Ситуация в региональном банковском секторе все чаще привлекает внимание со стороны правоохранительных структур. Только за последний год были возбуждены, например, уголовные дела, связанные с махинациями в районном отделении Сбербанка, в Поволжском немецком банке и ОАО «НВК-банк»… По первым двум расследование продвигается активно: в деле бывшего управляющего Аткарским отделением Сбербанка появляются новые эпизоды, а по делу против руководства WDB-банка, как сообщили газете, уже проводится одна из последних экспертиз. В то же время уголовное дело о многомиллионной афере в НВК-банке, о которой еще летом сообщала пресса, «забуксовало».

Потерпевшим от махинаций в НВК-банке считает себя саратовский предприниматель Андрей Кокорев. В начале года ему в руки попались документы, из которых следовало, что он, Кокорев, взял огромный кредит в ОАО «НВК-банк». Более того – оказалось, что кредит уже отдан, только не им, а неким его поручителем, который рассчитался с банком недвижимостью и сам получил права кредитора, а значит, может выставлять теперь свои требования... Что это: преднамеренные действия или сбой в программе в результате того, что было проведено некачественное абонентское обслуживание компьютеров?

Сегодня Андрей Кокорев резонно задает вопрос милицейским чинам, занимающимся этим делом: почему затормозилось расследование, и правоохранители вдруг перестали проявлять активность? Пока ему ответил лишь начальник следственной части Главного следственного управления Николай Миненко: «Приму меры, ход расследования возьму под личный контроль». Сразу после этого, по словам Кокорева, был отстранен руководитель следственной бригады, а уголовное дело передано другому следователю по особо важным делам. Хотя за месяц работы новый сотрудник ГСУ встречался с Кокоревым только один раз.

– Это странно, – недоумевает Андрей Кокорев, – ведь на первоначальном этапе расследование велось очень активно, меня неоднократно вызывали ГУВД, а следователь, возбуждавший это дело, не раз говорил мне, что видит состав преступления.

Так же, кстати, считал и начальник Главного следственного управления Валерий Пиявин. В интервью прессе он говорил о том, что факт неправомерных действий со стороны сотрудников НВК-банка налицо, поэтому должно быть принято решение о привлечении к ответственности должностных лиц кредитно-финансового учреждения.

Однако это было летом, а осенью тот же следователь в неофициальной беседе с Андреем Кокоревым, который пришел поинтересоваться, как идет расследование и когда же его официально признают потерпевшим, заявил, что не видит «судебной перспективы». Как правило, и это знают даже неискушенные в подобных делах люди, такая формулировка означает, что уголовное дело, скорее всего, будет прекращено в связи с отсутствием состава преступления.

Интересно, как в таком случае следователи смогут объяснить имеющиеся доказательства факта мошенничества? Например, липовую подпись от имени Андрея Кокорева на документах или же первоначальные показания одного из главных фигурантов дела, который, по словам одного из следователей, фактически признался в подлоге.

А то, что подлог был, признали многие. Сначала его обнаружил сам Андрей Кокорев. Совершенно случайно он узнал, что в июне 2009 года он брал кредит в НВК-банке в размере семи миллионов рублей и не отдал их. За него это сделал поручитель Алексей Ручин, который в сентябре передал в банк недвижимое имущество – небольшой земельный участок с базой отдыха в Лысогорском районе общей стоимостью в 7 миллионов.

– Этот кредит я не брал, – сообщил журналистам и следователям Андрей Кокорев, – и подписи в документах поддельные.

Кокорев сначала взял в НВК-банке справку, что в 2009 году получал в банке кредит только один раз – в апреле прошлого года на сумму в 5 миллионов рублей, а потом с этими доказательствами пошел к управляющему банком Владимиру Кравцеву. Банкир, по словам Кокорева, сразу во всем признался, сказал, что это был «технический кредит», некая внутрибанковская операция и попросил не выносить сор из избы. При этом Кравцев все-таки предложил Кокореву передать Ручину деньги, чтобы «закрыть схему», заявив, что впоследствии они будут возвращены.

На той же встрече выяснилось, что Ручин, поручитель по семимиллионному кредиту, – это работник НВК-банка. Впоследствии Кокорев узнал, что переданная банку недвижимость, скорее всего, стоит не семь, а около двух миллионов рублей. К тому же это имущество ранее принадлежало приемному сыну бывшего управляющего НВК-банка Александра Исаева.

Кокореву пришлось выплатить Алексею Ручину многомиллионную сумму, понимая, что банкиры втянули его в финансовую аферу, и если он не отдаст деньги, то его бизнес может стать объектом рейдерского захвата. Кому Ручин отдал деньги, и попали ли они в НВК-банк, обманутый предприниматель не знает.

Не означает ли это, что банк, использовав данные Андрея Кокорева, без ведома последнего оформил кредит на своего человека? Куда при этом делись деньги, если Кокорев их не брал? Не причинен ли ущерб акционерам НВК-банка, если вместо семи миллионов банк получил имущество стоимостью только два миллиона?

Однако вместо предъявления финансистам обвинения сотрудники ГУВД почему-то заговорили об «отсутствии судебной перспективы уголовного дела». Что это, как не отсутствие возможности защитить свои права для любого жителя Саратова, когда-либо обращавшегося за кредитом и оставлявшего в банке свои персональные данные? А ведь пока схемы, подобные этой, не получат правовой оценки, такой риск остается для каждого из нас…