Первый раз после восьмилетнего перерыва он приехал в Саратов в прошлом октябре. Привез несколько наборов медицинских инструментов, имплантанты. «Хотелось помочь Родине», – абсолютно серьезно, без пафоса говорит Сергей Немоляев, в прошлом – саратовский парень, выпускник романо-германского отделения филологического факультета СГУ. В настоящем – профессиональный врач со Станфордским дипломом, житель Калифорнии и руководитель Российско-Американской международной миссии.

Наш разговор с Сергеем состоялся в отделении травматологии областной клинической больницы. Нет, с ним все в порядке. Просто именно здесь он и двое его коллег по миссии – хирурги Стив Бергхольц и Рос Мэдн – вместе с саратовскими врачами проводили очередную операцию местному пациенту.

Именно сюда были доставлены оборудование и инструменты, необходимые в травматологии и ортопедии, на несколько десятков тысяч долларов. Наш разговор в ординаторской получился несколько сумбурным – уже шла подготовка к операции, а хотелось поговорить «о жизни».

– Скажи, тогда, в 93-м году, ты безболезненно принял решение уехать?

– Альтернатив особых не было. Меня здесь ничего особо не держало, поэтому решение принималось легко – я уезжал от ничего в никуда. Там я почувствовал возможность и перспективу и понял, что если что-то делать, то получится.

– У тебя было свое открытие Америки?

– Мое открытие Америки началось с комедийного сюжета. Направляясь в Калифорнию по линии культурного обмена между нашими странами, я пробыл два дня в Нью-Йорке. Но этого было достаточно, чтобы у меня украли все деньги и документы. Сразу оказался в глупой ситуации, до смешного – не знал, как позвонить по телефону, где есть и как жить. Тогда не думал, что это плохая примета, надо было решать простые обыденные проблемы, например, как доехать до аэропорта. На первых порах помогла встречающая сторона. Постепенно жизнь, что называется, стала налаживаться. Первым местом работы стал городок Сьерра-Невада в Северной Калифорнии. Работа была сезонная, что-то типа тренера по туризму. Водил туристические группы в горы, занимался с отдыхающими. Помогли навыки секции скалолазания, в которой занимался еще в 42-й школе. Американцы любят туризм, активный отдых. Конечно, не такой экстремальный, как у нас. Здесь все под руководством инструктора.

– Как выпускник романо-германского отделения решил резко переквалифицироваться и пойти в медицину?

– Знание английского, пусть даже и очень хорошее, там, как ты понимаешь, не профессия. Учителя русского языка тоже не нужны.

– А твой диплом романо-германского отделения пригодился?

– В Америке есть специальная служба, которая оценивает дипломы зарубежных стран. Что приятно, мой диплом признали на уровне бакалавра, что соответствует высшему образованию в США. Но я для себя уже решил, что буду заниматься медициной. Начинал в самой простой больнице в городе Санта-Крус, куда переехал по предложению своего друга и первого работодателя. Русских в округе не было вообще. Весь обслуживающий персонал составляли мексиканцы. В больнице я считался единственным гринго на самой низкой ступени квалификации. Работая, стал учиться, чтобы получить лицензию специалиста по экстренной медицине. Лицензия повышает твой уровень дохода примерно в два раза. Поэтому, есть смысл. После этого я уже устроился в крупный госпиталь в отделение хирургии. Уровень госпиталя был выше, я оказался уже не единственным гринго, но русских все равно не было.

Подал документы в медицинскую школу, вскоре поступил в Станфордский университет. Тут уже началась профессиональная фаза. В течение двух лет я прошел курс общей медицины.

– Трудно было учиться?

– Не могу сравнивать с российским медицинским образованием, так как я гуманитарий. Но если бы я так же занимался на романо-германском отделении, то наверное к концу учебы стал бы Нобелевским лауреатом. До 12 ночи сидишь до закрытия в библиотеке, к 5 утра снова в университет, и целый день занятий, лекций, практики. Ритм обучения очень напряженный. С другой стороны, очень сильная мотивация – знаешь, ради чего это делаешь. Если ты не сдашь экзамен на государственную лицензию врача – не сможешь работать. Сам экзамен длится 8 часов и состоит из 500 вопросов. Шпаргалки и списывание просто невозможны, это дурной тон. Как ты потом будешь лечить? Когда перед тобой живой пациент, тебе шпаргалка не поможет.

Сдав экзамен и получив лицензию, я получил приглашение на работу в корпорацию «Кайзер» в департамент ортопедии. Ортопедия – это специальная отрасль, на которую надо еще учиться, что я и продолжаю делать.

– Ты не собираешься менять гражданство?

– Я гражданин России и считаю себя таковым. Пока в мыслях не было. Но если изменится политический климат, то придется выбирать. Особых дивидендов американское гражданство не дает. Я не голосую, но меня это мало волнует, а налогообложение и законы распространяются те же самые.

В Калифорнии я постоянно думал, как там в России. Хотел помочь, но не знал специфики нашей медицины. И прошлогодний приезд в Саратов, и этот получились как разведка боем. Теперь видишь, чему не уделили внимания и что нужно сделать к следующим миссиям.

Еще прошлый раз завязалась дружба с ребятами из ортопедического отделения. Ко второму визиту уже оформилось представление, что нужно, какой спектр интересов, в чем дефицит и чем мы можем помочь. Год назад я открыл свою компанию в Калифорнии и зарегистрировал ее как Российско-Американская международная миссия. В ее уставе написано, что основная цель компании – оказывать помощь всем людям из России, в частности из Саратовской области.

– И что, много американцев, желающих помочь?

– Россия до сих пор остается тайной для многих американцев, которые оценивают ее с позиций нехватки жевательной резинки и вечных морозов. Информации на самом деле мало. В Америке многие настроены филантропически, и если есть человек, который координирует эту деятельность, то помощь идет.

Оборудование я везу из Калифорнии, Флориды, из других мест США. В основном все зависит от личного контакта. Пока область сотрудничества миссии – медицина, и даже уже – областная клиническая больница и ее ортопедическое отделение. Я считаю, надо сначала на одном месте создать базу, здесь сделать хорошо, а потом уже осваивать новые отрасли сотрудничества. Чтобы достичь результатов, надо делать упор на конкретных людях, на одной сфере деятельности. Разбрасываться сейчас не хочу. Если здесь все получится, уже получилось, будем двигаться дальше.

– Кто с тобой приехал?

– Со мной два хирурга. Они первый раз в России, им здесь нравится. Вместе с русскими коллегами мы делаем по 2-3 операции в день. Вот сейчас будем ставить аппарат внешней фиксации на предплечье. Основная цель визита – обмен опытом, посмотреть на методики лечения, на чем основываются решения в России и у нас.

– Есть разница в подходах при лечении?

– Здесь квалификация врачей, их знания очень высокие. Все упирается в недостаток металлоконструкций и современных технологий. Страдает материальная база. Когда здесь будут работать современным инструментом, который признан во всем мире, тогда будет уже совсем другой уровень.

– Пациенты, которым вы делаете операции – это известные люди или просто плановые больные?

– В травматологии сложно подгадать. Люди ломают кости независимо от того, приедет наша миссия или нет. Нет, особо именитых здесь нет. Лечим тех, кто лежит в отделении, ради кого и была затеяна эта миссия.

В Саратове нас приняли настолько хорошо, что я очень благодарен тем, кто помогал: главному врачу областной клинической больницы Василию Максимову, очень много сделал Максим Фатеев и ТПП, спасибо людям из правительства. Очень много мелочей, без которых большой проект мог бы провалиться.

– Что изменилось за те 10 лет в Саратове с момента, когда ты уехал в Штаты?

– Город, да и вся Россия сильно изменились к лучшему. Заметно развитие частного бизнеса, уровень услуг стал очень высоким.

– Что больше всего поразило в этот приезд?

– Там начинаешь забывать о бытовых реалиях. Вот, в прошлый приезд неожиданно для себя с утра обнаружил, что холодный душ вместо горячего – это, видимо, то, с чем предстоит бороться. А в основном – благоприятные впечатления. Главное, что хочется приезжать сюда снова, и уже думаешь о том, что будет дальше. Есть планы, с чем мы приедем в следующем году. Может, это будут новые проекты, не только медицинские.

– Есть что-то в России, чего тебе не хватает в Калифорнии?

– Если о березках, то мы их сами сажаем в своем саду. Перед отъездом посадил несколько. Пожалуй, не хватает русских девушек. Такого обилия молодых красивых людей я нигде больше не встречал, кроме как в России. Много пришлось попутешествовать по Америке, и симпатичные лица – это то, о чем вспоминаешь, на что приятно посмотреть. Полнота – это эпидемия сейчас в Штатах.

– Ну ты, я смотрю, не заразился.

– Это как собой заниматься. Хожу в спортзал, убегаю от инфаркта.

– С друзьями, с кем учился, поддерживаешь контакт?

– Я общаюсь со своими друзьями по всему миру. Очень многие уехали из России, с моего выпуска в том числе. Связываемся по нескольку раз в год. Жизнь – непредсказуемая штука. Никогда не думал, что буду заниматься медициной, жить в Америке, приеду в родной город с международной миссией. Наверное, обстоятельства так складываются.