На церемонии вручения литературной премии имени Михаила Алексеева саратовский губернатор Дмитрий Аяцков назвал писателя Алексеева «живой легендой». Жаль, не пояснил, в чем именно состоит легендарность его. Однако помимо легенд существуют еще и факты. Обратимся к некоторым из них.

После войны, которую М. Алексеев заканчивал журналистом, о чем впоследствии написал повесть «Дивизионка», он надолго связал свою судьбу с редакционно-издательской деятельностью: Воениздат, «Литературка», журнал «Москва». И одновременно активно выступал в печати с повестями и романами. Отношение к его творчеству, естественно, не было единодушным – кому-то нравилось, кому-то нет. До тех пор, пока Михаил Николаевич не сделался главным редактором журнала и секретарем Союза писателей, его имя пребывало в сравнительной неизвестности. «Краткая литературная энциклопедия» (1962) отвела ему десяток строк, сообщающих, что произведения его посвящены жизни Советской Армии.

Куда большее внимание этим произведениям уделяла литературная критика. Так, самый авторитетный журнал 60-х годов «Новый мир» не раз откликался на книги Михаила Алексеева (фельетон Наталии Ильиной «Сказки брянского леса», посвященный «Повести о моих друзьях-непоседах», отрицательная рецензия на «Хлеб – имя существительное» и др.).

Для тех, кто не знает или забыл, напомним, что вторая половина 60-х годов прошла в советской литературе под знаком непрекращающейся борьбы властей с журналом «Новым мир» и его главным редактором Александром Твардовским, автором великого «Василия Тёркина». Смещение Твардовского (1970) было воспринято в СССР и мире как свидетельство полного отказа власти от завоеваний хрущевской «оттепели» и поворот к махровой идеологической реакции. И – в русле нашей темы напомним, что методом удушения неугодных тогда была непременная поддержка «общественности». Так было с Ахматовой и Зощенко, Пастернаком и Солженицыным. Самые звонкие общественные голоса принадлежали, как правило, коллегам, советским литераторам, которые и тогда, и сейчас любовно прозывают себя «патриотами».Вот группа таких патриотов числом 11 душ и выступила в 1969 году в журнале «Огонек» (№30) с открытым письмом «Против чего выступает «Новый мир?». В печатном доносе обстоятельно расписывались грехи журнала Твардовского перед коммунистическим режимом. «Письмо 11-ти» стало последним аргументом власти. Оно оказалось куда более мощным оружием удушения свободной (по советским, конечно, меркам) печати, чем ранее случившееся обращение группы первых секретарей обкомов, требовавших снятия Твардовского, в ЦК КПСС. «Вот, товарищи, и писатели возмущены «Новым миром», – удовлетворенно сказали на Старой площади. Интересно, что по странному стечению обстоятельств все одиннадцать «подписантов» в разное время были подвергнуты критике на страницах «Нового мира» «за идейно-художественную невзыскательность, слабое знание жизни, дурной вкус, несамостоятельность письма» (из ответа «Нового мира» на «Письмо 11-ти»). Надо ли говорить, что среди прочих гордо красовалась и подпись Михаила Алексеева. Между прочим, ни единой сколько-нибудь уважаемой в литературных кругах и ценимой читателями фамилии там не было. Мало кому известно, что один из организаторов «Письма», стихотворец Валентин Сорокин приезжал в Саратов, чтобы добиться подписи Григория Коновалова, и уехал ни с чем.

Это – не легенды. Это – факты.

Они не помешали главе областной администрации Д.Ф. Аяцкову в 1998 году (аккурат к 80-летию писателя) учредить «Всероссийскую литературную премию имени М. Н. Алексеева».

«Принимая во внимание творческие заслуги Михаила Николаевича Алексеева перед отечественной литературой, создавшего незабываемые образы соотечественников – сеятелей и воинов, вдохновляющих женщин России (так! – А. С.), мудрых саратовских земледельцев, осознавая любовь миллионов читателей к его произведениям, а также роль писателя в утвердении (так! – А.С.) и защите народного русского языка» (Из «Положения о всероссийской литературной премии М. Н. Алексеева». Цит. по: Литературный Саратов. Информационный вестник. Выпуск третий. Саратов. Издательство саратовского отделения Литфонда России, 1998, с.5 )

Сочинявший Положение, как видим, не в ладах с тем самым языком, который утвердил и защитил Алексеев. Что же касается любви миллионов читателей, то книги Алексеева и впрямь занимали одно из первых мест по тиражам, подобно сочинениям Георгия Маркова, Александра Чаковского, Сергея Сартакова.

Всех их можно назвать любимцами. Только не миллионов читателей, а власти, по приказу которой вопреки заказам книготоргов и бибколлекторов их бесчисленные издания навязывали торговле и библиотекам. См. например, статью Татьяны Жучковой «Кому повем цифирь свою?» («Книжное обозрение» №23, 1988), где даже на фоне первого секретаря СП Г.Маркова М. Алексеев назван «самым красноречивым примером (...) Ведь это безжалостно по отношению к читателям, к литературе. При таком голоде на книги, при такой бедной полиграфии, при таком медленном издательском процессе – так щедро издавать без конца издававшихся, издающихся... Сколько же, право, можно?»

Почему же М. Алексеев сделался к разгару «застоя» столь влиятельной фигурой?

Должности главного редактора журнала (1968-1990) и секретаря Союза писателей? Несомненно.

Верное служение власти, в качестве «автоматчика партии» (определение старшего друга и покровителя Алексеева Николая Грибачева)? Бесспорно.

И все же это не все. Была еще и особая, известная лишь посвященным, деятельность в другой партии, официально не существующей, но от этого не менее влиятельной, условно именуемой как «Русская партия». Интересующихся отсылаем к публикации Николая Митрохина «Русская партия» (журнал «Новое литературное обозрение», 2001, №48), где, в частности, читаем про «алексеевские посиделки», устраиваемые ежемесячно в гостинице «Украина». На них происходил обмен текущей информацией и мнениями. Принимались решения о поддержке «русских» («наших») писателей и даже определялись тиражи их будущих книг. Проводились «посиделки» как минимум в период 1973-1984 г.г. (Воспоминаниями об «алексеевских посиделках» делятся не недруги Михаила Николаевича, а соратники. Они же откровенничают на предмет того, каким образом присуждались в СССР Государственные премии).

Областная же премия, то есть, местная, имени того, кто так в этом деле поднаторел, как водится, гордо присвоила себе «бренд» Всероссийской. И...

И премию стали вручать достойным.

Я не шучу. Достойным ее имени.

За 5 лет в конкурсе участвовали более 200 авторов из Саратова, Москвы, других регионов России и ближнего зарубежья. Из 15-ти присужденных премий четыре получили писатели из Москвы, Башкирии, и одиннадцать – саратовские писатели. Среди них Н. Палькин, В. Сафронов, Н. Болкунов, Е. Рязанова, Я. Удин и другие.

Премии этого года получили:

1. Владимир Масян за роман «Мамлюк» (Саратов, Саратовский писатель, 2003, тир. 100 экз.). Саратовской областной библиотеке достался один экземпляр, да и тот, по словам библиотекарей, поступит в читальный зал по разряду краеведения, а вовсе не художественной литературы. Один из центральных героев «Мамлюка» – Дмитрий Федорович Мамлюков. Цитата: «Спонсорские деньги Дмитрия Федоровича открывали городские фестивали и конкурсы. Его знакомства искали политики и художники, коммерсанты и промышленники, проповедники, местные или заезжие коммивояжеры...» Да, что-то слышится родное...

Надо сказать, что «Мамлюк» отзывов уже удостоился. К примеру, обозреватель «Земского обозрения» Борис Глубоков, донельзя расхвалив сочинение г-на Масяна, поместил его роман в очень любопытный ряд: «По прочтении романа Владимира Масяна «Мамлюк» раздумчиво захотелось обратиться к «Сахарне» великого мыслителя Розанова и (уж как хотите: для иного полюса, для «заземления», для гласа, а точнее – вопля народного) к книге «Пора поднимать меч» Виталия Соснина».

Розанову, слава Богу, глубоковскую рецензию читать не придется, а что касается Соснина – вопрос спорный: не знаю, выдают ли газету «Земское обозрение» заключенным. Не так давно Соснин был осужден на 2 года за разжигание межнациональной розни. Кстати, а не была ли номинирована на премию Михаила Алексеева сама образцовая книга «Пора подымать меч» – и если да, то отчего не получила?

2. Владимир Казаков за книгу рассказов и очерков «Вспомни, облако!» Надо иметь хорошую память, чтобы об этой книге вспомнить – ведь издана она Приволжским книжным издательством аж в 1981 году. Долго члены жюри думали, долго. Тема – история авиации от инков и Леонардо да Винчи до вьетнамской войны. Нет нужды вспоминать старые критические рецензии – дела давно минувших дней. Хотя над мифическим Крякутным-воздухоплавателем, придуманным веселым мистификатором Сулакадзевым и на полном серьезе «художественно» включенным автором в первое издание «Облака» наряду с реальными историческими лицами, профессионалы-историки в свое время немало посмеялись...

3. Александр Арцибашев. За повести «На ивдельской дорожке» (не так давно опубликована в журнале «Москва») и «Бриллианты Шаляпина» более древнего происхождения. «На ивдельской дорожке» – нормальные очерки средней руки о сельских маршрутах автора. Только при чтении не оставляет ощущение, что когда-то, лет 20 назад, все это уже читано у других газетных очеркистов. Быть может, роль в присуждении сыграла и давняя близость автора к журналу «Москва», и его секретарство в Союзе писателей России (старая добрая советская традиция).

Так что собственно литературного разговора вокруг текстов новоявленных, как и прежних лауреатов, не возникает. Зато возникает вопрос: почему саратовские налогоплательщики должны из своего кармана оплачивать премиальные забавы весьма сомнительного свойства?

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», № 22(37), 20-26 июня 2003 г.