Появление на саратовских книжных прилавках автобиографических «Комментариев к пройденному» Бориса СТРУГАЦКОГО вызвало к жизни сразу ДВА отклика наших постоянных авторов. Редакция, подумав, решила опубликовать их оба – тем более, что тексты эти не противоречат один другому, а, скорее, дополняют друг друга.

Комментарии к «Комментариям»

Гадкие лебеди

Роман АРБИТМАН

Есть мнение, будто открывать посторонним дверцу в так называемую «писательскую кухню» – занятие нескромное, суетное и общественно-вредное: дескать, нормальному читателю должно быть до лампочки, каким ветром творцу надуло идею книги, сколько раз он переписывал свою нетленку и сколько разных гнид (мужеска и женска пола) пытались воспрепятствовать выходу сочинения в свет. Главное, мол, результат (то есть сам текст), прочее вторично и должно стать достоянием, в лучшем случае, историков литературы...

Изложенные выше соображения, однако, отступают, когда речь идет о вещах знаменитых авторов (едва ли не духовных гуру для нескольких поколений), чьи поклонники давно составляют внушительную армию интеллектуалов. Тут всякая мелочь перестает быть мелочью, всякое лыко тянется в строку, а «сор», из которого растут знакомые с юности строки, сам по себе оказывается драгоценным. Потому-то выход «Комментариев к пройденному» не останется незамеченным в среде любителей фантастики. Высокое читательское любопытство ценителей творчества братьев Аркадия и Бориса Стругацких будет удовлетворено.

Созданное на материале скупых дневниковых записей и переписки соавторов, повествование выстроено в хронологическом порядке. Таким образом, читатель становится свидетелем духовной эволюции авторов, от «Страны багровых туч» до «Града обреченного»: от молодых, веселых и еще не очень литературно умелых парней, искренне разделяющих идеологические догматы Страны Победившего Всех Социализма, до немолодых, мудрых, желчных и глубоко скептичных профи, вынужденных тратить великое множество времени и сил, чтобы не дать Системе раздавить себя и чтобы как-то оптимизировать число неизбежных потерь, с которыми их книги придут к читателю.

Да, истории возникновения и трансформации многих замыслов сегодня крайне интересны (мог ли кто-нибудь, допустим, предположить, что философичные «Трудно быть богом» или «Улитка на склоне» первоначально задумывались авторами как невинные развлекательные повестушки «с приключениями»? Подобных примеров в тексте немало). Но, быть может, еще интереснее и поучительнее читателям XXI века наблюдать за тем, насколько противоестественным – в эпоху госмонополии на печатное слово – был путь от рукописи до книги. Нелишним будет напомнить, что члены Союза писателей Стругацкие отнюдь не являлись какими-то нелегалами и активными «борцами с режимом»; уважая выбор коллег-диссидентов, сами фантасты не переправляли свои неопубликованные тексты на Запад и не творили «в стол», поскольку хотели быть прочитанными в свое время и в своей стране. Не тут-то было!

«Оттепель» ранних 60-х, когда ретивость цензоров и трусость чиновников еще не достигли апогея, а единственным «профильным» издательством рулили так-сяк вменяемые чиновники (позволявшие нормально работать талантливым редакторам), на десятилетия сменилась «заморозками». Рукописи возвращались к авторам с требованием идеологической правки идиотического свойства. В 70-е у Стругацких не вышло НИ ОДНОЙ новой книги – при том, что новые вещи были и кое-как протискивались к читателю в тонких научно-популярных или региональных журналах (за публикацию «Сказки о Тройке» иркутская «Ангара» была попросту ликвидирована). Повесть «Гадкие лебеди» вплоть до горбачевской перестройки вообще не смогла пробиться в печать.

Совсем перекрыть кислород авторам не смогли, зато смогли держать писателей на голодном пайке. Например, между журнальным изданием популярнейшего ныне «Пикника на обочине» и книгой – донельзя обкромсанной цензурой! – прошло ВОСЕМЬ лет; и это при том, что внятно сформулировать, в чем же состоит крамола повести, инстанции даже не пытались, отделываясь мрачными и вполне бредовыми намеками. Хотя авторам все было ясно и без намеков. Еще со времен первого «позднехрущевского» похолодания Стругацкие сумели сформулировать для себя главное: «Не надо иллюзий. Не надо надежд на светлое будущее. Нами управляют жлобы и враги культуры. Они никогда не будут с нами. Они всегда будут против нас. Они никогда не позволят нам говорить то, что мы считаем правильным, потому что они считают правильным нечто иное...»

Сегодня, когда страна вновь движется к карикатурному единомыслию и всеобщему «одобрямсу» линии партии (ну разве что название партии поменялось), книга Б. Стругацкого, помимо прочего, выглядит еще и напоминанием о том, ЧТО мы уже проходили и К ЧЕМУ мы можем прийти снова. Пусть даже бородатый Маркс прав, и на новом витке исторической спирали трагедия действительно сменяется фарсом.

Улитка на склоне

Лев ГУРСКИЙ

...Нет, все-таки любопытно, отчего «Амфора» сегодня взялась издавать братьев Стругацких? В смысле не почему издают Стругацких, а почему именно «АМФОРА» – и Стругацких? Оксюморон. Тем, кто не в курсе дела, сообщим: еще до выхода рецензируемых «Комментариев» в этом скандальном санкт-петербургском издательстве успели тиснуть четырехтомник писателей, а следом – выпустить два романа, написанных Борисом Натановичем уже без соавтора. Что это – любовь? Идеология? Корысть? Тонкий расчет? Сразу отметем любовь: невозможно поверить в то, что издателям, громогласно объявляющим шедеврами беспомощные и невнятные опусы Крусанова, Секацкого или Назарова (знаете таких?), ЛИТЕРАТУРНО близка проза Стругацких. Может быть, для «Амфоры» привлекателен антитоталитарный пафос Стругацких? Едва ли. За «идеологию» в издательстве давно отвечают опусы ксенофобские и «имперские» Проханова, каждой своей корявой строчкой жаждущего сильной руки МВД, КГБ и других АБВГД. Так может, «Амфора» тиражирует классиков отечественной фантастики исключительно ради денег? И это вряд ли. То есть вещи Стругацких, конечно, не убыточны, однако и серьезной прибыли с них сегодня не получишь – учитывая, что Борис Натанович мудро не отдает эксклюзивных прав ни одному издательству, а потому на сегодняшнем рынке присутствует и множество иных их изданий, от элитарного «Вагриуса» до массовых «АСТ» и «ЭКСМО»...

Итак, остается расчет, притом подловатый: похоже, Стругацкие нужны «Амфоре» в качестве банальной индульгенции, своеобразного прикрытия, дабы совсем не утопить реноме в глазах приличного читателя. Выпуск Стругацких в одной обойме с Прохановым, Лимоновым и Саддамом Хусейном выбивают аргумент у тех, кому политические игрища «амфоровских» шустриков внушают тревогу. Ну а поскольку вся акция – лишь прикрытие, то откуда взяться тщательности при подготовке изданий? Упомянутый четырехтомник, сляпанный кое-как, – лучшее тому доказательство. Концепция «четырех стихий», специально придуманная Сергеем Бережным (человеком, в «Амфоре» не состоящим), выглядит умозрительной, но издатели и вовсе лишили Бережного возможности ее печатно обосновать, сократив предисловие до нескольких строк на обложке.

Еще краше получилось с «Комментариями к пройденному». В выходных данных можно обнаружить фразу: «Идея и составление Ильи Стогова». Анархо-кислотный юноша Стогов (он же Стогофф) – деятель небезызвестный, с одинаковой легкостью лабающий романчики, справочники, путеводители, послесловие к тому же Саддаму и пр. Понятно, что для «Амфоры» многостаночник Стогов – крупная культурная величина, соизмеримая со Стругацкими. Но все-таки, быть может, следовало бы подыскать для нешуточного дела составления (при живом авторе) человека более вдумчивого, глубокого и ответственного? Ну Бари Алибасова хотя бы, а еще лучше – Децла. Думаете, они справились бы хуже?

Всю свою работу г-н Стогов совершил с помощью ножниц и клея. Поскольку сами «Комментарии» Борис Натанович написал еще раньше по просьбе Светланы Бондаренко, редактора ПСС Стругацких (оно было издано донецким «Сталкером»; считается образцовым; рассказы о писательско-издательских судьбах той или иной вещи включались в соответствующий том), составитель механически свел все комментарии в один конволют. По ходу дела Стогов что-то по-свойски поменял местами (наплевав на хронологию), половину выкинул (скажем, из 11 вопросов к «Жуку в муравейнике» оставил 4), из текстов многих приводимых писем убрал знак <...> (какая, на фиг, разница?), незнакомые слова заменил на знакомые (скажем, выражение «со всеми онерами» превратилось в «со всеми манерами» и т. п.), а завершил книгу публикацией своей беседы с автором, где Борису Натановичу пришлось стоически отвечать на вопросы типа: «Вы ведь примерный семьянин, да?» – и отбиваться от глубокомысленных утверждений вроде: «А еще я знаю, что вы равнодушны к алкоголю. И это странно, ведь все более или менее известные приличные прозаики умерли именно от алкоголизма». Совсем испортить книгу вся эта липкая стоговщина, к счастью, не смогла, а вот подпортить удовольствие людям знающим – безусловно.

Спрашивается, для чего Борис Натанович вообще связался с «Амфорой»? Быть может, не знал о ее репутации и о том, в какую компанию попал? А может, просто посчитал мелочным с высоты прожитых лет вообще глубоко вникать, ЧТО за издательство такое, ЧЕМ оно еще занимается и КАК готовит свои книги. Попросили тексты – ну и дал. К началу 2003 года сочинения братьев-фантастов вышли в 33 странах мира на 31 языке. Издательством больше, издательством меньше...

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», №43 (58) 28 ноября – 4 декабря 2003 г.