А еще – карибско-пиратский, и булгаковско-воландский, и парижско-невский – уж какой где. Так искрометно и пышно «Ночь музеев» у нас еще не отмечали.

Напомню, что в нашем городе ее празднуют седьмой раз, а во Франции, которая ее и придумала, тринадцатый. Стремясь охватить все участвующие в акции музеи (число их из года в год растет), мы с художницей Ириной Шин отправились сначала в Радищевский музей. Потоптавшись у парадного входа в историческое здание (у бюста Александру Радищеву расположился военный духовой оркестр, опоясанный кольцом благодушно настроенной толпы), мы перешли в здание музея на Первомайской, где уже разыгрывался первый акт комедии дель арте: тур по залам, арт-визаж, изготовление масок.

Маски делать не стали, увидев, какое-то это долгое и кропотливое дело: под руководством сотрудниц музея работала целая детская мастерская, вооруженная красками, клеем и ножницами. Впрочем, посетители могли прихватить маски из дома. Мы занялись визажем: знакомый художник быстро и изящно расписал добрых пол-лица моей очаровательной спутнице. От усердия явно перестарался с красной краской, отчего ее щека при неверном вечернем свете приобрела подозрительный багровый оттенок (соседи по залу от нас тихо отшатывались). Но зато – точно в тон главным цветам венецианского карнавала и Года Италии (Красное и Черное).

Вытащив у предсказательницы Сивиллы Кумской билетики с латинскими афоризмами (кто поспорит против того, что «нет ничего, что бы не преодолевалось трудом»), мы проследовали в выставочный зал, на еще не открытую экспозицию театрального художника Болдырева с такой пугающе огромной маской Казановы, что сразу стало понятно, кто здесь задает бал. Сотрудница музея Татьяна Царева занимательно рассказывала о карнавалах Венеции и главных их героях, старинные итальянские танцы живописно исполняли участники клуба «Фольклор». Ожидалось представление с заманчивым названием «Цветок Коломбины». Но нам пора было уже в другой музей – литературный, где бал давал Мессир – в честь 120-летия своего великого автора.

Мы едва поспели на последнюю театрализованную экскурсию, которую вела Маска, сильно смахивающая на Маргариту, а помогал ей лично Бегемот, больше, разумеется, шаля и мешая. «Князь тьмы» так и не появился, голос его слышался глухо, как из подполья. Но он умудрился заочно сыграть с котом в шахматы, легко обставив пытавшегося жулить напарника. Шахматы были волшебные: с башнями и мрачными фигурами рыцарей. Ничего, что взяты напрокат из другой сказки, не менее мистической. Бегемот с невинным видом тоже предложил нам билетики с предсказаниями. Надо ли говорить, что были они обманные, с пожеланием удачи …в следующую Ночь музеев.

Вдоволь набегавшись за героями Булгакова по залам Фединского музея и немного отдохнув в его саду, где разворачивался свой карнавал – в стиле латино (играла группы Berimba Orchestra, выступал театр танца и пластики «Сюита»), уже с меньшими силами и энтузиазмом мы побрели в краеведческий музей. Прямо на парадной лестнице два пирата, как две капли воды похожие на Джонни Деппа, вручили нам карты кладов, которые надо искать по всем музейным этажам. Только при наличии 8 печатей найденных кладов мы можем рассчитывать попасть в Тайную комнату!

Поиски клада были увлекательными и хлопотными: в затылок дышали конкуренты, тоже обзаведшиеся картами. Они собирались стайками, мальчишки с горящими глазами находили то позеленевшие от времени монеты бронзового века, то зарытые каких-нибудь 90 лет назад большие бумажные «екатеринки». Были и ложные стрелки-указатели. Так, Остап Бендер усиленно предлагал прокатиться на… ретро-комбайне. И когда мы уже совершенно осоловели от духоты и тесноты, следы привели нас в отдел природы, где последнюю печать ставит его сотрудница. Не тут-то было! Вообразив, что она принимает ЕГЭ у нерадивых учеников, сотрудница снова и снова отгоняла от заветной печати искателей, не обнаруживших в витринах четырех зверей, которые делают клады (три из них ложные). Мы никак не могли найти четвертого зверя. И я, почти обезножив от усталости, в позе васнецовской Аленушки, апатично стояла перед грозной экзаменаторшей, а Иришка, пугая своим боевым раскрасом окружающих, бегала в поисках витрины со слепышем.

Но вот все печати у нас есть, и мы в заветной комнате. Игра стоила свеч! Экспозиция средневекового Увека тонет во тьме, только одежда странно фосфорицирует, да у дальней стеночки под прозрачным пологом что-то происходит. Там над маленькой пирамидкой с загадочными письменами священнодействует жрец в белых одеждах. Ничего, что он отдаленно напоминает художника Андрея Боровского, зато – «по блату» – разрешает нам подержаться за пирамидку и загадать желание. Выходя из захваченного пиратами здания музея, я попыталась сфотографировать танцующую на постаменте колонны Леди Карибского моря. Она тут же прицелилась в меня из пистолета. Не удивилась бы, если б пуля была настоящей. В такую ночь все может случиться.

Приползя напоследок в Дом Павла Кузнецова, мы просто рухнули на траву в его знаменитом саду. А здесь все было «франсе»: фотовыставка в любимом месте кузнецовцев – на заборе(«Париж – праздник, который всегда с тобой»), выставка Алексея Трубецкова «Уроки французского», слайды о французской выставке Павла Кузнецова и парижские снимки Сергея Кармеева, исполнение французской музыки на аккордеоне (Елена Караваева). И просто – теплое общение друзей (тут всегда много молодежи) на лужайке перед Домом в спокойный летний вечер. После всех своих похождений мы, увы, застали только финал праздника и, неохотно поднявшись с мягкой весенней травки, вяло поплелись восвояси.

Целый пакет развлечений ожидал и полуночных посетителей исторического здания на Радищевской: фейерверк перед входом, дивная игра среди зеркал «а ля рококо» и диванов с завитушками – концерт ансамбля старинной музыки «Трио-соната». Но это уже не для тех, кто кружился в венецианской карнавале, бегал рысью на воландовском, плутал в поисках клада на пиратском и отплясывал на французском.

Ну, почему Ночь музеев длится только ночь – такую короткую, майскую? Давайте превратим ее в Неделю или даже Месяц. Программ и развлечений хватит.