшно далеким от народа и его живой речи. Ибо фразы, иллюстрирующие заявление, так же похожи на настоящую непристойность, как Юрий Николаевич – на профессора лингвистики.

Я кое в чем согласен с г-ном Аксененко – мои высказывания достаточно резки по форме. Но по духу это всего лишь литературное переложение далеко не всего, что можно услышать о мэре в общественном транспорте, на улицах и т. п. Есть на этот счет вполне убедительный пример. Осенью прошлого года побывавший в Саратове по партийным делам глава МЧС и один из руководителей «Единой России» Сергей Шойгу высказал в адрес мэра претензию краткую, емкую и не слишком пристойную. Известные люди слышали, журналисты слышали. Слово, соприродное «чуду», «мудрецу» и «удочке», но в отличие от них неприличное. Однако мэр, похоже, и Шойгу не слышал, и в транспорте не ездит, а когда с народом общается, диктует своему организму по системе любезных его сердцу йогов «ничего не вижу, ничего не слышу, ничего никому не скажу».

Так что я горд уже тем, что меня, одного из саратовцев, мэр услышал. Пусть и обиделся.

По обвиняющим фразам. Обращу внимание на очевидные странности: мэра почему-то обидел «бегемот» – животное с целым набором положительных для политика качеств, как-то: толстокожесть, объемы, громадная сила, мифологическая прописка, место жительства, моногамность. При этом совершенно не задел «поросенок». Во всяком случае, сравнение с ним в качестве оскорбляющего не перечислено. Впрочем, дело вкуса.

Далее: неужто мэр всерьез полагает, будто он Лужков? Ну да, оба Юрии, мэры, есть совпадения и других эпизодов личной жизни, но попробуйте сравнить состояние городского хозяйства в Москве и Саратове...

По другим эпизодам я и моя защита готовы предоставить в суд соответствующие документы и публикации (перечень только противозаконных деяний мэра занимал не одну газетную полосу, и сведений этих никто не опровергал). Уголовное преследование – так уголовное. А «неприличность и непристойность» предоставим определять экспертизе.

P.S. Мэрия, воздерживаясь от комментариев, представляется мне, взялась муссировать вот какой момент (вечерние новости ТВ-канала ТНТ-Саратов, 26.05). Якобы год назад она вручила мне премию за профессиональное мастерство. Это не совсем так. Премию я получил в 2002 году. Причем не от одной мэрии. Соучредителем и главным спонсором журналистского конкурса «Наш город», помимо администрации Саратова, выступала табачная компания Filip Morris. Да, премию получал я лично, но посчитал, с вытекающими отсюда материальными выводами, что она вручается всему коллективу аналитической программы «Общественное мнение» телекомпании NCN-Саратов. Из логики напоминальщиков того эпизода может следовать, что премия была завуалированной формой взятки. Если так, стоило предупредить заранее. Впрочем, и сейчас не поздно: коли тайный умысел вручения премий будет признан официально, я готов вернуть деньги. С учетом инфляции.

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», № 20 (82), 28 мая – 3 июня 2004 г.