«Продолжительность спектакля – 2 часа 40 минут», – гласило напечатанное на принтере объявление при входе на контроль в ТЮЗе. Это не радовало. Уже побывавшие на первой за последние два года премьере театра АТХ живописали этот спектакль как «редкую занудятину без антракта, где просыпаешься от резких звонков по ходу пьесы». Звонки действительно были, пронзительные, какими школьников созывали во времена моей учебы на урок. Но спектакль длился всего два часа от обещанного. И после него захотелось почитать Беккета.

Не знаю ни одного человека, который бы зачитывался текстами этого мрачного ирландца, ставшего классиком абсурдистской литературы. 50 лет назад, когда впервые была поставлена пьеса «В ожидании Годо», зрители и критика плевались, считая, что над ними издеваются. Сюжет, где ничего не происходит, а два персонажа ждут некоего Годо, который то ли придет, то ли нет...

Пьеса Беккета «Счастливые дни» в исполнении Елены Блохиной, в режиссуре В.Федосеева – о самых простых человеческих вещах, любви и смерти. Культовый саратовский театр без собственного помещения и сцены, практически уже без постоянных актеров и режиссера опять сумел удивить всех. Вместо феерического действа с калошами на голове в стиле АТХ – тихий, статичный моноспектакль о смысле и бессмысленности существования.

Странное дело! Как только в зале погас свет и одновременно осветилась единственная декорация спектакля – то ли холм, то ли зонт с восседающей на вершине Винни (Елена Блохина), меня посетило ощущение некой интимности происходящего и ответственности за успех спектакля. Небольшое сценическое пространство малой сцены ТЮЗа, обнаженные руки и плечи Блохиной, ее открытый взгляд, вздохи и слова, слова, которые лились, как река, делали всех зрителей такими же полноправными соучастниками действа, как и его актеры.

Незнакомому с пьесой «Счастливые дни» зрителю поначалу кажется, что главная героиня – кокетливая дама – прихорашивается перед зеркалом и между делом болтает с мужем. Сам муж прячется. Мышление героев Сэмюэля Беккета сбивчиво и все время движется по замкнутому кругу. Винни постоянно переспрашивает то ли себя, то ли обращаясь к зрителям: «Что дальше? Что же дальше?» В числе женских безделушек она периодически достает из своего саквояжа, кроме всего прочего, черный пистолет. Вынимает его из сумки, кладет перед собой, так что невольно ждешь, что он должен-таки выстрелить, как ружье в чеховских пьесах.

Уже после спектакля, в попытке осмыслить увиденное, я наткнулась на рецензии на постановки «Счастливых дней» разными театрами страны. Что называется, ни одного похожего сюжета! У одного режиссера это спектакль «об инвалидах, день за днем расстающихся с жизнью» (!). По задумке другого режиссера Винни действительно общается с мужем, но почему-то покойным» (!). Рекомендовано пожилым влюбленным парам. В трактовке питерского театра «Винни – одинокая женщина, погрязшая на кухне, как в песке, муж, днями не разговаривающий с женой, – то ли оттого, что вечно не тверез, то ли оттого, что перенес нейрохирургическую операцию». Резюме: «праздник – в радость, кухонный быт – вешаться хочется».

Мне показалось, что «Счастливые дни» по АТХ – спектакль о духовной стагнации личности, ее тотальном одиночестве, невостребованности и… о любви. О столь необходимом внимании и одновременном неумении слушать других и только говорить-говорить-говорить...…

Муж (Сергей Волков) в конце спектакля выползает из-за холма и делает судорожные движения, пытаясь заползти на холм с восседающей на нем Винни. Рука его тянется по направлению к как бы невзначай забытому пистолету. «Наверно, сейчас ее пристрелит – надоела своей болтовней!» – шепотом сказал мой спутник. Он понял действо как наказание для супружеских пар: она сидит закопанная в землю, он скрывает от нее свое «я», только в конце жизни решаясь «проявиться». Другая пара беспомощно бродит по пустыне, держась за руки, не имея возможности их разомкнуть и ненавидя друг друга за это (были такие персонажи в монологе Винни).

Основную декорацию я увидела как большую юбку, под которой прячется от назойливой Винни её суженый. И спектакль на самом деле – о душевной немощи, которую не может преодолеть героиня. Бездействуя и перебирая осколки своего прошлого, она еще больше врастает в прямом и переносном смыслах в повседневность бытия, в нашем случае – в холм-юбку. В общем, каждый понял в меру своей испорченности.

Когда мы вышли на улицу, шел легкий снежок, я, как говорится, «была под впечатлением». Вслед за Винни хотелось радоваться дуновению ветра, свежему воздуху, старым истрепанным вещам, пробуждающим добрые воспоминания, и учиться любить жизнь во всех ее проявлениях. Все-таки о чем же было сыграно с таким талантом? Пожалуй, откупорю шампанского бутылку и перечту… «Счастливые дни».

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», №3 (65) 23-29 января 2004 г.