Пьеса финского автора с интригующим названием «Паника. Мужчины на грани нервного срыва» поставлена в Саратовском академическом театре драмы имени Слонова.

Три действующих лица – трое мужчин в самом расцвете сил (от 35 до 40), с престижными, востребованными профессиями: дизайнер, телеведущий, инженер-конструктор, не обделенные дамским вниманием и не нуждающиеся материально, весь спектакль комплексуют и говорят о женщинах. Один из героев рвется их пригласить, ему не дают. Так и заканчивается действие – в гордой мужской изоляции. И хотя «без женщин на сцене скучно», скучать зрителю не приходится. «Виной» тому и превосходная игра трех замечательных актеров нашего драмтеатра (Александр Каспаров, Александр Кузьмин, Андрей Седов), которые сами уже приблизились к «среднему возрасту», и завидный драматургический материал, и его режиссерское воплощение.

Постановщик «Паники» молодой московский режиссер Юрий Алесин – руководитель двух московских детских театров. Это его вторая «взрослая» постановка. Автор пьесы Мики Мюллюахо – молодой финский режиссер. Его первый же драматургический опыт оказался удачным. «Паника», поставленная в хельсинском театре Ryhmдteatteri в 2005-м году, сразу же стала зрительским хитом. Ставили ее в Дании, Венгрии, Испании, Эстонии и Литве. В Петербурге пьесу играют в помещении музея самые востребованные актеры. Московскую постановку осуществляет режиссер и продюсер Йоэл Лехтонен. Он и перевел пьесу совместно с известным театроведом Павлом Рудневым. «Очень надеемся на ее успех в российском и русскоязычном театре – это, поверьте, приличный вариант интеллектуального затейничества, хорошей умной, человечной комедии для зрительского, массового театра», – пишет Руднев.

Квартиру преуспевающего дизайнера воспроизвел на сцене главный художник театра Юрий Наместников. Как говорит режиссер, «такую, чтоб в ней было приятно жить – модную, с современной мебелью и светильниками». Пускай не похоже на творчество Сальвадора Дали, но скажу сразу: сценическое пространство, созданное на сцене фантазией художника, кажется таким уютным и очаровательным, что очень хочется в нем поселиться. Вполне понимаю героя Александра Каспарова – Макса. Вконец обиженный враждебным миром (женщина, с которой они прожили 10 лет, уходит; метро, на котором он ездит с пеленок, подводит), он забился в свое милое гнездышко и не хочет из него вылезать никуда, даже в магазин.

Накануне премьеры я застала Юрия Наместникова за покупкой туфель в модном магазине для героев спектакля. Чтобы выглядеть успешным, надо всегда быть «комильфо». Но если у тебя даже лучшая во всей Финляндии кофеварка «гаджиа», устройство hands-freе для мобильной связи, и на улице поджидает новый шикарный «хаммер», все равно ты ни от чего не застрахован. Лучше всего это сформулировал нагловатый телеведущий Джонни (Андрей Седов), который, вроде, и помогает двум своим «кризисным» друзьям, но больше над ними посмеивается. А вот когда самого припекло – закрыли его ток-шоу «Alter ego», он сразу находит слова чтобы поставить им всем диагноз: «У нас кто угодно может отнять все, чем ты жил. И поделом нам, заслужили! Мой монах сам решился на то, чтобы всё оставить этому миру. Теперь у него никто ничего не может отнять». Но не все так просто в этом мире. Не все могут последовать примеру буддистского монаха. И не у всех кризис связан напрямую с материальными потерями.

– Бомба до предела набита острыми, противоречивыми чувствами, нерешенными вопросами... Распирающие меня чувства постепенно накапливаются где-то там, в одном пыльном углу, и все это вместе шевелится, одним комком. И потом рано или поздно, неожиданно и всегда не вовремя, эта бомба взрывается, – пытается объяснить простодушному Лео (очень обаятелен в этой роли Александр Кузьмин) свое состояние Макс.

Речь идет не только и не столько о внезапной клаустрофобии дизайнера. Сам в глубокой депрессии, он тщательно ее скрывает, пытаясь вытащить друга. За небольшое, без антракта, сценическое действие одна за другой на сцене взрываются три «бомбы»: появление среди ночи пьяного, растерявшегося от непосильных вопросов Лео, «разоблачение» психоаналитика Макса и крах всех надежд самоуверенного Джонни.

Петербуржцы у себя подсыпали в пьесу северянина «горячих шуток». Там Лео вместо чашечки кофе начинает грызть кофейные зерна и т.п. Верный букве и духу психологического театра, режиссер Алесин не облегчает жизнь актерам и не доводит ситуации до абсурда: юмора, изобретательности и так хватает в пьесе. Более того, он счастливо избавляется от мата, невесть как закравшегося в хороший, тонкий текст и совершенно с ним не вяжущегося. Видимо, переводчики сочли это «интеллектуальным затейничеством», наряду с полным обнажением Джонни на пике стресса. Конечно, на такую сцену зрители пойдут, просто-таки валом повалят. Но ждать будут именно ее, пропуская мимо ушей все сложно-изысканные хитросплетения драматургии. Так что у нас красавец-диджей Седов, поигрывая мышцами и соблазнительной татуировкой, не снимет одежду до конца. Не надейтесь! Победит театр, а не рынок. Режиссерских находок и так хватает. Взять хотя бы очень смешную сцену совместной пробежки Лео и Джонни.

– Мари... летний отдых... прелестные деньки... любовь... шоколад... мы плаваем... сауна... я веду машину... я мою мою машину... я убираюсь в моей машине... я пылесошу мою машину... – не так уж много нужно старине Лео.

Макс более утонченная натура, он помешан на правильном дыхании, психоаналитике и фильмах Альмадовара. Да и вся пьеса – как остроумная реплика на повальное увлечение публики восточными гимнастиками, доморощенными психологами и фильмами авангардного испанца. Видеотехника – полновластный участник действия – позволяет показать его «цитаты». Даже название пьесы родилось из перевертыша названия одного из фильмов Альмодовара: у него были «Женщины на грани нервного срыва». Но давно доказано, что женщины вообще более стрессоустойчивы. Мужчин же надо жалеть и беречь, какими бы гордыми и грозными они не казались. Очень по-доброму смеются над сильным полом в Саратовской драме.