У кого какие-то грехи на совести, скрытничает даже там, где это делать излишне. А вот успешные и прогрессивно мыслящие люди не боятся жить открыто. Свадьба или день рожденья, медовый месяц за границей или отдых на Волге, коллекционирование марок или старинных монет – фотки в прессу. Пусть мусолят, судачат, обсуждают. Может, даже завидуют. Не то это, чего ради стоит напрягать свою службу охраны.

Ну, а когда открыт чиновник, это вдвойне приятно. Уважает, значит, народ. «Смотрите, как я живу, – как бы говорит он. – Вот жена, вот сам я в галстуке. Вот ее приятельница, вот мои братья двоюродные. Издалека приехали…»

Насмотрелись крупные балтайские деятели на то, как поступают их старшие товарищи из областного центра, и тоже решили приобщиться к светской жизни. Хватит уже щи лаптем хлебать в одиночку. Пора это делать, как принято во всем мире, – во фраках и вечерних платьях, под вспышки фотокамер и улюлюканье восхищенной толпы.

«Самое трудное заключалось в том, кого отнести к элите. У нас ведь как. С утра чуть не каждого второго можно на торжественный прием звать. По глазам видно, что придут. А к вечеру понимаешь, что прием у них состоялся гораздо раньше, поэтому говорить с ними о прекрасном уже трудно. Посему решили до вечера не тянуть. Раз народу хочется светской жизни, пусть она начинается с утра. И чтоб каждый себе имя громкое придумал да наряд пошил соответствующий.

Впрочем, первым пример подал председатель нашего поселкового совета. В выходной день заставил изверг всех мужиков картошку на своем огороде выкапывать. Но обставил дело так, будто великосветский раут проводит. С напитками и барбекю. Супруга его по грядкам в вечернем платье щеголяет. Бедра так и ходят… Короче, мужики выкопали все, включая кротов.

И пошло-поехало. Четыре часа. Кричат петухи. В коровник стягивается весь наш бомонд. Баронесса фон Шпилькен (она же Галька Вяземская), графиня Икоркина (она же Верка Егоркина), виконтесса де Пармезан (баба Маша). Юбками шелестят, прическами шокируют, декольтами воображение поражают. Доить неудобно, но беседу вести приятно. Через полчаса в сене просыпается герцог Бургундский (Толян Никодимов) и требует, чтоб его одели. Но лакеев не видно. Похоже, еще с вечера отпустил. Вместе с каретой.

Раньше местной прессы у нас не было. Ни к чему она, думали. А теперь захотелось, чтоб светскую жизнь освещали всесторонне. Зря, что ли, наряды бабы шьют! Газету назвали «Элита Расчихаевки» («Эра» сокращенно). Вообще, наше село Старые Улюлюшки называется. Но чего не сделаешь ради красного словца. Кто придумал название, тот и стал главным редактором. То есть я.

Одно время тусовались всем селом. Но потом неизбежно началось расслоение по достатку, поведению и понятиям. К элите высшего сорта стали относиться председатель поселкового совета, депутаты, участковый милиционер, почтальонша, фельдшер. В общем, люди интеллигентных профессий и занятий. Тех, кто в земле копается, на званые ужины больше не приглашают, по имени-отчеству не величают. Пастух Остап, преданный всеми остракизму, чуть снова не запил. Сдержался только потому, что его тайком стала принимать одна местная баронесса. (От моих папарацци еще никто не уходил!)

А элита все больше шикует и жирует. Председатель ездил в райцентр (и откуда у него деньги?!), привез жене новую шубу, что повергло местный бомонд в шок. Причем он не стесняется. До нашей «Эры» скрыл бы, а теперь интервью дает, шутит, смеется. Говорит, опять поедет.

С этой поры наши маленькие чиновники стали вести подробные отчеты обо всех своих семейных покупках, праздниках и курьезах. Видели бы вы наши первые полосы!

«Глава администрации откушал четыре чебурека!»

«Главный агроном купил новый телевизор. Что дальше?»

«Фельдшер ходит в баню не один!»

«Милиционер прочистил дуло. Кого-то завтра будут брать!»

Стали много писать о любовных романах и интрижках, скандалах и внебрачных связях. Да что там – по нужде лишний раз не выйдешь! Обязательно кто-то с фотокамерой караулит.

Тираж «Эры» многократно вырос. Раскупают все. Как правило, участники нового скандала.

«С кем спит Антуан Спозаранков? Как проводит ночи тракторист из высшего света».

«Секс-бомба Гуля Пробник ушла от главного агронома к главному конюху. Любовный треугольник на фоне колхозного табуна! Ржут даже кони!»

«Лиза Тяпкина не выйдет замуж за механизатора Кузина. Слухи об Иване оказались сильно преувеличенными…»

Для порядку стали намекать, что есть в селе и лица нетрадиционной сексуальной ориентации. А то какой же это бомонд! Народ насторожился. У колодца никто друг к другу спиной не поворачивается. Если и раскланиваются, то исключительно задом к забору. Пришлось выступать с передовицей и в туманных выражениях объяснять людям, что это только так, для плезиру.

Народ обрадовался, расслабился, но тут приехал один симпатичный студентик… В общем, написал новую передовицу. И снова у колодца стали аккуратничать.

Жизнь сельчан превратилась в сплошную и бесконечную мыльную оперу. Добавили в нее светскости, и отношения наладились даже между теми, кто не разговаривал друг с другом много лет. Вдруг оказалось, что людям интересно знать, кто чем живет, кто что покупает, как отмечает свадьбу. Не все же на Пугачеву с Галкиным по телевизору смотреть. Есть и поближе любопытные темы…

Конрад ПАФНУТЬКО, главный редактор «Элиты Расчихаевки», он же граф СМУЩЕНКИН, виконт де АНТИФРИЗ»