Есть лозунги-цели: «Удвоим ВВП!», «Победим бедность!» «Реформируем госаппарат и сольем регионы!». Есть лозунги-задачи: «Разбросаем камни – набьем шишки!». Есть, наконец, лозунги-издевательства: «Каждой реформе – своего Ивана Сусанина!». Есть страна, которая стала полигоном бесконечных экспериментов. Есть отдельно взятый Саратовский регион с неясным будущим, которое мы попробуем смоделировать, опираясь на материалы исследования, проведенного независимым Институтом социальной политики.

Исследование презентовала на последнем заседании клуба региональной журналистики «Из первых уст» директор региональных программ этого института, доцент кафедры экономической и социальной географии МГУ Наталья ЗУБАРЕВИЧ. Особая ценность этого исследования в том, что опирается оно на данные официальной статистики.

ПОЧЕМУ МЫ ТАКИЕ РАЗНЫЕ?

Потому что так распорядились природа и советская власть. Те, у кого есть экспортные ресурсы (нефть, газ, лес, алмазы и т.п.), включились в мировую экономику и живут богаче, чем те, кому в наследство досталось машиностроение. А если вы унаследовали одну только легкую промышленность, объемы которой сократились за переходный период в 8 раз, – примите соболезнования. Кому с наследством повезло, те превратились в особые точки на карте Родины – центры экономического роста. Это Москва, Питер с Ленинградской областью и регионы золотой десятки, развивающиеся быстрее, чем страна в среднем. В эти центры стекается экономика, потому что она стремится туда, где легче развиваться.

И что мы видим? Золотая десятка, в которую реально входит регионов 15, переплюнула по объемам производства 1990 год или по крайней мере достигла этого уровня. Это, например, Татарстан, Томская, Ленинградская, Белгородская, Вологодская, Астраханская, Самарская и, конечно же, Тюменская области. Разумеется, Москва сидит в этой же компании, хотя промышленность в этом городе восстановилась только на 42%. Москва держится на мощнейшей сервисной экономике, где производится 82% ВРП этого города (в Питере – 61%). В Москве находятся штаб-квартиры крупнейших российских компаний, поэтому 26% от объемов экспорта всей страны и 43% импорта оформляется в столице, а вообще на золотую десятку приходится 2/3 всего российского экспорта. До дефолта 68% прямых иностранных инвестиций (ПИИ) приходилось на Москву, сейчас доля снизилась до 42%, ПИИ пошли в регионы первой десятки, зато на остальные 79 субъектов РФ приходится менее 19% прямых иностранных инвестиций. В пересчете на деньги неравенство еще нагляднее: в крупнейших регионах-экспортерах приходится по $2-4 тыс. объемов экспорта на душу населения, а там, где нечего вывозить – только по 5 долларов на нос. Если все количество импорта, оформленного на Москву, поделить на население этого города, получается 1700 баксов на нос, а в некоторых регионах этот показатель достигает едва $20. И неравенство только усиливается: в 1994 году на первую десятку приходился 41% ВВП страны, сейчас – 54%.

НЕСОВМЕСТИМЫЕ ЗАДАЧИ

Для того чтобы удвоить ВВП, логично работать именно с золотой десяткой. Но как быть с беднейшими и что делать с середняками, где объем ВРП на душу населения составляет только половину среднероссийского показателя? Эти регионы не назовешь ни депрессивными, ни особо успешными, и таких в РФ 60%. Если мы начнем усиленно дотировать из бюджета слабых, то сгладим неравенство, но утратим эффективность. Если возьмемся стимулировать развитие тех, кто уже вырвался вперед, усугубится неравенство. Возникает вопрос: можно ли одновременно стремиться к удвоению ВВП и бороться с бедностью?

Какой путь выбрал президент Путин? Благородный и гуманный. В результате бедные регионы (двадцатка бедных), дотируемые на 80% из госбюджета, теперь имеют возможность тратить на социальную политику (поддержку стариков, многодетных семей, образование, здравоохранение и пр.) чуть ли не столько же, сколько регионы-доноры. Причем области, богатые природными ресурсами, могут за счет этих ресурсов скомпенсировать немилость центра, но таких регионов, повторим, – 10-15. А что делать остальным пятидесяти с гаком? Среди них есть те, кто научился выживать за счет собственной промышленности, аграрного сектора, малого и среднего бизнеса. В таких регионах производится столько ВРП и столько собирается налогов, что субъекты эти вполне могут жить за счет внутренних доходов. Если бы центр пилил их по норме Бюджетного кодекса (50% на 50%), а не так, как сейчас: региону 42% налоговых доходов, а себе – 58%.

Но именно из-за такой дележки в РФ появилось множество аутсайдеров по расходам на социальную политику: Ульяновская, Смоленская, Кировская, Нижегородская и др. области. В числе их и наша Саратовская губерния, где в прошлом году на социальную политику потрачено только 46% консолидированного бюджета. И что мы имеем сегодня? Неравенство осталось, ведь среднедушевые расходы на социальную политику (даже с учетом сложившихся цен) в регионах различаются в 4-5 раз. Самых слабых путинский режим подкормил, но одновременно в глубоко дотационных регионах выросли иждивенческие настроения: зачем работать, зачем увеличивать внутренние доходы, если денег и так дадут, – рассуждают, к примеру, в Пензенской губернии. Наверно, в этой губернии успешно борются с бедностью (за чужой счет), наверно, там растет ВРП, потому что в ВРП входит не только производство продукции, но и производство услуг, в том числе и в дотируемом бюджетном секторе. Но если у нас именно так начнут удваивать ВВП, одновременно борясь с бедностью, никаких денег в казне не хватит!

СПИСОК КУДРИНА

В 2005 году на местное самоуправление обрушится сокрушительная реформа, в результате которой города лишатся права самостоятельно утверждать собственные бюджеты и собственные уставы. Зато на местах появится еще одна чиновничья прослойка, абсолютно ничего не решающая, но требующая жалованья из областной казны. Одновременно на субъекты передается финансирование ряда льгот и пособий. По самым осторожным подсчетам, примерно 10% региональных мандатов не будут обеспечены финансово. А что ждет Саратовскую губернию, которая уже сегодня занимает миллиард, дабы дотянуть до конца года, и урезает на 20% финансирование региональных программ, чтобы наскрести денег на почетную пенсию отставным бюрократам советской эпохи, коих занесли в святцы Аяцков с облдумой?

Кроме того, центр все громче говорит еще и об укрупнении регионов. Плоть и кровь обретают страшилки образца 2001 года и законопроект кабинета Касьянова, по которому Москва может вводить внешнее управление в субъекте РФ, просроченный долг которого составляет 30% доходной части бюджета. Доказательство тому – недавнее заявление министра финансов Алексея Кудрина о том, что есть как минимум два региона – кандидаты на банкротство (Ульяновская и Камчатская области), а в черном списке правительства еще 40 регионов, названия которых не разглашаются. Но нет никаких сомнений в том, что среди этих жертв будут как подлинные банкроты, которые не научились сами зарабатывать, так и те, кого искусственно посадили на трансфертную иглу. Вполне возможно, в черном списке Кудрина есть и Саратовская губерния.

СМУТНЫЙ ОБЪЕКТ СЛИЯНИЯ

Достойны ли мы такой участи? С одной стороны, по некоторым показателям мы не входим даже в когорту середняков. В 2003 году, по данным облкомитета государственной статистики, численность малоимущего населения снизилась с 34% (2002 год) до 27%. Однако среднероссийский уровень бедности – 21% населения. В среднем по России, по данным, приведенным Н. Зубаревич, среднедушевые доходы превышали в 2003 году прожиточный минимум в 2,5 раза, в регионах-середняках – в 1,8 раза. В Саратовской губернии превышение среднедушевых доходов (3358 руб.) над ПМ составило только 1,7 раза (в 2002 году – 1,5 раза). Но надо понимать, что в регионе, где теневые обороты экономики сопоставимы с легальными, статистика не может реально отражать ни среднюю зарплату (сейчас свыше 4 тыс. руб., в прошлом году 3,3 тыс. руб.), ни средние доходы.

Приличные показатели мы имеем по промышленному росту. За полгода выпуск промышленной продукции вырос на 7,4%, причем в машиностроении, где выше добавленная стоимость, – на 13%. Сальдированный финансовый результат (прибыль минус убыток) за полгода составил 1,7 млрд руб., что выше аналогичного периода 2003 года на 41%. Но в отличие от регионов, входящих в золотую десятку, саратовская промышленность восстановила объемы дореформенного производства только на 70%. Мы безнадежно отстаем по инвестициям от окружных лидеров типа Татарстана, Самары, Перми. Но что имеем, то имеем. Сильные тянут одеяло на себя, и наш удел – жить в их тени. Но – своими силами и своим умом.

ФАКТОР АЯЦКОВА

Позволят ли нам это сделать? Наталья Зубаревич ставит роль губернатора в судьбе региона на пятое место после объективных факторов. Конечно, в сырьевом регионе можешь куролесить, сколько хочешь, а качалки будут качать нефть. Но в несырьевом за дурость одного может заплатить целая область. Уже сейчас трансферты из центра, на которые губернию посадили искусственно, нам дают по остаточному принципу и регулярно вычитают из объемов помощи ранее взятые ссуды на покрытие кассовых разрывов. А есть регионы, и не самые убогие, которым такие ссуды прощают. И это наши прямые бюджетные потери, материальный вред, который наносит региону одна лишь фамилия «Аяцков». А есть еще вред неконвертируемый. Скандальный господин плодит вокруг себя скандалы. Открытое/закрытое уголовное дело, домик буфетчицы, московский марш-бросок протеста и прочая местная развлекуха – это дюжина ножей в наш инвестиционный имидж. Не зря же минэкономики считает, что в этом году область недополучит 5 млрд руб. инвестиций, а в будущем все 15. Это наша плата за жизнь в режиме свары. А еще это дополнительный раздражающий фактор для центра, которому мы и так не больно нравимся.

Пустое дело – гадать, занесен над нами меч или нет его вовсе. Даже драконовский законопроект Касьянова предполагает, что банкротные процедуры в регионах пойдут не ранее 2007 года. Но на то он и проект, чтобы меняться. И если сегодня практика трансфертной иглы превратила семьдесят с гаком регионов в попрошаек, то превратить любого попрошайку просто в голь перекатную – вопрос пары лет, не более. Опять же, можно и без банкротства, а на основе референдума. Но референдумы и Путин лично в моем сознании как-то не сочетаются. Подумаем лучше, что будет, если нас сольют с Самарой.

СМЕСЬ КАСТОРКИ СО СНОТВОРНЫМ

По словам Н. Зубаревич, у сторонников укрупнения регионов есть три главных довода: сокращение управленческих издержек, разрушение региональных барьеров и кланов, внедрение передового менеджмента на новых территориях. Но те же издержки будут просто перенесены на другой уровень (больше территория – больше управляющих), старые и новые региональные элиты передерутся, процессы хороших перемен в присоединенных областных центрах остановятся на период смуты. А главное, по мнению Н. Зубаревич, точки роста на карте исчезнут. Экономически Самара будет стягивать ресурсы, в том числе инвестиционные, на себя, как это происходит и сегодня, но административно, во имя идеи выравнивания, ее будут принуждать делиться с новыми вассалами. А каково это – отдавать свои доходы Пензе? Пензе от этого хуже не будет, а вот Самаре? Н. Зубаревич считает, что реформа местного самоуправления вкупе с укрупнением регионов – это смесь касторки со снотворным.

Ну, не знаю. В Самару хочется – она сильная и умная, а у нас тут дурдом. Но это – эмоции, а необходим расчет. Поэтому надеемся на диалог с читателем. Что лично вы, уважаемые, обо всем этом думаете? Хочется ли вам жить в уезде Самарской губернии? Что вы имеете «за» и что имеете «против»?

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», № 28 (90), 23-29 июля 2004 г.