СВЯТО МЕСТО

– Сергей Юрьевич, всем понятна внешняя сторона вопроса о ректорстве в ПАГСе, нам же интересно услышать ваши соображения по поводу внутренней подоплеки. Почему опять из служебного момента ухитрились сделать политику?

– А все достаточно просто. В последнее время я стал публично затрагивать те вещи, о которых раньше говорил губернатору либо один на один (но, подчеркиваю, говорил), либо в очень узком кругу политических аналитиков или членов его команды. 10 апреля на отчетной конференции «Единой России» я впервые публично выразил свое отношение к тому, что сейчас происходит в Саратовской области. На мой взгляд, высказался достаточно корректно, и многие моменты моей речи были обращены напрямую к губернатору, чтобы он задумался и сделал выводы о том, почему члены его команды, не хочу называть имен, так себя ведут. Но, к сожалению, мое выступление ими, а под командой я подразумеваю не только членов правительства, но так называемое окружение Дмитрия Федоровича, было преподнесено ему как вызывающее, что я его предал и т.д. Было принято решение выдавливать меня с ректорского места. Я, конечно, не могу подтвердить эти свои слова документально, но все действия властных структур говорят о том, что такое решение было. Аяцков 21 апреля имел продолжительную беседу с главой РАГС профессором Егоровым по поводу моего выдвижения на вышестоящую должность в Москву, а это известная стратегия по избавлению от неугодного человека путем его повышения. Далее последовали судебные иски господина Южакова, претендовавшего на восстановление в должности ректора, я не буду сейчас пересказывать всю эту эпопею. Замечу только, что адвокат Южакова – господин Капура, достаточно «известная» личность, который и олигарха Мордашова защищал, и другие громкие дела вел, так вот, хоть я в карман к г. Южакову не заглядывал, но думаю, что у него лично денег на такого адвоката не нашлось бы. Да и другие известные мне факты говорят о том, что против меня идет хорошо спланированная и хорошо оплачиваемая политическая акция.

– Вы считаете, что действия Южакова, безусловно, инспирированы, то есть его личный интерес, конечно, присутствует, но он вторичен?

– Владимир Николаевич после думских выборов просил купить его квартиру в доме на Некрасова примерно за 7 миллионов рублей, говоря при этом о том, что нашел работу в Москве, что жена и сын у него пристроены и ему бы тоже хотелось остаться в столице. Таких денег, естественно, академия, наполовину финансируемая из федерального бюджета, найти не могла. После того, как я отказался это сделать, а также после моего выступления на апрельской конференции «Единой России» и начались все эти инсинуации, напрямую связанные с выдвижением Южакова, которого используют как таран для взламывания ситуации в ПАГСе и за спиной которого совершенно четко стоят другие люди. Например, абсолютно не таясь, господин Дурнов говорил мне несколько раз, что собирается прийти в академию на работу в качестве ректора. Но после того, как Южакова в наше учебное заведение с непонятно как полученным дубликатом исполнительного листа привел министр образования области, для меня все стало ясно. А уж бранный звонок вице-премьера Гатвинского, который, к счастью для меня, прозвучал в присутствии главного федерального инспектора Халикова, стал последней каплей. И это не говоря о том, какие пружины задействованы против меня лично в Москве. Складывается такое впечатление, что часть чиновников правительства области занята только одной проблемой – как выдворить законно избранного ректора ПАГС Сергея Наумова из его служебного кабинета за оппозиционную по отношению к главе региона точку зрения, которую он не боится публично озвучивать. Более того, я вижу здесь еще и смычку части высокопоставленных чиновников области с правыми силами, оппозиционными президенту. Об этом говорит и тот факт, что региональная организация партии «Единая Россия» за последнее время столкнулась с явными фактами давления на своих известных в области лидеров Ю.Б. Зеленского и Н.И.Кузнецова, к которым также возникли «вопросы» у областных начальников.

– Вряд ли правым силам сейчас до ПАГСа, к тому же и способности Южакова как политика всем ясны.

– Да дело тут даже не в этом. В кресло руководителя президентской академии, которая готовит кадры для госслужбы, с помощью чиновников правительства области пытаются посадить человека с абсолютно оппозиционными взглядами! Кстати, в этой связи упоминались фамилии Бурбулиса, Немцова и других видных представителей правого направления. Из этого я делаю вывод, что вольно или невольно, но налицо совпадение политических интересов. Не потому ли и рейтинг доверия президенту В.В.Путину в нашей области серьезно упал за последние 2-3 месяца?

– А как вы можете охарактеризовать настроения в коллективе?

– Нервозности нет. Мы вуз, очень тесно сопряженный с властными структурами. Везде и всегда наши сотрудники и студенты выполняли все задачи, просьбы из здания на Московской, принимали участие во всех их мероприятиях. К нам как к вузу вопросов из того здания быть не должно. И когда мы видим такое поведение наших чиновников, это ведь не только по отношению ко мне, с таким отношением сталкиваются и профессорско-преподавательский состав, и студенты, что, естественно, вызывает их, мягко говоря, удивление и недоумение. Очень интересно, но так называемая «проблема ПАГСа» возникла аккурат в период выпуска и очередной приемной кампании – как будто наши областные чиновники и Южаков действуют в угоду нашим известным конкурентам и преднамеренно способствуют срыву приема абитуриентов текущего года, а это уже подсудные вещи. А как, например, трактовать «неожиданную» проверку, с которой явилась налоговая инспекция? Ее участники просто ищут какой-то компромат на ректора и не очень-то это скрывают. И это делается после того, как по результатам нашей внутренней проверки были поставлены вопросы об отчислении некоторых студентов-заочников из числа работников исполнительных и законодательных органов власти и их родственников по фактам крупной неуплаты за обучение и хронического неисполнения учебных планов. Поэтому не могу сейчас говорить за коллектив, хотя я знаю настроения, но думаю, что 31 августа эти настроения получат свое материальное подтверждение.

– Какова вообще процедура выдвижения и голосования в ПАГСе?

– Требования к претендентам на ректорское кресло стандартны: гражданин РФ, не старше 65 лет, имеющий ученую степень и звание, научные труды, и желательно, чтобы этот человек имел какое-то отношение к науке о государственном и муниципальном управлении и имел практику работы в вузе, то есть знал, что такое учебный процесс, научная деятельность, внеучебная работа, чтобы он был педагогом и ученым. Претендентов могут выдвигать кафедры, факультеты, ученый Совет (вот меня они выдвинули), предусмотрено и самовыдвижение, и все это венчает конференция трудового коллектива, где и происходит само голосование.

– Кто-то еще, кроме вас, выдвинут?

– Пока нет.

– А журналистов вы будете приглашать на выборы ректора?

– Я планирую в 20-х числах августа выйти с предложением к ученому Совету о приглашении представителей СМИ, пишущих на тему высшего образования, знающих нашу ситуацию, поскольку я хотел бы, чтобы процесс выборов протекал гласно. У меня есть очень серьезные опасения, которые, к сожалению, подтверждаются фактами давления на родителей студентов, на часть преподавательского состава (я не хочу сейчас их приводить, мы пока только аккумулируем факты), но если они перейдут определенную грань, мы обратимся в правоохранительные структуры. Я серьезно опасаюсь, что разум у людей, которые поставили своей целью убрать Наумова, может зашкалить, и тогда остановить их можно будет только с помощью закона.

– И все-таки есть у вас предположения, кто может выдвинуться со стороны?

– Сложно сказать. Пока нет никого, но, наверное, кто-то будет. Естественно, есть Южаков и его хорошо знают в коллективе с любой точки зрения. Хотя, если он все же выдвинется, то тем самым опровергнет свою позицию, когда он воспротивился приказу ректора РАГС о его назначении, моем снятии, его освобождении и назначении выборов. Он, как известно, не согласился с отдельными пунктами этого приказа. Ну что ж, если выдвинется, значит, будет избираться. Хотя, когда я узнал, как проходило заседание Никулинского суда (г. Москва) по иску Южакова о возвращении ему должности ректора, у меня волосы дыбом встали! Судом по этому делу 23 июня было принято решение. Сегодня у нас какое? 14 июля. У меня до сих пор нет на руках этого решения, хотя по закону я должен его получить в течение 5 дней, а у Южакова дубликат исполнительного листа был день в день, что само по себе незаконно. Московские приставы были в шоке, говорят: у нас лежат кучи просроченных подлинников исполнительных листов, которые мы не имеем времени исполнить, а это что за крутой такой человек, что лист в тот же день получил? А вместе с тем отсутствие мотивированного решения Никулинского суда просто не позволяет нам пока обратиться в вышестоящий суд с жалобой на несправедливо и незаконно принятое, по нашему мнению, решение межмуниципального суда первой инстанции. Мы даже не знаем, а что же нам приписали исполнять и на основе каких законов!!! И это вопиющее нарушение процессуального законодательства происходит, по моему мнению, не случайно и имеет своих конкретных заказчиков в Саратове... Но все тайное когда-нибудь станет явным. Поэтому я очень надеюсь, что решение трудового коллектива поставит точку во всех спорах вокруг ПАГСа.

– Чтобы закончить эту тему, вы сейчас в спокойном состоянии повторили бы свою знаменитую речь на выпуске?

– Абсолютно все бы повторил и под всем бы подписался. А что такого во фразе: «губернаторы приходят и уходят»? У нас что, губернатора избирают навсегда, на всю жизнь? И дальше я сказал: правительства приходят и уходят, избираемость у нас в Конституции прописана! Я что, нарушил закон? Почему-то президент Путин не стесняется об этом говорить, а у нас в области испугались... Что касается второго, то есть «спорного» момента в моей речи, то и сейчас повторю, что наши выпускники должны брать пример с тех работников правоохранительных структур, кто пытается честно выполнять свой долг и честно служить закону! А как историк добавлю: 1937 – этот набор цифр должен висеть на видном месте в кабинете любого российского чиновника – так, чтобы помнили и остерегались... Мы живем в России, и этим все сказано. Может, работать будут?

О БЕДНОМ СТУДЕНТЕ ЗАМОЛВИТЕ СЛОВО

– Не раз в газете мы писали о проблемах системы высшего образования. На наш взгляд, она сейчас и в стране, и в области в частности, переживает глубокий кризис. Вы разделяете эту точку зрения?

– Да, абсолютно. На мой взгляд, задумка правительства Саратовской области была отличная: да, надо объединять вузы, структурировать, уходить от этой мелкотравчатости, от параллелизма в специальностях. Если это эконом, то и готовьте классных экономистов для банковской сферы, для промышленности, для частного сектора, а когда там пытаются готовить специалистов по связям с общественностью, или по государственному и муниципальному управлению, или по документационному обеспечению управления, тут я с уважаемым коллегой Динесом не согласен. Или, допустим, мне не понятно, почему «Социальная работа» сконцентрирована в СГТУ? Так сложилось, могут мне ответить. Пусть, но это же не совсем верно. Министерство образования в области для того и существует, чтобы вместе с рынком услуг регулировать эти вещи. Мы часто спорим с Виктором Михайловичем Долговым о близкой мне специальности – политологии. Он утверждает, что она должна быть только в университете. Мне кажется, что научная политология должна быть в университете, там создана прекрасная научная школа для развития этого направления, но что касается прикладной политологии, тех политологов, которые будут работать в государственных организациях, PR-компаниях, СМИ, то их, наверное, лучше готовить у нас. Этот вопрос кто должен регулировать? Почему специальность «Связи с общественностью» преподают аж в четырех наших вузах, а классные специалисты-преподаватели работают только у нас в ПАГСе?

– Вам не кажется, что все это отдает шарлатанством? Что такое PR? Востребованная специальность, суть которой даже специалисты затрудняются определить. А когда ее еще и преподают в четырех вузах...

– Да, это именно так и называется. Пусть не обижаются на меня коллеги, я хочу, чтобы они меня поняли правильно. Богу – богово, кесарю – кесарево, слесарю – слесарево. Пусть юристы готовят только юристов, а мы готовы отдать им эти специальности и не готовить больше юристов, но пусть и Федор Андреевич не занимается ни «Связями с общественностью», ни «Политологией». Пусть и Владимир Александрович Динес с нашими доводами согласится, а мы преспокойно откажемся от специальностей чисто экономического направления и будем готовить только профессиональных управленцев для госслужбы. У каждого вуза должна быть специфика!

– Вот и с журналистикой то же самое. На наш взгляд, ее должны преподавать в специальном вузе, и если открывать специальность, то скорее у вас в ПАГСе или у Динеса в СГСЭУ, но не в классическом университете. То, чем сейчас занимаются на филфаке, чистая профанация. У вас ведь была какая-то идея на этот счет, можно узнать поподробнее?

– Вы задели за больное. Я глубоко уважаю декана филологического факультета Валерия Прозорова, но филолог просто не может быть журналистом, разбирающимся в вопросах экономики или в вопросах оборонной промышленности, банковской сферы и в сельском хозяйстве. Вы абсолютно правы, журналистов должны готовить специализированные учебные заведения. Ведь у нас же, например, жуткий провал по экономической журналистике. На эти темы просто не пишут, а если пишут, то неграмотно. Также и по вопросам госстроительства, административной реформы, МСУ должны писать профессионалы, если уж они берутся за эту тему.

– Вернемся к кризису высшего образования. Вам не кажется, что он большей частью спровоцирован сверху? Возьмем хотя бы классический университет: как за Трубецкова взялись, так вуз до сих пор лихорадит, скандал следует за скандалом.

– Реформирование высшего образования было начато правильно, и Аяцков верно нащупал узел и потянул за него. Причем это было в то время, когда в здании на Московской работала сильная команда: сам ДФ образца 96-99 гг., Вячеслав Володин (в основном реформу образования и много что еще доброго и значимого они вдвоем и начинали), Борис Дворкин и ряд других чиновников. Направление было выбрано правильное, но как подошли к основному элементу этой реформы – к кадровой политике в сочетании с традиционной вузовской автономией! Сам подход к решению, например, ситуации с ректором в СГУ был, по-моему, уже неверным.

– Сейчас задним числом университетские говорят, хотели как лучше...

– Знаете, мне проблемы альма матер обсуждать тяжело. Недавно я был в первом корпусе, так меня по сердцу резанула вся эта убогость, которая еще царит внутри красивых отремонтированных стен. Почему-то последним руководителям университета никак не удается придать ему благолепие и благополучие, которые должны быть у храма науки. Может, новый ректор Леонид Коссович это сделает? Нашей власти в решении кадровых вопросов присущ некий волюнтаризм и амбиции. Это, видимо, уже в крови! Помните, как пробовали решить проблему с аграрным университетом? Такая же ситуация была и по мед-университету, но в более мягкой форме.

– Есть у нас хоть один вуз без административных проблем?

– Для меня пример ректора – это Федор Андреевич Григорьев, перед которым я преклоняюсь и которого глубоко уважаю. Это человек, который пришел к руководству вузом во времена, когда еще и Аяцкова не было, и посмотрите, сколько лет он уверенно держит бразды правления. Я его знаю с 1992 года, он сделал для меня немало добрых дел, и хотя порой до меня доходят сплетни, что, мол, Наумов хочет и туда, и сюда, и в кресло ректора академии права метит... Никуда я не хочу! Мне очень дорога наша академия, а чем больше будет работать на своем месте Федор Андреевич, тем лучше для нас всех. Честно говоря, мне жаль, да простят меня мои коллеги, что профессор Григорьев не входит в руководство Совета ректоров нашей области, потому что его опыт бесценен!

– Еще один больной вопрос: откуда, по вашему мнению, такая тяга у представителей власти любой ценой получить научную степень? Сколько, на ваш взгляд, это еще будет продолжаться и насколько эта ситуация дискредитирует власть и науку?

– Я считаю, власть должна идти в науку в исключительных случаях, придерживаясь той традиции, которая существовала до 1991 года при КПСС. Тогда не самые глупые люди находились во власти, но большинство из них не покушалось на прерогативу научной элиты получать степени и звания. То, что сегодня происходит на рынке научных специалистов высшей квалификации, то есть получения кандидатских и докторских дипломов, меня очень заботит. Власти абсолютно не нужны эти дипломы, и когда они устраивают эту вакханалию, эту ярмарку получения дипломов, это выглядит ужасно. Может, именно здесь кроется и основа того пренебрежения, с которым некоторые представители нашей региональной власти стали относиться к труду, заслугам и главное – автономии саратовских вузовских коллективов?

Вы же понимаете, что наука от этого страдает. Они же ею не занимаются, они о себе заботятся. Единицы из госчиновников достойны этих ученых степеней, и они могут проводить занятия и действительно приносить пользу. А ведь мы приглашаем таких специалистов из здания на Московской, чтобы они приходили к нам читать лекции, председательствовать в ГАКах. Не скрою, многие работают с полной отдачей, но некоторые, кто имеет самые громкие научные титулы, уклоняются от этой обязанности выращивать достойную смену. Может, не хотят ее растить? А может, просто не могут и боятся? Это же настоящий божий дар!

ГУЛЛИВЕР И ЛИЛИПУТЫ

– Как нам представляется, вся эта муть в преддверии губернаторских выборов нагнетается специально. Как вы оцениваете ситуацию в области начала июля 2004 года?

– Действительно, идет нагнетание, здесь я с вами согласен. Даже специалисту уже сложно разобраться, где провокация, а где настоящие политические баталии. Все, что происходило на политической арене области в течение последнего года, действительно связано с тем, что подходит к концу второй губернаторский срок Аяцкова. Будет он еще выдвигаться, не будет, мне кажется, он сам пока не решил. Поэтому любые игры на этом поле чреваты. Вы знаете, и это не секрет, что есть желающие избраться на этот пост, но их я на пальцах одной руки бы пересчитал. Есть Аяцков, дальше я допускаю, что появятся Володин, Аксененко, Халиков, Лысенко, Шувалов, Рашкин. Но понятно же, что бороться за пост губернатора в таком раскладе – дело самоубийственное. Как бы ни был ослаблен на сегодняшний день Дмитрий Федорович, пока он еще силен. Прибавьте к этому определенную инерцию и достаточно большое количество сомневающихся, а не будет ли при новом губернаторе еще хуже... К тому же еще не определился в своих предпочтениях Кремль и те московские бизнес-элиты, которые имеют свои интересы на территории нашей области.

– В вашем раскладе, кроме условного москвича Володина, больше не прозвучало ни одной московской фамилии.

– Я не думаю, что, например, Любовь Константиновна Слиска променяет свой солидный пост, за который она так упорно боролась, и решит возвратиться сюда. Я не думаю, что и Владислав Третьяк захочет променять лавры депутата Госдумы на губернаторское кресло. К тому же что здесь наследовать? Пусть у сегодняшней власти хватит смелости показать реальное социально-экономическое положение региона. Конечно, есть регионы, где еще хуже, но и у нас картина не самая радостная. Поэтому человек, который взвалит на себя обязанности губернатора Саратовской области, это в какой-то степени политический камикадзе. Труд этот будет во многом сизифов.

– Губернаторские выборы – это, по идее, демократическая открытая процедура, а мы все говорим о ней с каким-то осадочком. Нам как бы заранее неприятно, заранее грязь чувствуем. Почему так происходит?

– Здесь я только могу процитировать Любовь Слиску. Она как-то сказала фразу, что интрига стала официальной политикой Саратовской области. Мы даже в губернаторский марафон еще толком не вступили, а посмотрите, до чего уже дошли. Элита полностью раздергана, все друг с другом переругались. Я вижу пока мало каких-то серьезных сегментов политического поля, на которых уже имеющиеся кандидаты могли бы базироваться, ну, может быть, за исключением Вячеслава Володина, рейтинг популярности которого довольно высок. Поэтому пусть никто из тех, кого я перечислил, не испытывает иллюзий. Кого-то из них ждут больше, кого-то меньше, но я могу сказать так: у всех есть и друзья, и враги.

– А как вы оцениваете идеологическую политику, проводимую командой губернатора?

– Я не завидую тем людям, которые работают сейчас в правительстве, потому что ситуация действительно аховая. С какой командой мы начинали в 96-м, и с какой они этот срок заканчивают. Мне иногда жалко Дмитрия Федоровича, хотя он в моей жалости, конечно, не нуждается, но на этом мелководье он как утес стоит один, об него бьются волны, во многом спровоцированные его же окружением, и кое-какие бреши уже пробили. Поэтому я не вижу сейчас ни политики, ни идеологии, а лишь одну круговую оборону, безысходность фюрер-бункера апреля 45-го года. Но уже заметно, как его некоторые соратники хотят бежать оттуда в любое место, только чтоб не быть в правительстве на момент решающей схватки. Поэтому искусство политического лидера, на мой взгляд, состоит в двух моментах: он должен вовремя прийти и найти в себе силы вовремя и достойно уйти. Так, как это, например, сделали Де Голль в 69-м году, Черчилль, Борис Ельцин...

– Уходить опасно.

– Надо создать условия, чтобы твой уход не был обвалом, чтобы ты ушел, а тебе вслед никто не плюнул. Вот ушел Ельцин. У многих есть большие претензии к Борису Николаевичу, но за его уход по русской привычке мы готовы простить то, что я как нормальный гражданин все равно не принимаю и никогда не приму. Именно поэтому у нас другое отношение к Михаилу Сергеевичу. Многое из того, что сейчас происходит в здании на Московской, оттого, что пигмеи, окружающие Голиафа или Гулливера (а для меня Аяцков – значительная фигура), действуют как в той книжке: связали сонного гиганта по рукам и ногам и танцуют на нем, и везут куда-то... Хотелось бы, чтобы Дмитрий Федорович эту книгу «Приключения Гулливера» держал у себя на столе и перечитывал. Почаще.

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», № 27 (89), 16-22 июля 2004 г.