Или процесс, не имеющий большого общественного резонанса, как думает сторона обвинения. И совершенно напрасно. Потому что жителям города наверняка интересно будет знать, чем весь рабочий день занимался их мэр.

Перед входом в помещение судебного участка № 5 Волжского районного суда царило оживление – журналисты, сотрудники мэрии, представители адвокатуры, пенсионеры, проходившие мимо и из любопытства остановившиеся узнать, из-за чего сыр-бор, наготове держали видеокамеры операторы из нескольких телекомпаний. Через несколько минут должно было начаться очередное судебное слушание по делу частного обвинителя Юрия Аксененко к журналисту Колобродову. Речь, напомним, идет о привлечении к уголовной ответственности по ч.2 ст.130 УК РФ.

Новое заседание во многом напоминало прежние. Как и раньше, небольшая комната судебного участка №5 не смогла вместить всех желающих поприсутствовать на процессе. С трудом разместились на своих местах обязательные участники процесса, для трех же десятков журналистов и родственников оставалось 2-3 стула.

Как и в прошлый раз, заседание началось с заявления защиты обвиняемого об отводе председателя суда Светланы Абелесовой. После возражений со стороны Аксененко и обычного сорокаминутного совещания с собой судья Абелесова, как и в прошлые разы, ходатайство отклонила. Так прямо на наших глазах складываются ритуальные традиции процесса «Аксененко против Колобродова». Чем как не следованием традиции можно объяснить очередной отказ судьи в очередном ходатайстве адвоката подсудимого Елены Кобзаренко: ввиду большого общественного интереса к процессу разрешить в зале фото– и видеосъемку. Сторона обвинения в лице адвоката Александра Курбанова посчитала, что процесс общественного резонанса не вызывает и снимать его не надо. Странная недооценка интереса саратовцев к личности мэра.

По мнению же Владимира Глейзера, общественного защитника журналиста, напротив, следует допустить журналистов и операторов в зал судебного участка. Попутно он заметил, что прекрасно понимает, почему судебные заседания в нашей стране и в данном судебном участке в частности происходят в тесных, неприспособленных помещениях. Это косвенное препятствование свободе слова. Но судью Абелесову общественный защитник Глейзер не убедил. Видимо, она не захотела быть в авангарде свободной прессы и стать героиней телерепортажей. И даже заподозрила у одного из присутствующих тайно пронесенный фотоаппарат, оказавшийся при рассмотрении обычным диктофоном.

Слово было предоставлено Вадиму Михайлину, зав. кафедрой зарубежной литературы и классической филологии СГУ. Михайлина просила выступить с лингвистической характеристикой сторона защиты журналиста Колобродова – как специалиста-филолога, уже много лет занимающегося культурной и социально-исторической антропологией. Перед ним была поставлена задача – ответить на вопрос «Являются ли конкретно эти утверждения неприличными по своей форме? Может ли он назвать признаки неприличности так, чтобы можно было анализировать предъявленные суду высказывания, назвать признаки «неприличности», которые помогут разобраться в существе обвинения».

На взгляд Михайлина, определение того, является ли действие приличным либо неприличным, зависит от его соответствия тому или иному «коду», который признан в данном сообществе маргинальным, ненормативным или неупотребимым на территории данной культурной коммуникации. Хотя границы культурных зон проницаемы, и одно и то же выражение может считаться как приличным, так и неприличным в разных ситуациях. Например, офицер, который матерится, поднимая в бой солдат, не совершает ничего «неприличного». Но то же поведение в отношении тех же солдат, отдыхающих на лавочке с девушками в парке, будет воспринято как откровенное нарушение в обществе моральных табу.

Михайлин пришел к выводу, что высказывания в адрес Юрия Аксененко, расцениваемые последним как оскорбительные, несомненно, унизительны для него, однако неприличными по форме не являются.

После оглашения заключения Юрий Аксененко остался при своем мнении и не захотел скорректировать свое обвинение, отказавшись от какой-либо его части. Более того, вместе с адвокатом он подверг сомнению компетенцию Михайлина. Жаль, не слышали речи компетентного, видимо, и в языкознании г-на Аксененко сотрудники научных издательств Москвы, Петербурга, Европы, в которых публикуются книги и статьи саратовского ученого.

Елена Кобзаренко попросила уточнить, относятся ли, по мнению Вадима Михайлина, высказывания Колобродова, которые потерпевший счел оскорбительными, к политической деятельности Юрия Аксененко как мэра города или только к личности гражданина Аксененко? Михайлин пояснил: так как в статье говорится о деятельности человека на должности, вероятней всего, оценивается его деятельность как мэра. И поскольку речь идет о политических обстоятельствах, характеризуется хозяйственная деятельность мэра, эти высказывания безусловно относятся к Аксененко как в главе местного самоуправления.

После перерыва заседание было продолжено. Предполагалось выслушать экспертное заключение профессора кафедры общего и славяно-русского языкознания СГУ Валентина Евсеевича Гольдина.

Здесь стоит сделать важное замечание. По мнению защиты подсудимого, при организации самой экспертизы были допущены процессуальные ошибки. Экспертизу должен и может организовать только руководитель государственного экспертного учреждения, коим в данном случае является государственное учреждение «Саратовская лаборатория судебных экспертиз». Но оттуда на запрос судьи поступил ответ, что специалистов на производство подобных экспертиз у них нет. Судья получила этот ответ от руководителей ГУ СЛСЭ, однако в материалах дела он отсутствует. Адвокат защиты Елена Кобзаренко смогла получить его только в самой лаборатории, что позволило ей считать, что среди материалов дела – не все документы.

По мнению защиты, заключение В.Е.Гольдина, приобщенное к материалам дела, является недопустимым доказательством, так как при организации экспертизы и ее проведении имели место существенные нарушения уголовно-процессуального законодательства. Так, профессор Гольдин об уголовной ответственности (ст. 307 УК РФ) за дачу заведомо ложного заключения был предупрежден по телефону и не смог объяснить, кем именно. Несмотря на претензии защиты профессор В.Е.Гольдин был все же заслушан как эксперт.

На оглашение экспертизы профессора, его ответы на вопросы сторон и дискуссию с коллегой Михайлиным ушло, по-студенчески считая, две пары без перерыва. В течение трех часов уважаемые филологи выясняли, подходит ли написанное Колобродовым под жанр памфлета, говорили об аллюзиях, гротеске и художественном вымысле, а в воздухе при этом мелькало столько малопонятных публике лингвистических и языковедческих терминов, что судья Абелесова вынуждена была напомнить специалисту с экспертом, что они в суде и не одни. Вывод же официальной лингвистической экспертизы таков: ответы на все вопросы стороны обвинения даны положительные, то есть все исследуемые фразы из статьи Алексея Колобродова признаны оскорбительными для Юрия Аксененко.

Следующее заседание суда назначено на 14 сентября. По ходатайству адвоката Юрия Аксененко должны быть заслушаны свидетели обвинения. Ими стали председатель правления саратовского Союза журналистов Лидия Златогорская и репортеры Евгений Малякин с Петром Красильниковым. Какое отношение они имеют к происходящему, не понял никто, но в соответствии с законом судья Светлана Абелесова должна предоставить им слово.

Остается добавить, что в минувшую пятницу, как и на всех судебных заседаниях, Юрий Николаевич Аксененко вел себя безупречно законопослушно и просто-таки вызывал симпатию своей терпимостью к малокомфортной окружающей обстановке. Порой хотелось даже пожелать ему что-нибудь хорошее, счастья, там, в жизни или здоровья. Но тогда пришлось бы и успехов в работе желать, а вот с этим у Юрия Николаевича большая проблема. Дело в том, что он не просто Аксененко, а мэр, глава городского самоуправления такого большого города, как Саратов. Если бы не этот его недостаток, прекрасный бы был человек, ей-богу!

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», № 34 (96), 3-9 сентября 2004 г.