После того как было подписано Соглашение о сотрудничестве между министерством строительства и ЖКХ Саратовской области и Национальным объединением проектировщиков (НОП), президент НОП Михаил Посохин дал нашему изданию небольшое эксклюзивное интервью.

– Михаил Михайлович, Саратов в свое время сильно пострадал от точечной застройки. Что вы можете посоветовать с точки зрения проектирования, чтобы исправить нанесенный вред?

– Я пока Саратов видел не весь, но понимаю, о чем вы говорите. В 90-е годы, в связи с изменением в стране финансово-экономического положения, действительно появился такой элемент, который позже получил название точечной застройки. Что это такое? Это поиск в городе определенных мест, которые отличаются хорошими визуальными качествами, выгодным месторасположением, последующая их застройка и продажа квадратного метра. Но при этом совершенно понятно, что города исторические, особенно такие как Саратов, всегда взаимодействовали с природным фактором. Для Саратова это Волга. И развитие города шло от берега вглубь территории. Понятно, что все, что исторически наиболее ценно и в то же время наиболее привлекательно для застройки, находится недалеко от реки. Дальше возникает закономерный вопрос – а как быть? Раньше деятельность строителей и проектировщиков четко регламентировалась генпланом, который был законодательно утвержден. И вы не имели права не изменять его по своему усмотрению. В генплане были прописаны так называемые красные линии, которые нельзя было нарушать при строительстве, нельзя было сносить то, что находится за ними. Каждое действие при сносе тех или иных исторических сооружений в обязательном порядке согласовывалось с управлением охраны памятников – как региональным, так и федерального уровня. Поэтому удавалось сохранять исторический облик города. А в 90-е годы эти рычаги управления просели. Работала только «копейка». Только выгода. Поэтому в те годы мы утратили достаточно много памятников архитектуры. Причем способы получения земли иной раз были варварскими. Было же такое – вдруг по телевидению или по радио вы слышите – загорелся дом. А как загорелся? Кивают на старую проводку. И уже неважно, какова причина – дома-то нет.

– В итоге мы получили то, что получили...

– Да, итог не радует. В Саратове, я вам скажу, хоть и не хочу никого расстраивать, ситуация с деревянной архитектурой, с памятниками архитектуры, очень тяжелая. Я даже не ожидал такого, но дома находятся в удивительно плохом состоянии. При этом в них до сих пор живут люди. Какой мы тут наблюдаем процесс: как только возникает слух о том, что будет проведена реконструкция здания, тут же в этот несчастный дом прописывается огромное количество людей. И их ведь потом надо будет как-то расселять. Тут столько всего накручено вокруг этого дела, что, видимо, передача в частную собственность таких домов с последующей их реконструкцией или с определенными ограничениями, когда вы не можете менять архитектуру или конфигурацию, становится делом весьма сложным. Возвращаясь к вашему первому вопросу, можно сказать, что если генплан города, архитектурные и законодательные ограничения станут для проектировщиков и строителей догмой и ориентиром, это позволит сохранить хотя бы часть памятников. В противном случае очень трудно будет противостоять наступлению крупного капитала.

– Но генплан Саратова утвержден в 2008 году...

– Понимаете, генплан у вас может быть утвержден, но принятие Градостроительного кодекса отменило всё. Мы, Независимое объединение проектировщиков, боремся, в том числе, и за возвращение тех ограничителей, которые позволяют сохранить исторический облик города. Потому что если не будет исторического облика города – не будет родины. Очень хорошо, что многое в вашем городе сохранилось – и здание оперы, и консерватория, и великолепное здание рынка. Но это солидные каменные здания, тут даже речи идти не может об их исчезновении. А вот с деревянной застройкой, которая в плачевном положении, надо что-то делать, как-то сохранять.

– Подписание соглашения что-то в этом процессе может сдвинуть в положительную сторону?

– Смысл нашей сегодняшней встречи и будущей совместной работы именно в том, что дает возможность узнать о проблемах провинциальных городов. Если бы мы с вами здесь не встретились, мне бы никто не рассказал про точечную застройку, которая в Саратове наносит ущерб исторической среде. Соглашение предполагает, что то, о чем вы говорили, будет более быстро доходить на федеральный уровень и формировать наш пакет нерешенных задач, которые мы в виде изменений в законы станем вносить в ту же Государственную думу – на примере Саратова, Самары, других исторических городов, которые находятся в одном с вами положении. Но это уже будет сформулировано на основе каких-то документов, соглашений и так далее. Это очень важно, поскольку отдельные выкрики – «беда-беда-беда», как видите, ничего не дают. Кричим о беде долго, а караван идет. Поэтому если мы не встанем стеной, караван будет идти дальше.