Взять хотя бы банковскую службу. Изучая росписи штатных чинов банков, всматриваясь в коллективные фотографии служащих, вплоть до начала второго десятилетия прошлого века, вы не найдете в списках ни одной женской фамилии, а на фотографиях – ни одного дамского лица. Банковское дело тогда было исключительно мужским занятием.

К началу ХХ века эхо модного в Европе феминизма и первые успехи в борьбе за равноправие женщин докатились и до России. Коснулись они и святого святых – службы в Государственном банке. В январе 1911 года управляющий Государственным банком Российской империи А.В. Коншин направляет в местные учреждения своего ведомства циркуляр, в котором называет в числе мероприятий, «направленных к возможному улучшению быта семейных чинов Государственного банка, предположенное допущение на службу в учреждения банка их дочерей и ближайших родственников». Экземпляр, полученный Саратовским отделением, с непременной припиской «принять к точному исполнению», сохранился в государственном архиве нашей области. Хотя в циркуляре предлагалось «на первых порах следовать по этому направлению с особой осторожностью», так как недостаточная осмотрительность «может вызвать сомнение в целесообразности применения женского труда в банковом деле и погубить в самом начале все начинание», именно этот документ открыл дотоле наглухо закрытый для женщин служебный вход в банк.

На службу принимались «только девицы, а не замужние или вдовы» с образовательным цензом не ниже среднего, причем «девицы могут быть представляемы лишь на открывающиеся канцелярские оклады, возложение на девиц обязанностей по кассе или по банковым операциям с публикой не допускается и служба девиц считается по вольному найму». Кандидатура каждого потенциального служащего в юбке утверждалась Центральным управлением Государственного банка по представлению господина управляющего местным учреждением, при приеме проводилась обязательная почерковедческая экспертиза, при этом «дочери или родственницы управляющих конторами и отделениями не должны вообще быть принимаемы на службу в учреждения банка».

Циркуляр дотошно и подробно расписывал, при каких условиях возможно допущение женщин для присутствия в банке. Первое и обязательное условие – «устройство для их занятий совершенно отдельной комнаты». Второе – «засим для девиц должна быть устроена особая дамская уборная». Далее по тексту: «Г.г. управляющие должны следить, чтобы девицы во время занятий не отвлекались от дела посторонними разговорами, не выходили для бесед в общее операционное помещение или в коридоры. Вход в их комнату прочим служащим, кроме начальствующих лиц, в присутственные часы должен быть воспрещен. Бумаги, направляемые девицам для переписки или записи в журналы, а равно исполненные ими работы, должны передаваться через посредство особо назначенных для сего нижних чинов».

Прошло 5 лет, прежде чем в списке служащих Саратовского отделения Госбанка появилась первая женская фамилия. С 1 января 1916 года по вольному найму канцелярским служителем была принята Евгения Васильевна Волынская, да так и проработала там всю свою долгую жизнь, заслужив за свой труд самые высокие государственные награды – ордена Ленина, Трудового Красного Знамени и многочисленные регалии.

На российской почве эмансипация, как и все остальное, приобретала свое неповторимое свое­образие. Думается, что представительницы прекрасного пола, особенно из глубинки, поступавшие на службу в Госбанк, очень смутно представляли себе, что означает это иностранное словцо, и не догадывались, что они будут первопроходцами в освоении профессий, ранее бывших прерогативой исключительно лиц мужского пола. Эти юные девицы по воле судьбы остались единственными кормильцами своей семьи и вынуждены были зарабатывать, чтобы их близкие не умерли с голода в трудное военное время. Так, у Евгении Волынской, девицы 21 года от роду, дочери почетного гражданина города Саратова, на иждивении осталось четверо родственников без всяких средств к существованию, потому, как следует из ее формулярного списка, «имения как родового, так и благоприобретенного, у нее нет». Она только и успела закончить 8 классов 2 женской гимназии им. А.Д. Куфельд, как осталась сиротой, и вынуждена была поступить в Саратовскую контрольную палату писцом по вольному наему, а потом по ее рекомендации поступила на службу в Государственный банк.

По следам Евгении Волынской стали подавать прошения о наеме на службу в отделение и другие девицы. Например, Ольга Викторовна Меккер, 18 лет, дочь отставного коллежского советника, окончившая в 1917 году первую женскую гимназию с золотой медалью, была принята помощником бухгалтера 3 разряда. Елизавета Александровна Цветкова, дочь коллежского регистратора, 20 лет, бывшая сельская учительница, стала вольнонаемным канцелярским служителем. Дочь действительного статского советника, товарища председателя Саратовского окружного суда, Татьяна Николаевна Криль стала помощником бухгалтера. И в этих прошениях вместе со стремлением получше выглядеть: «золотая медаль, работаю на пишущей машинке», – все те же штрихи непростой судьбы: «...сирота, живу на средства тетки»; «…мать уволена со службы, семья из шести детей осталась без средств к существованию, так как покойный отец не выслужил полного пенсиона» и т.д. Прошло 3–4 года, и жизнь разметала первых служительниц банковскому делу саратовского Госбанка: кто ушел на фронт, кто подался в революцию, а кто-то канул в неизвестность - формулярные списки, оборванные на полуслове…

И только Евгения Васильевна Волынская из того первого набора навсегда связала свою судьбу с Государственным банком. В будущем этой женщине много что довелось увидеть и пережить в старых стенах: «чистки» 20-х годов, репрессии, гибель мужа на войне, тяготы военного времени. Евгения Васильевна не только служила в банке, но жила там, как это ранее было принято. Работала бухгалтером, старшим бухгалтером в областной конторе, главным бухгалтером в одном из районных отделений Госбанка, осваивала трудную и совершенно новую работу на фабрике механизированного учета, на которой внедрялись первые элементы такой привычной для нас сегодня автоматизации банковского дела. Евгения Васильевна Волынская не дожила до своего столетия всего три года, оставшись, без преувеличения, драгоценным символом живой банковской истории.

А в годы Великой Отечественной войны им довелось заменить ушедших на фронт мужчин, причем даже в таких мужественных профессиях, как инкассатор. Такой была Вера Васильевна Назарова – одна из призванных войной 18-летних инкассаторов, которой в 1943 году довелось сопровождать на самолете денежное подкрепление в только что освобожденный от немцев Ростов.

Потом настали времена, когда коллектив областной конторы Госбанка можно было без преувеличения назвать преимущественно женским. К середине 90-х годов ХХ века соотношение по половому признаку стало постепенно выравниваться, но все равно на рубеже веков прошлого и нынешнего прекрасная половина человечества не уступает свои позиции в деле, считавшемся сугубо недамским каких-то сто лет назад. Так, более 37 лет проработала в Госбанке в Саратове Валентина Андреевна Клокова, из них 18 лет – с 1984 года по 2002 год – заместителем управляющего Саратовской областной конторой Госбанка СССР, а затем первым заместителем начальника ГУ Банка России по Саратовской области. В судьбе Валентины Андреевны отразилась банковская история разных эпох – от советского кредитного плана до создания и развития двухуровневой системы и расчетно-кассовых центров области. Она была не только свидетелем, но и самым активным участником этих преобразований. Вместе с В.А. Клоковой заместителем начальника ГУ Банка России по Саратовской области с 1993 года по 2007 год работала Наталья Николаевна Жедрина, которая внесла огромный вклад в становление и развитие инспекционной службы в территориальном учреждении Банка России в Саратове.