Саратовцы привыкли, кажется, уже ко всему. Художествами Аяцкова их не удивишь. Невозможное удалось бывшему секретарю областного Совбеза г-ну Мирошину в интервью «Московскому комсомольцу» (22 декабря 2004 г.).

«– Кто стал вашей первой жертвой?

– Тогдашний начальник УВД Саратовской области Булгаков. Мы его уничтожили – не физически, просто уволили. Вообще, результат нашей деятельности должен был быть таков, чтобы кого-то уволили или перевели. Тогда начальник УВД воевал с незаконным оборотом алкоголя. Видимо, это кому-то не нравилось. Повода, чтобы его реально давить, не было. Так представляете, мы нашли самый пустяковый повод на одной из лыжных баз.

– По выборам в области тоже были аналогичные мероприятия?

– По всем».

Из уст человека, некогда поставленного Аяцковым над всеми силовыми структурами якобы с целью следить за соблюдением законности и порядка, вылетает целая цепь фактов преднамеренных нарушений закона, злоупотреблений, подлогов, клеветы, шантажа, свершаемых по заданию шефа.

«– Помнится, на тех выборах сняли с дистанции кандидата от коммунистов Рашкина. Ваших рук дело?

– Задача была сложная: Рашкин – депутат Госдумы, чтобы его снять с выборов, нужно было найти вескую причину и сделать это строго в рамках закона. Но мы с ней справились.

Представьте себе такую ситуацию. В избирательный штаб кандидата приходят люди и говорят: хотим бороться с антинародным режимом и готовы помогать вам на выборах. Им выдают удостоверения, скрепленные печатью. А теперь посмотрите наше избирательное законодательство, за что снимают с выборов: например, за подкуп избирателей. И все это они легко могут начать делать. Трудно, что ли, развезти водку или кому-то дать денег за подписи? За этим занятием их случайно могла поймать милиция. По закону, на них обязаны составить акт об административном правонарушении. А они об этом имеют право никому не сообщить, включая своего кандидата. Дальше должен состояться суд, который наверняка осудит этих товарищей за нарушение избирательного законодательства, и кандидат опять будет не в курсе. Пройдет 10 дней для обжалования решения – снова тишина. Ну а потом конкуренты кандидата наверняка захотят обратиться с жалобой на него в суд, мол, люди, работающие у него, ведут нечестную борьбу, просим снять его с выборов. Что можно сделать? Ничего. Кстати, Рашкину было отказано в регистрации кандидатом на губернаторский пост с формулировкой «имел место подкуп избирателей».

Дальше – больше.

«– В области была громкая история, когда кандидата в мэры города Балакова Саурина после победы в первом туре сначала сняли с выборов, а потом вообще посадили. Могли бы вы пролить свет на те события?

– Саурин – один из первых глав муниципалитетов, который на основании закона потребовал того, что должен делать губернатор: соблюдать межбюджетные отношения, не вмешиваться в муниципальные процессы, которые идут нормально и подведомственны только муниципальному образованию. Это было как гром среди ясного неба: область начинает жить по законам. Пугала и сама фигура мэра Балакова: симпатичного, молодого, с поддержкой людей. И нам была дана команда «гасить» его по полной программе. Саурина промыли через сито. Нашли у него какую-то старую машину, которая сгорела, он про нее давно забыл, а мы выяснили, что она на учете стоит. Сфотографировали и обмерили дачу. У меня до сих пор хранятся фотографии. Метраж, сантиметраж, налево, направо... Туалет он где-то не там построил. В какую-то газету неправильно заплатил 30 тыс. руб. И все потянуло на злоупотребления. Милиция действия Саурина оценила с обвинительным уклоном.

На Саурина тогда оказывали мощнейшее психологическое давление. По 20 раз в день звонили с предложением уволиться. Засыпали запросами – по 100 в день: сколько у вас того выращено, сего, а вот жалоба, а как к зиме подготовились. И попробуй хоть на один не ответить. Сотне людей из аппарата была поставлена задача создавать ему некомфортные условия: кто-то звонил, кто-то писал в милицию, налоговую, газеты».

Борьба по заданию Аяцкова со «слишком умными» приобретала вполне анекдотические формы. Скажем, следовало уличить в незаконной охоте депутатов Госдумы Володина и Бооса.

«– И все-таки была охота или нет?

– Да не было. От управляющего охотхозяйством мы получали объективную информацию. У него во всех районах были свои люди, куда надо они потихонечку сообщили бы. Тем не менее, специально обученные люди с фотоаппаратами несколько раз сидели в засаде где-то под городом Вольском, чтобы подловить, когда Володин с Боосом пойдут охотиться. Но заканчивалось каждый раз неудачно.

Кстати, была идея неподалеку от предполагаемого места охоты убить корову, чтобы потом пришел инспектор и записал, что это сделали, например, они. Но нам стало жалко животное. Как после этого на нас орали со словами, что лучше сделали бы это сами».

Прямо-таки снимай кинокомедию: «Особенности губернаторской охоты на соперников и буренок».

Да только не смешно. «Мы его уничтожили», «Промыть сквозь сито», «Команда «гасить» его по полной программе», «Мы эту бабку потом «выкапывали» полгода, чтобы она еще раз пожаловалась, написала телеграмму», «Иногда было очень здорово послать копию телеграммы во все газеты».

Почему решился и на что рассчитывал бывший клеврет всесильного беззаконника, отважившись на такие разоблачения? Ведь это он, Мирошин, с другими верными слугами губернатора устраивал облавы в студенческих общежитиях, организовывал беззаконные слежки и прослушки, подлоги и всяческое «создание некомфортных условий» возможным конкурентам его шефа. Или он полагает, что «чистосердечное признание», «явка с повинной» облегчают кару за содеянное?

«– А почему вас уволили, а Совбез ликвидировали?

– Потому что я стал говорить, что столько воровать нельзя. Можно намазывать на хлеб черную икру, но при этом надо еще что-то делать. А в последнее время все уходило на икру. Бюджетные деньги раскидываются налево и направо. Совбез закрыли, но создали аналогичную структуру – Управление по работе с правоохранительными органами. Занимаются тем же, только в гнусной форме».

Если «столько воровать нельзя», значит, в системе саратовской власти было точно определено, кому и сколько воровать можно. Сколько можно украсть губернатору, сколько вице-губернатору, сколько министру, и так далее вплоть до правительственной челяди.

«– Работа Совета безопасности оплачивалась из областного бюджета?

– Только из него.

– И во сколько обходился месяц такой деятельности?

– Очень дорого, может быть, 3 миллиона. Официально у нас работало 40 штатных сотрудников: зарплата, по одному-два сотовых телефона у каждого, машины, секретари, командировки. Но месяц на месяц не приходился. Например, если нужно было взять и куда-то отправить какую-нибудь фотографию, для этого без проблем посылался целый самолет».

Когда бывший вице-губернатор и глава незаконного сыскного агентства под вывеской власти делает подобные заявления, то, живи мы в мало-мальски нормальном обществе, прежде всего разразился бы громкий скандал. Герой-губернатор должен был бы вызвать обидчика на дуэль или застрелиться. На худой конец – опровергнуть обвинения. Да и соответствующие государственные структуры потребовали бы объяснений по каждому изложенному факту. Но это в старые советские времена фельетон мог стоить его герою не только служебного кресла и партбилета, но и свободы. Теперь же реакции избирательные. Уличения не то что в злоупотреблениях, а в преступлениях высших должностных лиц сыплются как из рога изобилия, а принимаемых мер не густо. А сами лица, в данном случае сам Аяцков, безмятежно обещают молчать в ответ на грядущие – а в их появлении он не сомневается – разоблачения. И в который раз демонстрирует манию величия, заявляя, что у нас появились собственные «калугины». Генерал Калугин, как известно, служил государству, потом стал обличать режим. Обличители же Аяцкова служили интересам отнюдь не государства, а персоне губернатора и его клана.

В откровениях Мирошина отразилась вся мера падения саратовской власти. Она такова, что стала тяготить даже верных губернаторских слуг.

А с каким презрением эта власть относится к нам! Ко всем нам. Недаром последнее время Аяцков произносит как заклинание: «На все воля президента». То есть, все, что идет сверху – прямо-таки воля Божия. А с тем, что снизу, можно вовсе не считаться. Человек из «народа», он, похоже, вовсе забыл об этом понятии.

ИХ отношение к НАМ весьма красноречиво высказал тот же Мирошин: «Случись сегодня выборы, страхом и деньгами мнение народа вновь раздавят».

С 1996 года нас обманывают, грабят и унижают, а мы терпим. Поведение саратовцев напоминает печальный анекдот о жителях того города, которые на объявление указа о предстоящем всеобщем повешении задали власти единственный вопрос: «А веревки выдавать будете, или с собой приносить?».

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», № 49 (111), 24-30 декабря 2004 г.