Том Сойер был варягом
Капитальный ремонт картинной галереи Мыльникова в Энгельсе (филиал Радищевского музея) надолго вывел из игры ее площади. Живописные выставки пока проходят только в музее краеведения.
Выставка памяти рано ушедшего живописца (в 40 лет) названа необычно - «Перечитывая сумерки». Сумерки, особенно ранние, осенние, мягкие, были его любимым временем. Отсюда – теплый, коричневатый колорит, удивительное, ни с чем не сравнимое освещение городских пейзажей, которых он был несомненный мастер. Поэтому так волшебно красивы обыкновенные дома и деревья, банкетный зал на свадьбу, люди, природа в работах Андрея Фурмана. Как отмечают искусствоведы, «кажется, еще немного, и все померкнет, изображение станет едва заметным, но этот яркий свет не позволяет ему исчезнуть, а напротив - делает его более отчетливым и живым на контрасте с тем, что уже безвозвратно ускользает, погружаясь в темноту».
Экспозиция в Энгельсе – первая попытка систематизировать творчество талантливого мастера. Хронологический и жанровый «разброс» велик: от дипломной работы в колорите «все красное», через натюрморты кубистского толка и поиски своего почерка в эстетски красивых водных пейзажах до цитат великих в «ренессансных» женских портретах. С годами картины Андрея стали более сдержанные по колориту, но более глубокие по содержанию. Он придерживался жизненного принципа: «Если я не найду дорогу, я ее проложу». Рядом с триптихом, где изображены прекрасные дамы, – картина с грустным, усталым клоуном, которому смертельно надоело всех смешить. Может, и Андрей так же устал жить, выплескивая вулкан своих эмоций?
Он ушел летом, неожиданно для всех. Неординарный художник, преподаватель художественного училища, хороший яхтсмен, просто влюбленный в жизнь человек. Когда уходят до сроку, всегда очень горько. И собравшиеся на вернисаже (а чуть раньше –- на выставке Фурмана в ОДРИ) постарались воссоздать его коллективный портрет. Был он видным - высоким, крупным, длинноволосым, очень эмоциональным, много знавшим и о многом говорившим (часами декламировал стихи, особенно Блока). Исколесил с отцом-военным весь Союз, от Тихого океана до Балтийского моря и молдаванских степей. Тот называл его Томом Сойером. Полюбил путешествия с детства и, оставшись навсегда непоседливым и сверхэнергичным, увлекся яхтами. «Викинг» - так звали его уже друзья.
Виола Сокулина, шкотовый яхты «Мечта»: Андрей купил видавший виды швертбот и все возился с ним, «доводил». Ему во всем, не только в искусстве, хотелось «дойти до самой сути». Фактически, его яхта была почти самоделка. Ходил на ней в Золотое с таким же умельцем (сам построил яхту) Васей Елисеевым. Очень ее любил и учеников из училища возил. На острова, на этюды, как это у художников называется.
Павел Маскаев, председатель Саратовского отделения Союза художников России: А я называл его «вулканом». Он был такой активный, импульсивный. Появившись в комнате, Андрей заполнял собой все пространство сразу. А этюды его прямо сверкали светом. Много черного цвета, но он не мрачный. Везде есть ощущение пространства, картинности, искусства. Он пробовал себя в разных ролях, не боясь браться за любую работу: реставратор, преподаватель дизайна, руководитель студии, бизнесмен, охранник. Охотно откликался на все предложения Союза художников. Был очень легкий на подъем, даже тогда, когда надо было сделать какие-то экстремальные рывки: скажем, перевезти из Саратова картины на автобусе в Москву, в Нижний, в Волгоград, несмотря на жару или холод. Такой человек мог прожить два века, а прожил до обидного мало.
Вдова художника Ольга Фурман:
Андрей всегда говорил: мои картины – это мои дети. В определенный момент они начинают жизнь своей судьбой. И так хорошо, что его «дети» собрались теперь тут, в Энгельсе. Он когда-то делал здесь выставку «Народы Поволжья». Человек он был невероятной энергии, и успевал за день столько, сколько не успел бы обычный человек: и на яхту, и с учениками позаниматься, и дома, в общем-то, все на нем держалось. Андрей обладал бурной фантазией. Мог вызвать меня с репетиции народного театра Дома ученых сообщением…что дома прорвало трубы. А он просто не хотел, чтобы я играла в театре. Последним его увлечением была философия, на его картинах есть попытка философского осмысления нашего мира. Он сделал стремительный шаг из жизни в смерть. Я думаю, это был очередной момент познания – что там, за гранью? Ведь тогда был такой яркий солнечный день… А на яхте мы теперь ходим с подругами, женский экипаж - вы уж нас простите, если у нас бывает шумно.
Справка «НВ»
Андрей Фурман – саратовский живописец, дизайнер. Окончил СХУ и Чувашский пединститут. Участник городских, областных, зональных выставок. Работы представлены в музеях Саратовской области, в частных собраниях - в Германии, Японии, Венгрии, Польше, Италии.
Выставка памяти рано ушедшего живописца (в 40 лет) названа необычно - «Перечитывая сумерки». Сумерки, особенно ранние, осенние, мягкие, были его любимым временем. Отсюда – теплый, коричневатый колорит, удивительное, ни с чем не сравнимое освещение городских пейзажей, которых он был несомненный мастер. Поэтому так волшебно красивы обыкновенные дома и деревья, банкетный зал на свадьбу, люди, природа в работах Андрея Фурмана. Как отмечают искусствоведы, «кажется, еще немного, и все померкнет, изображение станет едва заметным, но этот яркий свет не позволяет ему исчезнуть, а напротив - делает его более отчетливым и живым на контрасте с тем, что уже безвозвратно ускользает, погружаясь в темноту».
Экспозиция в Энгельсе – первая попытка систематизировать творчество талантливого мастера. Хронологический и жанровый «разброс» велик: от дипломной работы в колорите «все красное», через натюрморты кубистского толка и поиски своего почерка в эстетски красивых водных пейзажах до цитат великих в «ренессансных» женских портретах. С годами картины Андрея стали более сдержанные по колориту, но более глубокие по содержанию. Он придерживался жизненного принципа: «Если я не найду дорогу, я ее проложу». Рядом с триптихом, где изображены прекрасные дамы, – картина с грустным, усталым клоуном, которому смертельно надоело всех смешить. Может, и Андрей так же устал жить, выплескивая вулкан своих эмоций?
Он ушел летом, неожиданно для всех. Неординарный художник, преподаватель художественного училища, хороший яхтсмен, просто влюбленный в жизнь человек. Когда уходят до сроку, всегда очень горько. И собравшиеся на вернисаже (а чуть раньше –- на выставке Фурмана в ОДРИ) постарались воссоздать его коллективный портрет. Был он видным - высоким, крупным, длинноволосым, очень эмоциональным, много знавшим и о многом говорившим (часами декламировал стихи, особенно Блока). Исколесил с отцом-военным весь Союз, от Тихого океана до Балтийского моря и молдаванских степей. Тот называл его Томом Сойером. Полюбил путешествия с детства и, оставшись навсегда непоседливым и сверхэнергичным, увлекся яхтами. «Викинг» - так звали его уже друзья.
Виола Сокулина, шкотовый яхты «Мечта»: Андрей купил видавший виды швертбот и все возился с ним, «доводил». Ему во всем, не только в искусстве, хотелось «дойти до самой сути». Фактически, его яхта была почти самоделка. Ходил на ней в Золотое с таким же умельцем (сам построил яхту) Васей Елисеевым. Очень ее любил и учеников из училища возил. На острова, на этюды, как это у художников называется.
Павел Маскаев, председатель Саратовского отделения Союза художников России: А я называл его «вулканом». Он был такой активный, импульсивный. Появившись в комнате, Андрей заполнял собой все пространство сразу. А этюды его прямо сверкали светом. Много черного цвета, но он не мрачный. Везде есть ощущение пространства, картинности, искусства. Он пробовал себя в разных ролях, не боясь браться за любую работу: реставратор, преподаватель дизайна, руководитель студии, бизнесмен, охранник. Охотно откликался на все предложения Союза художников. Был очень легкий на подъем, даже тогда, когда надо было сделать какие-то экстремальные рывки: скажем, перевезти из Саратова картины на автобусе в Москву, в Нижний, в Волгоград, несмотря на жару или холод. Такой человек мог прожить два века, а прожил до обидного мало.
Вдова художника Ольга Фурман:
Андрей всегда говорил: мои картины – это мои дети. В определенный момент они начинают жизнь своей судьбой. И так хорошо, что его «дети» собрались теперь тут, в Энгельсе. Он когда-то делал здесь выставку «Народы Поволжья». Человек он был невероятной энергии, и успевал за день столько, сколько не успел бы обычный человек: и на яхту, и с учениками позаниматься, и дома, в общем-то, все на нем держалось. Андрей обладал бурной фантазией. Мог вызвать меня с репетиции народного театра Дома ученых сообщением…что дома прорвало трубы. А он просто не хотел, чтобы я играла в театре. Последним его увлечением была философия, на его картинах есть попытка философского осмысления нашего мира. Он сделал стремительный шаг из жизни в смерть. Я думаю, это был очередной момент познания – что там, за гранью? Ведь тогда был такой яркий солнечный день… А на яхте мы теперь ходим с подругами, женский экипаж - вы уж нас простите, если у нас бывает шумно.
Справка «НВ»
Андрей Фурман – саратовский живописец, дизайнер. Окончил СХУ и Чувашский пединститут. Участник городских, областных, зональных выставок. Работы представлены в музеях Саратовской области, в частных собраниях - в Германии, Японии, Венгрии, Польше, Италии.
Опубликовано: «Новые времена в Саратове» №6 (359)
Автор статьи: Ирина КРАЙНОВА, фото автора
Рубрика: Искусство жить
