Перед тем, как писать этот материал, я сходила в прокуратуру саратовского гарнизона. Заместитель военного прокурора Сергей Ярмощук изложенную ниже историю выслушал и сказал, что так бывает, иногда мальчики пишут печальные письма домой – это называется адаптационный период.

Впрочем, обо всем по порядку. Осенью минувшего года старший сын Татьяны Ивановны был призван в ряды вооруженных сил. Причем, что интересно, служить мальчишка отправился добровольно, хотя и имел право на отсрочку – несколько месяцев назад ему удалили аппендицит. Удалили не очень удачно, в итоге Илья провалялся на больничной койке достаточно долгое время. Однако, оговорюсь еще раз, даже несмотря на положенную по закону острочку Илья решил идти служить.

– Я настоящий мужик, мам, – чего это я буду восьмое марта дома праздновать, вы меня с отцом не так воспитывали, а потом – должен же кто-то родину защищать, так почему не я.

Медкомиссия, надо полагать, была пройдена за пару дней.

И вот Илья оказался в армии. Весь остальной материал – это письма солдата домой. Повторюсь, письма солдата, который хотел служить.

* * *

...тут все буквально хотят свалить отсюда, с этого полка. Кто как косит, уже несколько человек комиссовали, кого с чем, некоторые уроды даже хлорку жрут, чтоб язва была. Уже так несколько саратовских закосили...

* * *

...а еще плюс к солдатам гражданские нас тоже ненавидят, унижают, просто вечером одному лучше вообще никуда не высовываться, нас даже в увольнительную в гарнизон не отпускают, потому что опасно, в патруль заступаем тоже по четыре человека – дневной и ночной по-разному ходим, аж жутко, постоянно докапываются, иногда приходится и подраться маленько, да и сами солдаты не лучше, довели все, хуже, чем собаки. Когда лежал в госпитале, парнишку привезли, тоже что-то отбили, и умер. Да полно случаев, вот недавно в карауле тоже четыре человека погибли, здесь так постоянно, а про полигон вообще лучше не говорить...

* * *

...пришлите мне, если сможете, пожалуйста, посылку. Конфет, печенья здесь очень охота, отбирать не будут...

* * *

...сегодня днем ходили в баню, три часа промерзли в очереди, а потом зашли, в бане как всегда холод и даже сегодня воды не было горячей, так поплескались три минуты и сразу на выход, потом в шесть пошли на обед. Пришли и вот сидим, ждем ужина. Уже почти десять часов, и то не знаем, пойдем или нет. Вчера привезли еще молодых, поселили к нам в казарму еще человек тридцать, нас тут и так больше ста, они вообще спят на полу...

* * *

...обещали сегодня кормить нормально, но с утра на завтрак давали одну перловку без всего, обычно давали с подливой, а сегодня с просто таком. На обед должна быть газировка, печенье, пончики, яблоки, так написано в меню. Ну не знаю, попозже напишу...

* * *

...Только что пришли, время полшестого вечера, сегодня даже не обедали, ждем ужина...

* * *

Когда в Магадане военные чины громко на всю страну препирались, кто именно заморозил мальчишек, Дмитрий Федорович на своей пресс-конференции заявил (цитирую практически дословно): «Я лично связывался с друзьями в Магадане, звонил в больницы, где лежат пострадавшие мальчики, просил медсестер: обойдите палаты, узнайте, нет ли саратовцев. На сегодняшний день могу заявить, наших там нет». Наши, Дмитрий Федорович, жрут хлорку на Дальнем Востоке. Вы там никого часом не знаете?

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», № 15 (77), 16-22 апреля 2004 г.