Пожелтевшая листва должна вызывать у коммунистов особые чувства. В последние годы эти чувства дополнила ностальгия, так гармонирующая с осенними дождями и холодом.

Ностальгия, как грипп, легко захватывает ослабленный сквозняками организм. А вместо прививки – отсутствие советского прошлого. Доказательством моего советского прошлого может служить, наверное, лишь свидетельство о рождении и значок октябренка. Я и многие мои сверстники оказались последними, кого в Советском Союзе приняли в октябрята. Это случилось осенью 1991 года, когда Вождь был еще «жив» и смотрел с портретов, как водится, лукаво прищурившись.

Церемония посвящения прошла скомкано и сумбурно. Наряженные дети – белый фартук, накрахмаленные рубашки – толком ничего не поняли. Тогда в обычной школе глубокой провинции (ныне на территории суверенного Казахстана) учителя терялись в догадках, что будет со страной дальше, и на всякий случай решили перестраховаться.

Нам вручили значки с изображением Ленина-ребенка и буклет-программу октябренка с фотографией новообращенного. Фотографировались заранее, поэтому изображения меня при октябрятском параде не существует. Буклеты были распечатаны тиражом в 1 500 000 экземпляров в 1989 году (интересно, сколько их неиспользованных осталось). Центральный Совет Всесоюзной пионерской организации имени В.И. Ленина вставил туда и свое приветственное слово: «Дорогой друг! Сегодня ты стал октябренком. Это очень почетно. Люди смотрят на твою октябрятскую звездочку и вспоминают Владимира Ильича Ленина – нашего вождя, видят в тебе юного ленинца, будущего пионера, комсомольца, коммуниста, строителя нового общества. Набирайся сил и знаний, хорошо учись, люби трудиться, расти поскорее! Поздравляем тебя!». Притом, что ВЛКСМ самоликвидировался еще в сентябре того же года.

Никто носить на себе звездатого Ильича нас более не принуждал, поэтому октябренком с атрибутами я была лишь в течение нескольких часов праздничного чаепития. На этом моя октябрятская деятельность и заканчивается. Не было у нас старших товарищей-пионеров, и мы не смотрели с завистью на их красные галстуки, и, в общем-то, понятия не имели, что такое есть Партия. Правда, нас по старинке некоторое время разделяли на «звездочки», которые в порядке очередности дежурили по классу.

Да и лет пять еще мы учились по старым учебникам, выдаваемым школьной библиотекой. И, надо сказать, патриотическое и коммунистическое образование было тогда поставлено здорово. На неокрепшие, все впитывающие мозги выливался такой поток идеологической мути, что, безусловно, кое-что должно было отлиться четкими штампами в голове. Еще в 1995 году на уроках истории нам говорили про 9-е января, угнетаемых крестьян и победоносный выстрел «Авроры». Мы всему, разумеется, верили искренне и так же искренне ненавидели коварного царя. Не помню, чтобы были какие-то «свежие» комментарии учителя.

Сейчас все по-другому. Учебников по истории столько, что министерство еле успевает «рекомендовать». «Как закалялась сталь» вообще исключена из школьной программы, зато обласкан ахматовский «Реквием», Замятин, кое-где и Пильняк. Молодежных организаций – от политических до экологических – не сосчитать. Выбирай – не хочу! Проблема современности, постоянно муссируемая, в том, что многие дети выбирают «не то» – наркотики и алкоголь, например. Может, мощная организация с ее обоюдным внутренним контролем и играет какую-то воспитательную роль; может, даже помогает «перековать» «тунеядцев». Но меня, несмотря на мое смутное октябрятское прошлое, воротит от любого принудительного массового вступления куда-то. Захочу – сама вступлю куда душа позовет. Захочу – через два дня разорву «партбилет».

Это не анархия, это возможность осознать ответственность за свои решения и поступки, это условие формирования гражданского сознания. И здорового общества.

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», № 43 (105), 5-11 ноября 2004 г.