Пока же блистательному дуэлянту и поэту мушкетерской Франции разгуляться особенно негде. Наверное, поэтому почти все первое действие он носится по залу вместе со своими подвыпившими друзьями, задирая аристократов и высмеивая глупцов. Зритель шею свернул, дабы увидеть происходящее в задних рядах(впервые пожалела, что сижу так близко от сцены). Но вот бравые гасконцы один за другим поднимаются на сцену, занимают видавшие виды боковые кресла – театра в театре, как и в поэтической драме Ростана. Здесь, правда, без романтического антуража XVII века – ни острых шпаг, ни широкополых шляп.

Удивительно, но человеку в плаще мушкетера мы простим и его слегка подгулявший вид, и петушиную задиристость, и излишне смелые жесты с дамами. Романтика эпохи! Вольности людей в серых «дзедуновках» – усредненный тип военной тужурки – напрягают нас куда сильнее. Как и их чересчур молодецкие вопли. Но такова воля постановщиков – режиссёра Жан-Клода Фаля и художника Жерара Дидье – предельно осовременить «костюмную» пьесу. Что ж, они – французы, им видней.

«Сирано де Бержерак» – одна из самых идущих пьес на мировой и российской сцене. Театральная история ее так же полнокровна, как три века французской истории, миновавшие с той поры, как реально живший уродливый долгоносый поэт буянил себе, страдая между тем от неразделенной любви. Свои пылкие, возвышенные неповторимо прекрасные письма прекрасной же Роксане он самоотверженно приписывал ее возлюбленному – красавчику Кристиану. В новых русских версиях Бержерака акцент ставился то на его отчаянное дуэлянство (Домогаров на Малой Бронной), то на гениальный ум (Райкин в Сатириконе), то на отрешенность от прозы жизниу (Суханов в Вахтангове).

Французы в нашем ТЮЗе. сделали акцент на мужскую дружбу и чистую влюбленность. Порой это отчаянное мужское братство горлопанов напоминает неразлучную троицу из Ремарка в недавней постановке Жено. Грубоватость – только маска, за которой искренняя привязанность друг к другу, серьезная забота. Хорошо это передает Н. Безруков в роли кадета Ле Бре. Он как добрый ангел забияки Сирано: всегда настороже, готовый «тучи развести руками». Добр и простодушен кондитер и книжник Рагно в удачном исполнении Валерия Емельянова. Запоминается малоприятный вначале граф де Гиш Ильи Володарского, сумевший возвыситься до настоящей любви к Роксане. Радует большая, «взрослая» роль в этом спектакле Руслана Дивлятшина. Юношеская внешность и замечательное исполнение ролей детей сделали Руслана незаменимым в детских спектаклях. Здесь его Кристиан не просто красавчик. Наивный, открытый, чрезвычайно обаятельный, он болезненно переживает обман и хочет очиститься хотя бы перед смертью. Удивительна Анастасия Бескровная, актриса, существующая в какой-то особой воздушной среде. Роксана в ее исполнении не ослепительная красавица, сведшая с ума пол-Парижа, а хрупкое, почти неземное существо, настолько далекое от всего материального, что перед ней пасует и наглый де Гиш. Явление Роксаны на поле битвы во втором действии, легкой, стройной, в ловко сидящем мужском костюме, воспринимается как появление самой изящной «мадам Франции на баррикадах». Только не разгневанной Марсельезы кисти Делакруа, а заботливой сестры умирающих солдат. Вся военная сцена, с дымами, с мешками, сбрасываемыми почти что в зал, с лихо веселыми вояками, сыграна всерьез. Война шутить не любит.

А что же наш Сирано, о нем еще не сказано ни слова? Дерзкое решение утвердить на эту роль не писаного красавца с плохо замаскированной красою, не дюжего атлета с метровым размахом плеч зритель переваривает недолго. Чрезвычайно острый на язык, экспрессивный герой Артема Кузина быстро заставляет позабыть картинных сердцеедов с фальшивыми носами. Он фехтует ножом, тросточкой, шпагой, пером и вообще всем, что имеет хоть сколько-нибудь удлиненную форму. В знаменитом поединке с вельможей де Вальером поэт сначала уложил его на обе лопатки остроумным текстом, а потом уже шпагой. В спектакле Фаля Сирано орудует пером как шпагой и, конечно, одерживает верх. Он верен друзьям, привязался и к своему счастливому сопернику, поскольку тот честный малый и не трус.

Он очень глубоко прячет свою любовь к кузине и глубоко страдает – лирические моменты даются Артему удивительно. Значительна последняя сцена (хотя несколько затянута, как и первая). Умирающий задира, сраженный ударом бревна, заботливо скинутым сверху кем-то из недругов, является к любимой уже без толстого уродливого носа. Оставив всех «с носом», он и сам надут злой судьбой. Он острит, превозмогая боль, и читает прощальное письмо, написанное за Кристиана 15 лет назад: «Любимая, простите, //За жизнь и за любовь, за прерванный покой...» В густого бархата платье она сидит, бросив на колени забытое шитье, широко раскрыв темные, как ночь, глаза. «Вы так читаете», – повторяет она с нарастающим волнением. Все поздно. «В субботу…убит поэт де Бержерак», – сообщает актер, уходя на свет в дальней двери. Созвучной нашему времени постановку французов делают не сегодняшние костюмы, не манеры завсегдатаев прибрежных кабачков – сам дух пьесы, которую они сумели прочесть без назойливого пафоса старомодных рифм. «Любовь и дружество», как утверждал Бернс, ценности нержавеющие.