В «Записках сумасшедшего», который режиссер Антон Коваленко – молодой петербургский, ученик известного театрального режиссера, лауреата Государственной премии РФ Камы Гинкаса – ставил на саратовской сцене, Поприщин как бы раздваивался. Двойник потом оказывается не двойником, а самим начальником отделения – «проклятой цаплей», как окрестил его Поприщин.

Спектакль получился ритмичным, музыкальным, эстетски красивым. Но отрешенный холод целлофана, пугающую четкость металла, стройную чопорность бело-черных рубашек и жилетов– все-все заслонил глубокий страдальческий взгляд маленького человека. Эта «невская повесть» – одна из самых пронзительных у Гоголя.

«Женитьбу» же обычно ставили легко, весело (благо, и сюжет, и язык пьесы позволяют), порой – фарсово. Была и удивительная постановка Эфроса – о драме множества «одиночеств». Но с тех пор каких только метаморфоз не придумали постановщики для гоголевских персонажей. Превращали в безногого калеку моряка «с петушьей ногой», в переодетую карлицу – другого претендента, поили допьяна и слугу, и сваху.

В саратовской версии «Женитьбы» долгоногий Подколесин (актер Игорь Баголей), оценив высоту сцены, удирает с нее прямо в зал, с которым он довольно плотно общался. Свои речи часто обращает к зрителям и его сверхэнергичный приятель (великолепно ощущает себя в этой роли Валерий Малинин). Подколесин и Кочкарев – как лед и пламень, и никакие слова – ласковые или грубые, никакие тычки не заставят лежебоку жениться в первый же день знакомства. Он и на смотрины едет «по-домашнему», на диване в симпатичный вишневый рубчик, который так гармонирует с его уютным халатом. В спектакле Коваленко мечтательно настроены все женихи Агафьи Тихоновны (героиню изобретательно, неожиданно играет Татьяна Родионова). Все они по-своему симпатичны. Почти бессловесный у Гоголя гостинодворец (богатырского вида Александр Кузьмин очень комичен с кактусом на вытянутых руках), экзекутор (педантичный и недоверчивый у Виктора Мамонова), отставник Анучкин (возвышенно настроенный у Владимира Аукштыкальниса), несколько старомодный моряк…

Как говорит режиссер, «женитьба, с одной стороны, дело сугубо личное, а с другой – нашу зависимость от общества обостряет».

Кстати, сам Николай Васильевич женат никогда не был. Его сестра отвергала попытки литературоведов «навязать» ему сватовство: «Мне кажется, он не думал о женитьбе, всегда говорил, что не способен к семейной жизни!». Но есть версия, что сватался, да неудачно. Не случайно появление в спектакле двойников женихов и драматурга – целых четырех. Посмотришь со спины – большая кукла во фраке с длинноносым узнаваемым профилем. Посмотришь с другой стороны – вылитый Пьеро с лицом, обсыпанным мукой, в широкой крестьянской рубахе. Отвергнутый любовник комедии масок. Отвергнута и сама невеста.

Интересна сценография в виде полупрозрачного абажура – гламурного, с оборками, шатра. Художник-постановщик (петербуржец Николай Слободяник) назвал его самой большой юбкой в истории театра, сшитой из… 500 метров ткани. В юбке, как в свадебном платье, сидит ряженый. Она вырастает до гигантских размеров, поднимается куполом над алчущими брачных уз и снова опускается в конце: «Так не доставайся же ты никому»!

Назойливо лезущая в уши неаполитанская песенка «Мое солнце» исполняется «всеобщей» невестой в стиле Волка из «Ну, погоди». Комично поют и «пьеро-гоголи». Музыкальная какофония подкрепляет мысль: «не срослось». Ни у кого из женщин и мужчин здесь не срослось.