«Нам прежде всего необходимо жить и верить в то, что есть нечто, заставляющее нас жить» – эти слова французского актера, режиссера и теоретика театра Антосена Арто вполне могли бы послужить эпиграфом к пьесе Марии Ладо «Очень простая история».

Драматическая притча, поставленная на малой сцене нового ТЮЗа режиссером Григорием Цинманом, остросовременна и вневременна одновременно. Это история, которая могла бы случиться где угодно и когда угодно. Мальчик с девочкой дружил. Мальчик девочку любил. Мальчик был беден, а девочка из состоятельной семьи. И ее родители (точнее – отец) терпеть не могли голоштанного папашу мальчишки. И настоятельно требовали, чтобы он на пушечный выстрел к их красавице не приближался. А он ослушался. И приблизился. Причем настолько близко, что девочка стала носить под сердцем дитя. Разумеется, разразился жуткий скандал. Родители настаивают на аборте. Очень простая, как честно заявлено в названии, история. Но...

Все безумные, смешные, эксцентричные и лиричные действия людей комментируют животные. Корова, лошадь, петух, собака и свинья – пять обитателей двора, сарая и погребка ведут на сцене неспешный философский разговор «за жизнь». Наивные, простодушные, сметливые, добрые, не понимающие значение слова «аборт», но интуитивно чувствующие в нем что-то недоброе. Говорят, сложно войти в образ Джульетты, а наивную, мечтающую летать хрюшку – как сыграть? А вот Виктория Шанина исполнила эту роль так, что слезы наворачивались на глаза. Весь наив жизни, вся детскость и непосредственность были в ее пухлом розовом персонаже, идущем на смерть как на праздник («хозяин ведет меня гулять! Какое счастье, хозяин снизошел ко мне!»).

По сути, актриса Шанина сыграла не одну, а две роли: животное земное и животное небесное, после физической смерти обратившееся в ангела. Автор пьесы убежден, что все животные попадают в рай, даже крокодилы.

Не менее роскошно смотрелись в ролях трудяги-лошади, уже забывшей, сколько ей лет, и беременной коровы, с интересом взирающей на мир, две замечательные актрисы – Людмила Иванникова и Елена Вовненко. А вот петух, на мой взгляд, несколько подкачал (Андрей Попов). Петух в пьесе Марии Ладо по своей смысловой нагрузке – что кот Бегемот в булгаковском романе. Петух – это воплощенная шкодливость, артистичное хулиганство, пародия на вся и все, это, в конце концов, грустный рыцарь, примеривший на себя шутовской костюм. Петух в «Простой истории...» балагурит и пародирует радио, телевидение и эстраду, но... недостает в нем огня.

Зато кто уж живет на сцене, так живет – это алкоголик-папаша, в потрясающем исполнении Александра Федорова. Есть костоправы и есть душеправы. Поставить на место покосившуюся и израненную невзгодами душу способен большой писатель, большой актер. Федоров играет каждым взглядом, жестом, поворотом головы, вздохом. Федоров не лицедействует – воздействует. Он не играет – втягивает в магическое действо. Актер балансирует на грани смеха и слез. «Посмотрите, вот он без страховки идет!» Федоровский персонаж – эдакий юродивый, свято-грешный пьяница, совсем как чистые душой дети и животные, способные узреть даже ангелов небесных. Такие натуры выпадают из реальности, но стоит им умереть – образуется жуткая пустота.

Режиссура «Простой истории» настолько хороша, что ее не видно. Даже в самых масштабных общих сценах, когда присутствуют все персонажи, не наблюдается толики суеты, толкотни и раздражающего мельтешения. Всех видно. Всех слышно. Все в поле внимания. Само течение пьесы отмечено особым ритмом, очень органичным и плавным. И наконец: клубнички-чернички мы уже все объелись. А вот увидеть что-либо умное и одновременно не назидательное, доброе, человечное и одновременно не сладенькое – нелегко.

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», № 18 (80), 14-20 мая 2004 г.