Первый канал начал показ нового сериала «Участок». Автор сценария – наш земляк Алексей Иванович Слаповский – ответил на вопросы «Новых времен».

– «Участок» – не первый сериал по Вашему сценарию. Чем он отличен от предыдущих?

– Первое отличие: в «Остановке по требованию» и «Пятом угле» один сюжет тянется на все серии. В «Участке» 12 серий – 12 сюжетов. Герои сквозные, в одной серии они на втором плане или их вовсе нет, в другой становятся главными.

Второе отличие: раньше был город, хоть и провинциальный, теперь – деревня. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Третье отличие: меньше мелодрамы, больше комедии.

Четвертое отличие: играют сплошные звезды. Но это уже касается не сценария, а фильма.

– Можно ли хоть в какой-то степени воспринимать «Участок» как отсылку к советскому кино, прежде всего – «Деревенскому детективу»?

– И можно, и нельзя. Деревня названа Анисовкой – открытый намек. Звучат «письма Катерине Матвевне» (см. «Белое солнце пустыни»), только озвучивает их собака (alter ego героя Безрукова, он сам за пса и говорит). Много и других отсылок. Постмодернизм такой. А нельзя потому, что тогдашнюю благостную атмосферу воссоздать уже невозможно, да и не нужно. Наша комедия – с изрядной чернотцой.

– Кто из актеров, по-Вашему, лучше всего справился с ролью? Безруков в роли милиционера – попытка уйти от имиджа бандита после «Бригады»?

– И это тоже. Сознательный продюсерский расчет, сознательный поступок актера. Были упреки, что центральный герой прописан хуже прочих. Отчасти так: у белого цвета немного оттенков. Отчасти – мое лукавство: я ждал конкретного актера, чтобы примерить к нему бесформенные белые одежды. Вечная проблема положительного героя.

Остальные персонажи – характерные, с ними легче. И лучшие актеры в своих ролях просто купались. Великолепно сыграл Роман Мадянов роль местного начальника. Чудесно сыграл жулика, современного Чичикова, Михаил Ефремов. Работягу и выпивоху Сурикова отлично изобразил Мохов. Неожиданно сыграл любимый мною актер и неприятный мне человек Золотухин. А еще Меньшов, Порошина, Деревянко, Шахворостова, Булдаков... и т.п. В центральной газете не признался бы, а в вашей, уютной по-домашнему, честно скажу: разочаровали Догилева, Ек. Васильева, Русланова. Они играют не деревенских женщин, а свое представление о том, какими должны быть деревенские женщины. Я думаю, умный зритель все заметит и поймет.

– Возможно ли продолжение «Участка»? Как его создатели относятся к американской модели производства сериалов, когда съемки ведутся при отсутствии законченного сценария и могут продолжаться или заканчиваться в зависимости от рейтинга?

– Нет такой модели, извините. А даже наоборот: если сценарий написан и утвержден, при съемках от него не отступают ни на слово! Все рассчитано заранее – по секундам. Сидит специальный «райтер» и контролирует. (Я своим продюсерам намекал о необходимости на площадке такого человека – пожадничали). Потом серию показывают аудитории, которую собирают социологи и прочие службы: выяснить перспективы. Если перспективы хорошие, выходят на сезон, т.е. снимают 10, 12, 16 серий. При условии высокого рейтинга идут на второй сезон, третий, пятый... до бесконечности. Но всякий раз сценарий к моменту съемок абсолютно готов.

Кстати, хваленый американский профессионализм – фикция. Они ремесленники, в лучшем случае – конструкторы. Очень озабочены внешней стороной дела, видеорядом и проч. Мотивации же поступков до изумления притянуты за уши, логики развития характеров никакой. Персонажи – функции. В результате сериалы напоминают ловко смастеренные компьютерные игры. Короче – продукт массового производства в его чистом (химически) виде. Главное, что меня отвращает: абсолютно нет разницы, посмотрел ли ты одну серию или сто. Накопления качества не происходит. Сыщик Коломбо или любой другой ведущий персонаж кромешно одинаков везде со своими узнаваемыми штучками. Схема одинакова: убийство, подозреваемые, расследование. Опять же технология, меняются лишь коллизии. Я бы так не сумел: страшно скучно.

Поэтому вопрос о продолжении сложен. Вернуться в деревню? Она была создана, пожила и умерла (имею в виду киношную, мою деревню). Это будет искусственно. Даже при условии высочайших рейтингов и предложений со стороны Первого канала буду отказываться. По-моему, извините за сравнение, лучше один раз поймать удачу, создать то же «Белое солнце…...» и 120 раз повторить его, чем снять 120 серий для разовых показов.

Есть мысль: героя возвратить в город и задействовать там. Даже название готово – «Участок. Окраина». Но это будет уже другой сериал, на первое место выйдет Безруков, т.е. ст. лейтенант Кравцов, исчезнет возможность развивать персонажей, делать их сквозными. Правда, никто не мешает и в рамках одной серии давать яркие характеры. Буду убеждать телевизионное начальство в рациональности второго варианта. Кстати, на пресс-конференциях я не раз повторял: в нашем сериале главный герой – народ. То есть прямо соцреализм какой-то получается!

– На встрече в «Новых временах» Вы сказали, что участие в съемках для сценариста не слишком интересно. «Участок» не стал исключением?

– Стал. Во-первых, возможность пожить в сельской местности. Во-вторых, – такие актеры! В-третьих, к этому проекту я отношусь наиболее трепетно.

– Есть ли в планах создание телеверсий Ваших прозаических произведений?

– Нет: они для телевидения неподъемны. Есть понятие «арт-хаус», но нет канала, который рискнул бы заняться некоммерческим проектом. А вот киношников вокруг книг кружит много. Так совпало, что одновременно с вашими вопросами получил сценарий одного режиссера по «Дню денег». Еще не читал, но он предупредил, что кино замышляется в духе «Карты, деньги, два ствола». И что мне теперь делать с этим лихим замыслом, как вы думаете? Я сам пока не решил. Надеюсь, накопленное умение отказывать и не прогибаться мне поможет.

– Насколько мы знаем, Вы написали сценарий по фантастической прозе Лукьяненко. Чем это вызвано? Сложнее ли было работать с чужим материалом, чем создавать сценарий по собственному сюжету?

– Сценария не писал, работал по просьбе продюсеров «сценарным доктором». Это очень почетная специальность. И трудная, особенно, когда сам сценарист. Есть ведь два пути: переделать чужой текст начисто или вжиться в мир автора и как бы на время стать им, исправить только технические огрехи. Второй путь быстрее, однако гораздо сложнее, именно этого чаще всего хотят продюсеры. Мне, как ни странно, интересно, это ведь тоже литературный труд. Попробуйте-ка, например, сочинить хоть четыре строки под штабс-капитана Лебядкина. Легче собственную поэму накатать! (Сравнение с Лебядкиным не укор: он гениален – с помощью Достоевского, конечно).

– Как Вы относитесь к «беллетризации фильмов» (сценарий «Идиота» – отдельной книгой и др.)? Нет ли желания попытаться написать сценарий по классическому произведению?

– И плохо, и хорошо отношусь. Все, что вызывает интерес к классике, хорошо. Все, что пытается подменить классику, плохо. Не знаю. Не решил. Есть пока единственное классическое произведение, которое я хотел бы превратить в сценарий, – «Дон Кихот». Но – кощунственно осовременив. Представьте: человек начитался не рыцарских романов, а боевиков. Пародирует не странствующего рыцаря, а ненавистного мне «Антикиллера». Сражается не с мельницей, а с рулеткой в казино. Мне кажется, интересно, нет?

– Вы рассказывали, каким долгим был Ваш путь к телеэкрану. Сейчас накоплен огромный опыт, не возникает желания поделиться им с молодыми, создать школу подобно той, что создал Коляда для театральных драматургов?

– Недолгим был путь, если по времени. Два киносценария в стол, в 98-м – первое серьезное предложение, в 99-м – «Остановка...» Делиться не умею, мне легче написать, чем объяснить. И нет времени. И лучшее учение – вприглядку. Так же, как и впричитку. С.Г. Боровиков не даст соврать: если в «Волгу» приходило сочинение выпускника Литинститута, в 90% случаев можно было не читать – голая и беспомощная литературщина. В Екатеринбурге у Коляды просто сложилась такая ситуация, результат общей культуры этой несомненной третьей теперь гуманитарной столицы. (Саратов долго соревновался и даже побеждал, но теперь, извините за жаргон, в отстое. Вы же сами знаете, что все чаще милый наш город называют Засратовом – из-за этого тоже. Причин много, но нельзя умалять заслуг власти, много сделавшей для культивирования саратовской гармошки, давно сорвавшей голос, черноземно-посконной литературы, над которой не смеется только ленивый, и прочего подобного, театр еще вспомним. У москвичей крепнет убеждение, что Саратов во всех смыслах – пыльная дыра, и я устал их разубеждать в этом. Интересно, висят ли еще лозунги про «столицу Поволжья», или стало наконец стыдно от разительного несоответствия амбиций и реальности?)

Про Коляду добавлю, что он гениален в умении продвигать своих питомцев. Дай Бог каждому городу такого человека! И Россель – лично – Колядой дорожит: национальное екатеринбуржское достояние. При этом, заметьте, не местного розлива и масштаба, и в Москву, тем не менее, не уезжает.

– Какой успех Вам дороже, а провал горше: книжный, театральный, телевизионный?

– Книжный. По двум причинам: я в первую очередь прозаик, книжник. И – персональная ответственность. В театре и на телевидении всегда можно утешиться тем, что режиссер не так сработал, актеры, художник, композитор, да время показа не то, да в театре не топили... В книге я сам истопник и все прочее, вот и страшно всегда. Скоро в «Знамени» появится роман, уже чуть ли не верстка, а я все переделываю, доделываю, очень боюсь...

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», №45 (60) 11-18 декабря 2003 г.