Комментарии к проекту закона

Александр ПАНТЕЛЕЕВ, политолог, и.о. зав. кафедрой педагогики и психологии социально-экономического университета:

– Для того чтобы понять значение внесенного на рассмотрение президентом закона «Об общих принципах организации законодательных и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации», необходимо рассматривать его не изолированно, как это пытается делать официальная пропаганда, а в контексте социально-экономической жизни государства. Вспомним Послание президента Федеральному Собранию 2004 года. При ближайшем рассмотрении возникает возможность утверждать, что социальная мифология постсоветской России, по меньшей мере, имеет длинный ряд черт сходства с социальной мифологией России с коммунистической формой правления. Чтобы убедиться в этом, достаточно, например, проанализировать Программу, принятую 22-м съездом КПСС. Если исключить партийные положения коммунистического толка, то программа предусматривает решение тех же проблем, в том числе повышения уровня жизни, обеспечения жильем, развития инфраструктуры, промышленного роста и других. Подобное постоянство системы целей и задач иллюстрирует известный тезис о том, что эффективность экономики в общем-то не зависит от формы государственного правления. Целью власти всегда была и будет стабильность жизни граждан. В противном случае ей на смену приходит другая власть.

В социально стабильном государстве в ряду не только провозглашаемых, но и подтверждаемых конкретными действиями приоритетов на первое место поставлена социально ориентированная, то есть направленная на решение основных проблем населения, экономика.

Возникает вопрос – какую экономику следует считать социально ориентированной? В принципе ту, которая облегчает жизнь населения. Но именно в принципе, поскольку главным при ответе на вопрос является не столько то, что именно производит промышленность, сколько то, что население уверено, что она делает это на благо человека. Уверенность населения в том, что экономика страны имеет социальную направленность, и служит гарантией социального комфорта и, в итоге, благополучия государства. В этом смысле военная экономика в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 годов была социально направленной. Социально направленной была и экономика СССР в годы «холодной войны».

Достичь цели власти помогало гипертрофированное, в силу эффективного воздействия как официальной пропаганды, так и реальных событий, чувство страха, оно эффективнее любых рассуждений убеждало в необходимости самозащиты и в итоге заставляло воспринимать в общем-то разрушительную для государства военную экономику как гражданскую и социально направленную.

Как воспринимается современная экономика России? При существующей диспропорции доходов самых бедных и самых богатых вопрос звучит риторически. Однако власти нужна стабильность, нужно доверие населения, поскольку понятно, что накопление недовольства к добру не приведет.

Наиболее короткий путь заставить людей признать, что все делается для их блага, – путь страха. Вспомните плакаты времен «холодной войны», на которых под фотографией натовских ракет было написано: «Атомные зубы дракона, вставленные стратегами «НАТО» в алчную пасть Пентагона». В последние годы в эту игру стали играть все чаще.

Например, была совершена попытка создания образа врага в виде олигархов. Она, по-видимому, оказалась несостоятельной, поскольку столкнулась с неоднозначным отношением к олигархам.

В 2004 году после событий в Беслане официальной пропагандой был продекларирован новый государственный враг – терроризм. Событие в Беслане, безусловно, трагическое. Признавая его чрезвычайно высокую трагичность, нельзя исключить из рассмотрения теракты в Буденновске, Москве, других городах. Захват и последующий штурм больницы и роддома в Буденновске, гибель больных отличаются не менее объективно высокой эмоциогенностью. Все дело в «раскрутке» теракта в СМИ. Теракты не единственные и, судя по ситуации у нас в стране, да и в мире в целом, к большому сожалению, не последние.

Так что добиться представления о существующей социально-экономической политике и сложившейся экономике как социально направленной вряд ли возможно. Представление является, по меньшей мере, неопределенным, а, следовательно, порождающим неуверенность в определении перспектив дальнейшего развития государства и общества.

То же произошло и в случае внезапного появления проекта изменения принципа организации власти субъектов Федерации. Власть предложила новые правила игры. Смысл игры, если коротко: назначение глав субъектов Федерации до полной победы центра. Процедура может оказаться длинноватой по времени, после внесения президентом кандидатуры главы субъекта Федерации законодательное собрание может три месяца думать, если окажется не согласным с кандидатурой, до года может просуществовать после принятия судом решения о роспуске, затем 120 дней отводится на выборы нового законодательного органа, по-видимому, априори согласного с кандидатурой, предложенной президентом. Итого, по меньшей мере полтора года лихорадки власти, точнее – власти лихорадки.

Власть явно не позаботилась о населении, не сумела (или не захотела) предварительно объяснить людям необходимость в изменениях. Что характерно, ни центральная власть, ни наша, местная. Создается впечатление, что «дворцовые дела» оказались важнее всех остальных. Пренебрежение психологией населения и его доверием мстит за себя, негативно сказывается на имидже власти.

Интересно и другое. Федеральная власть не сумела заблаговременно довести до сведения региональных властей смысл реформы. Когда удивление от предложений прошло, на поверхность всплыли разногласия, и не где-то, а в руководстве правящей «Единой России», несогласными оказались М.Шаймиев, законодатели Башкортостана, Мосгордума и Ю.Лужков лично. Создается впечатление импульсивности действия федеральных властей. Импульсивность, кстати, – проявление неуравновешенности.

Сегодня проблема доверия – это проблема правительства и его институтов, а не народа. Российский менталитет таков, что народ пока что открыт к доверию – достаточно вспомнить, как стремительно, «авансом», росли рейтинги доверия у сменявших друг друга премьер-министров. В то же время, повторение ситуации рассогласования деклараций власти и ее конкретных действий ведет к тому, что народ учится объективной оценке ситуации, а значит, становится не зависимой от всякой власти силой. Власть явно теряет силу и вынуждена будет рано или поздно применять методы, все более далекие от демократических. При существующей стратегии социального управления (необходимо заметить, что отсутствие выраженной стратегии социального развития – это тоже стратегия) рост недоверия к власти обусловлен рядом факторов. Среди них одно из главных мест занимает дефицит адаптации у большинства населения к тем переменам, которые пытается осуществить власть. Особенно это касается людей зрелого и старшего возраста. Одни из целей, – социального развития, возможно вполне прогрессивных, поставленных властью, не воспринимаются населением, другие являются повторением пройденного. Игра явно идет в одни ворота и называется «отобрать, не спрашивая согласия». Начиная с монетизации льгот, о невозможности исполнения которой в отношении самой многочисленной категории – ветеранов труда – предупреждают многие субъекты Федерации, и заканчивая лишением возможности голосовать или (что важнее!) не голосовать за какого-либо из кандидатов в губернаторы. То, «что положено», но не дается, актуализирует чувство несправедливости. Чем чаще это актуализируется, тем более массовый характер принимает. Ни к чему хорошему это привести не может.

Есть ли что-то положительное в законопроекте?

Безусловно, есть, хотя оценка идет по принципу «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Закон приводит в соответствие то, что раньше существовало в скрытом виде. Выборы губернаторов не проходили без согласования с центральной властью (хотя и были исключения, но исключения подтверждают правило). Тем самым население простилось с иллюзиями, толпе указали ее место. Далее, получил подкрепление мессианский политический миф В.Путина – «отец нации, который строг, но справедлив, наводит порядок, жуликов среди губернаторов не будет». Произошло обновление в чем-то исчерпавшего себя политического мифа В.Путина, приняты меры для повышения рейтинга доверия к президенту. Резон в последнем есть: если власть не уважают, начинается безвластие. Можно возразить, что так это не принято, однако пианист играет так, как умеет.

Сергей БОГОМОЛОВ, председатель комитета по госстроительству:

– Я считаю, что никакой угрозы для демократии предложения президента в себе не несут. Разве в России когда-нибудь избирали генерал-губернаторов? Будем считать, что десять лет назад мы начали эксперимент с всенародным голосованием по губернаторам, но он оказался не совсем удачным. Теперь надо попробовать другой вариант.

Ольга АЛИМОВА, зампредседателя комитета по госстроительству:

– В предложениях Путина нет логики: получается, что когда народ выбирает президента, он голосует правильно, а когда губернаторов – неправильно. Хотя голосуют одни и те же люди. И когда все это привязывается к борьбе с терроризмом, это как надо понимать – что и губернаторы у нас террористы? Считаю также, что нельзя распускать региональные законодательные собрания за их несогласие с мнением президента. На месте мы можем лучше разобраться в людях, и потом, откуда мы знаем, какими мотивами он будет руководствоваться, предлагая ту или иную кандидатуру на пост губернатора?

Вячеслав МАЛЬЦЕВ, член комитета по госстроительству:

– Сегодня идея назначения губернаторов может иметь право на существование. Но при этом необходимо выработать механизм, позволяющий населению регионов добиваться отстранения от власти назначенного главного областного чиновника, если он нарушает закон или просто не соответствует должности. Сделать это можно только через референдум. В ближайшее время я внесу на рассмотрение в областную думу уже разработанные механизмы такого референдума по отзыву губернаторов и обращусь с открытым письмом к депутатам Госдумы с просьбой поддержать эту инициативу.

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», № 45 (107), 19-25 ноября 2004 г.