Поскольку эволюция вида направлена на выживание, мы вправе поставить вопрос так: какие качества давали индивиду большие шансы на выживание? Ум? Талант? Честь? Чувство собственного достоинства? Моральная твердость? Нет! Все эти качества выживанию препятствовали... А какие качества выживанию способствовали? Осторожность. Скрытность. Способность к лицемерию. Моральная гибкость. Отсутствие чувства собственного достоинства. Вообще, любое яркое качество делало человека заметным и ставило его под удар. Серый, средний, троечник, так сказать, оказывался в преимущественном положении.

Людмила Улицкая. «Казус Кукоцкого»

СИНДРОМ АВТОРИТАРНОГО РУКОВОДСТВА

Саратовскому университету в последнее время определенно не везет. Болен он. Хронической, изнурительной и – увы – похоже, наследственной болезнью под названием «синдром авторитарного руководства». Если коротко – САР. Не СПИД, конечно, но тоже мало приятного. А по гниению и истончению организма, по прилипанию к нему всяческих болезней, пожалуй, даже похож. Только если СПИД провоцирует любую физическую немощь, то САР вызывает вспышки холуйства и стукачества, непрофессионализма и амбициозности, зависти и жажды денег, которых сам не заработал, а у других отжать ох как хочется. Один пожелавший остаться анонимным преподаватель этого почтенного вуза замечательно сформулировал: «Фельдфебели просвещения довели университет до точки кипения». – «А на страницах газеты почему не желаете выступить?» – попеняла я собеседнику. «Работу потерять не хочется, – с открытой улыбкой отозвался тот. – Поэтому пусть руководство университета пребывает в счастливом неведении, насколько я его «уважаю».

Вообще, собирать материал для этой статьи оказалось весьма проблематичным. Многие люди были готовы говорить со мной, но только кулуарно, не для публикации. Причем боялись-то те, кого принято воспринимать как цвет общества. Университетский преподавательский корпус – это ведь люди, коим изначально положено быть интеллектуально и нравственно независимыми. Как говорится, если не они – то кто? Но, увы, в большинстве своем университетские сотрудники, шепчущиеся по углам и обсуждающие по курилкам «немыслимые сокращения и беспредел с общеуниверситетскими кафедрами иностранных языков», на этом «туалетном» уровне свое гражданское мужество исчерпывают. Лишь единицы позволили себе быть откровенными.

Декан одного из гуманитарных факультетов не без горечи сказал: «Сейчас университет почти один в один – тот же встревоженный улей, что был на излете ректорства Трубецкова. Моральная обстановка – аналогичная, ты приходишь на работу и совершенно не знаешь, что тебя ожидает – слухи, сплетни, страхи разъедают университет». Декан этот, кстати, был одним из немногих, публично поддержавших зав. кафедрой английского языка Любовь Сокиркину.

Поясню читателю: вернувшись из командировки в США, Любовь Ивановна была ошарашена решением ректора университета о переводе общеуниверситетских кафедр иностранных языков, в том числе и ее кафедры английского языка и международных коммуникаций, под сень филологического факультета. Почему филологического? Ведь межфакультетская кафедра иностранных языков с точно таким же успехом работает со всеми другими факультетами – будь то физики, химики или историки. (У историков, кстати, объем изучаемых иностранных языков куда как больше, чем на филфаке.) Но... так, что называется, карта легла (читай: неподвластная простым смертным ректорская логика постановила). На подготовку программы, в которой Сокиркина могла бы обосновать свое видение жизнедеятельности и прописки кафедры, ей было дано – словно в страшной сказке – три дня.

Любовь Ивановна настаивала на трех неделях, хотя, конечно, и это более чем смешной срок для подготовки столь серьезной бумаги. За то, чтобы позволить Сокиркиной за означенный срок подготовить свою программу, научный народ проголосовал. Голосование было открытым. Поэтому, будьте уверены, те, кто поднимали руки «неправильно», то есть за Сокиркину, попали на заметку, и некоторым из них уже вскоре дали понять – короче, все как в черной присказке: я не злопамятный, я записываю...

СИНДРОМ ЗАВИСТИ И СТРАХА

Кафедра английского языка существует в ее нынешнем виде в Саратовском университете восемь лет. Возникнув как самостоятельная структура в июне 1996 года и начав свое бытие фактически в голых стенах, с примитивной пишущей машинкой, кафедра за эти годы из бедной бесприданницы превратилась в завидную невесту с отличным приданым. Одна только библиотека чего стоит! А лаборатория синхронного перевода – такой техникой и столичный вуз мог бы гордиться. Приплюсуйте сюда завидные международные связи кафедры, достаточно частые поездки ее сотрудников на разного рода зарубежные конференции и симпозиумы... (Эх, не случайно старый добрый филфак хочет жениться на такой красной девице!) Одних только грантов, в том числе и уникальных, эксклюзивных, дорогих, на которые невозможно номинироваться самому, можно только быть номинируемым другими, кафедра принесла университету более чем достаточно.

Любовь Сокиркина – член ассоциации европейского международного образования, а также научно-методического совета при Министерстве образования. Сокиркина выступала с докладами в Испании и Финляндии, США и Голландии, Швеции и Венгрии. Зав. кафедрой и ее ведущих сотрудников знают и уважают в мире, а любой хороший менеджер скажет вам, что человек, фамилия которого уже служит рекомендацией к большому нестандартному делу, бесценен и для науки, и для бизнеса.

Личные связи стоят дорого. Нарабатываемые годами, они приносят впоследствии такой впечатляющий урожай, что носитель подобных контактов для любой уважающей себя компании – это и персона грата, и птица, несущая золотые яйца. Таких товаропроизводителей принято холить. Это если по-хорошему. Но как говорят в веселой Одессе, не все сидящие на яйцах радуют вас хорошим завтраком. Некоторые просто сидят. Годами. А тот факт, что кто-то приносит золотоносный научный урожай, доводит праздно сидящих на незолотых яйцах до очень болезненного состояния. Поэтому немудрено, что у таких, как Сокиркина, врагов, быть может, много, и самых разнообразных. Научный мир очень серьезно занимается изучением иностранных языков, их взлетов и падений, скрупулезным отслеживанием того, какой из них оказывается сегодня в фаворе, какой пригоден и выгоден для того или иного региона. (Для Саратовской области было бы, кстати, весьма уместно более интенсивное изучение немецкого языка. Немецкое консульство, правда, приказало у нас долго жить, но ведь связи-то с немцами, совместные предприятия остались, да и жителей с немецкой кровью достаточно.)

Из командировки в США Любовь Сокиркина привезла интереснейший и перспективный проект, рассчитанный на десять месяцев. Проект финансируем Карнеги корпорейшн Нью-Йорк и администрируем весьма уважаемой организацией Айрекс. По американским меркам (в смысле финансирования) проект оснащен весьма скромными деньгами – 15 тысяч долларов, но по своей идее он интереснейший. В основе его – стратегическое планирование высшего образования, плавный переход (подчеркиваю, плавный, а не каскадерский прыжок) от межфакультетских кафедр к созданию единого института международных коммуникаций внутри университета. Института, который подчинялся бы ректору и объединял в себе весомые вещи. Будь то лаборатория интенсивных методов обучения иностранному или лаборатория языкового планирования.

Письмо поддержки в адрес этого проекта подписано даже факультетом иностранных языков МГУ. Чтобы проект состоялся, от ректора Саратовского университета требовалась всего лишь подпись согласия. В подписи ректор Коссович зав. кафедрой Сокиркиной отказал. Получается, отказал и двум представительным американским организациям. Мотивация? Ее особо не наблюдалось. Институт международных коммуникаций – это, похоже, в глазах ректора недостаточно современно и перспективно. Вот если все межфакультетские кафедры окажутся в роли придатков филфака – это, видимо, круто. О том, что подобное решение о сращивании с филфаком элементарно необоснованно экономически, ректор, судя по всему, не считает за труд задуматься. Ведь понятно, что кафедра иностранных языков сильна своей мобильностью и суверенностью.

– А международного резонанса господин Коссович не опасается? – поинтересовалась я у своей собеседницы.

Сокиркина усмехнулась: «Во время общения с ректором, в присутствии проректора по международным связям профессора Прохорова, прозвучала реплика, что я собираюсь устроить международный скандал. Они не понимают, что это не я, а они его организовывают. Серьезные люди на Западе ведь не привыкли к такой непоследовательности действий. Сначала за проект, потом – против. В конце концов, эта идея ведь развилась не за спиной ректора. И будучи в Германии, и в штате Вайоминг, США, мы с ректором встречались. Он бы мне хоть намекнул: не надо нам этого института. Так нет. Ни полсловечка».

Говорят, Коссович хороший математик и был сильным, хотя и жестким деканом. И его родной математический факультет, доверяя ему, мощно и слаженно вел его на выборы. Говорят, он сильный организатор, мощный и страстный борец, и предыдущий ректор именно в нем, а не в ком-либо другом интуитивно видел своего главного конкурента. Вас не пугает это слово «борец»? Слово, от которого веет экстремальностью, стрессами и... врагами. Помните старую любимую многими поколениями песню «...и как один умрем в борьбе за это»? Может быть, хватит умирать даже фигурально? Университет – это не большой спорт и не политическая арена. Здесь страсти и конфронтации как-то неуместны и, я бы даже сказала, противоестественны. Здесь можно и нужно бороться со сложной формулой или труднопереводимым абзацем. А с людьми... как-то негоже. Здесь, если по-хорошему, и говорить-то громко не пристало. Как-никак храм. Науки. Говорят, за осквернение храмов высшие силы спрашивают отдельно, и по очень жестким меркам. А саратовский храм науки осквернен и оскорблен страстями, с искусством образования не имеющими ничего общего. И если в теперешних университетских аудиториях и говорят вполголоса, то не из-за пиетета к науке, а из-за страха. Элементарный животный страх расползается и поглощает, разъедает души людей. Последовавшие в университете увольнения еще вчера ключевых для управления вузом фигур, к тому же очень близких ректору и активно способствовавших его приходу во власть, повергли университетский народ в шок. Нет, не подумайте ничего плохого, заявления об уходе – по собственному желанию. Но мы-то с вами прекрасно знаем, что стоит подобное желание. И как оно формируется. И как по собственному желанию с престижной должности уходят за три дня до своего дня рождения.

В увольнении бывших соратников с точки зрения истории ничего нового нет. От тех, кто вел к власти, от тех, кто знал тебя нервным и волнующимся, всегда избавлялись в первую очередь. Как от нежеланных свидетелей твоей слабости. Как от людей, долг благодарности которым обременителен и постыл. Советчики, шептуны и серые кардиналы всех мастей тоже редко когда держались около хозяина достаточно долго. У советчиков и шептунов часто психология временщиков, калифов на час, поэтому долгоиграющие алексашки меншиковы рождаются крайне редко. Впрочем, для того, чтобы быть Меншиковым, требуется Петр Великий. Ну а если нет великого хозяина, возникает множество холуев. В университете считают, что именно они, серые кардиналы, в основном сосредоточили в своих руках власть.

СИНДРОМ ХРОНИЧЕСКОЙ УСТАЛОСТИ

Про ситуацию, создавшуюся в университете, несколько человек сказали в один голос примерно одинаковые вещи. Интеллигентней всех выразил эту мысль профессор Сергей Штыков – человек, который, кстати, показался мне удивительно деликатным, я бы даже сказала, толерантным. Когда я общалась с ним, он был деканом химфака. Пока эта статья готовилась к печати, стало известно, что Штыков сложил с себя деканские полномочия. Причем, заявление он написал не по доброй воле, а по настоянию ректора. В отличие от подавляющего большинства Сергей Николаевич посчитал постыдным и недостойным лукавить, поэтому в тексте его заявления пресловутое собственное желание не фигурирует. Штыков сформулировал стремление ректора не видеть его на должности декана как увольнение по производственной необходимости. Представляете, уважаемый декан уходит менее чем за полгода до перевыборов только потому, что на этом настоял пекущийся о благе университета ректор. Весьма существенный момент: Штыков и в глазах тех, кто за Коссовича, и по убеждению тех, кто против ректора, – абсолютно незапятнанная фигура, яркий ученый и порядочный человек. Еще одно подтверждение: университет в его нынешнем виде активно выживает, вытесняет из своих рядов и тех, кто вел ректора к власти, и тех, кто мог бы вывести университет к гораздо лучшей – в экономическом и моральном отношении – жизни. Профессор Сергей Штыков работал в Японии, у него существуют реальные, весомые международные связи. У него имеется весьма умный и глубокий взгляд на проблему тех же сокращений, бум которых сотрясает сейчас университет. Пожилые сотрудники, остепененные научные мужи могли бы быть переведены на должность тех же оплачиваемых консультантов, а не выдворены, выкинуты из вуза как отработанный материал. Кто-то из молодых перспективных штатных сотрудников мог стать полставочником, но просто на дверь талантливым людям, отдавшим университету годы своей жизни, указывать нельзя. Ну, да ладно. Это совсем отдельная тема. А о нынешнем ректоре Штыков отозвался сдержанно:

«Коссович – это результат выборов без выбора. Результат того, что мы голосовали не столько за него, сколько против Трубецкова, точнее, даже не самого Дмитрия Ивановича, которого было за что уважать и ценить, а против человека, который был при Трубецкове и решал все».

История, говорят, повторяется дважды: как трагедия и как фарс. Ситуация, сложившаяся ныне в университете – это, похоже, производная от двух упомянутых составляющих. А чем, скажите, как не трагифарсом считать то обстоятельство, что при мэрии города решено открыть отделение кафедры прикладной информатики механико-математического факультета. Согласно логике придумавших этот проект, подобный шаг обеспечит администрацию города эрудированными свежемыслящими кадрами.

Да и студенты будут сразу же, не отвлекаясь на прогулки по городу, проходить стажировки в подразделениях администрации Саратова, писать здесь курсовые и дипломные работы. Удобно, что и говорить! Но лучшее враг хорошего. Может, не стоит замыкаться на одном лишь математическом направлении, надо и философов под крыло администрации поселить. Чиновники же наши страсть как косноязычны. А философия переводится как любовь к мудрости. Пусть, сердешные, изучают высокую литературу, может кто из них помудреет. Мудрить-то они, слуги наши, всегда горазды. А мудреть – только с помощью университетских преподавателей, вероятно, начнут. Общеуниверситетские кафедры иностранных языков тоже зря к филфаку хотят присоединить. А мэрия как же?! Администрация города должна или не должна быть обеспечена англоязычными чиновниками? Позвонит какой-нибудь наивный горожанин в мэрию, потребует от чиновника решить застарелую проблему, а тот ему на чистом английском, да еще с йоркширским акцентом: excuse me, sir. Ну, горожанин и заткнется сразу, потому как о чем ему, простому да сермяжному, с англичанином говорить. Городская и областная власть и так общается с народом на разных языках, а уж если соответствующие кафедры им презентовать, то о-го-го как порезвиться можно.

Кстати о кафедрах. Про решение относительно их передачи под крыло филфака мне сказали и совсем убийственную вещь. Перевод этот осуществляется в абсолютно противоестественном формате, без предварительного общения с коллективом кафедр и даже без учета того, что в количественном отношении все три кафедры почти равняются филфаку. А когда сливаются воедино столь разные и объемные структуры – это практически нонсенс. Еще сказали про будущее голосование на ученом совете по вопросу этого объединения: «если голосование будет открытым – кафедры уйдут под филфак, если тайным – есть надежда, что отобьем, не сдадим нежелающих присоединяться».

Не сдадим, отобьем... Чувствуете, какой военный сленг сейчас в чести в университете? А мне подумалось: а ведь за тайное голосование надо проголосовать открыто. Как ни крути, но для того, чтобы отбить, необходимо гражданское мужество. Только независимость мысли и свобода слова питают, определяют, выкристаллизовывают свободу выбора. И, соответственно, только свобода выбора гарантирует дальнейшую свободу слова и нравственного поступка. Все взаимосвязано и взаимопереплетено. У меня все же есть надежда, что обыкновенный здравый смысл, порядочность и чувство ответственности за судьбу альмаматер, способны возобладать над административными глумлениями, сюрреалистическими решениями и наполовину прирученным ученым советом. Советом, львиную долю которого составляют на сегодня люди, которые голосуют как им рекомендуют. Но несмотря на все это, не следует забывать про такую старую добрую вещь, как устав. Не военный, не казарменный, естественно, а университетский. Его-то, слава Богу, ректор со товарищи не способен отменить. Они хоть и тройка, но, к счастью, не наделенная той же силой карать и переписывать законы, как тройки былых времен.

В университетском уставе черным по белому сформулирован главный закон управления: сочетание единоначалия и коллегиальности. А основным принципом назван демократизм в обсуждении вопросов.

У студентов, ради которых, кстати, университет и сформирован, есть тоже свои права. Например, право на участие в формировании своего образования. Если гнева свыше, административной расправы над собой страшатся иные преподаватели, если одни яркие научные звезды прикормлены, а другие, не менее яркие, парализованы уже не то что страхом, а синдромом хронической усталости (СХУ) от этой нескончаемой ректориады, точнее ректориАДА, то, может, есть смысл выслушать студентов?

На этой неделе должен состояться последний перед большими каникулами ученый совет. Я посмотрела его повестку дня, она оказалась очень насыщенной, едва ли не каждый вопрос тянул на солидное время. Пункта о межфакультетской кафедре иностранных языков в повестке не значилось.

Скорее всего, его вбили в эпизодическую рубрику «разное». Расчет неплох и одновременно уныло-банален. Как говорится, все это было, было, было... Когда людей измотает жара и многочасовые доклады, им должно стать уже не до судьбы означенной кафедры. Да и впрямь – о чем думать?! Вопрос-то мелкий, пустяковый! Какое университету дело до того, как, кому и в каких условиях обучать студентов иностранным языкам.

...И последнее наблюдение, родившееся от многодневного общения с вузовским народом. Университет в его нынешнем виде не просто сотрясают страсти – он обессилен и обескровлен нескончаемой ректориадой, и это может вполне реально привести вуз в еще более губительное, чем борьба, состояние.

СИНДРОМ ЛЕТАРГИЧЕСКОГО СНА

В отличие от всех предыдущих, эта болезнь еще не наступила – полного сползания в апатию пока не произошло. Но если это случится, можно считать, что город лишился старейшего, уважаемого и авторитетного вуза. Как это у классика? Дальше – тишина. Не хотелось бы, чтобы подобная реплика озвучила нравственный и интеллектуальный мир университета.

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», № 25 (87), 2-8 июля 2004 г.