Всем памятна эпопея с разоблачением «оборотней в погонах», прокатившаяся несколько лет назад по всей стране. Те 255 сотрудников местной милиции, что по представлению прокуратуры привлечены к ответственности только за первое полугодие этого года, конечно, не «оборотни», да и часть из них погоны уже не носят. Но вред от их деятельности, а точнее было бы сказать – бездеятельности, тоже весьма и весьма ощутим.

Одним из основных критериев оценки эффективности работы правоохранительных органов является «раскрываемость преступлений». По этим показателям, приближающимся к 90 процентам, Россия опережает многие европейские страны, для полисменов которых раскрываемость в 30 процентов считается хорошим результатом. Но нередко выдающиеся успехи наших сыщиков – «от лукавого». Дело в том, что, помимо «раскрываемости», есть еще термин «укрытие преступлений», к которому в последнее время все чаще вынуждены прибегать прокуроры.

Связано это с реализацией совместного приказа Генеральной прокуратуры и МВД России от 16 мая 2005 года «О мерах по укреплению законности при вынесении постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела». Милиционеры, чтобы не портить показатели, к «маленьким хитростям» прибегали всегда: зачем регистрировать преступление, которое так и не будет раскрыто, а, «зависнув» в отчетах, невыгодно оттенит статистику раскрываемости? Как правило, это какие-то «мелочи», вроде украденных сотовых телефонов или драк на бытовой почве, хотя, по словам прокурора отдела по надзору за процессуальной деятельностью органов внутренних дел и юстиции Анатолия Агуреева, укрываются иногда и тяжкие преступления.

Например, один из участковых Кировского района умудрился отказать в возбуждении уголовного дела по факту нанесения тяжких телесных повреждений, приведших к смерти потерпевшего. Участковому было поручено проверить поступившую от врачей одной из больниц информацию о доставленном к ним сильно избитом мужчине. Однако милиционер, вместо того чтобы опросить пострадавшего, сфальсифицировал материалы проверки, где указал, что тот успешно лечится, заявлений никаких писать не хочет и вот-вот из больницы выпишется. Гражданин тем временем в больнице же и скончался. После проведенной прокуратурой по этому факту проверки страж порядка был осужден условно.

Или вот был случай в Хвалынске, не столь трагичный, зато показательный с точки зрения милицейской изобретательности. Дедушка-инвалид получил пенсию, которую у него в тот же день прямо дома отобрали двое коварных знакомых. Потерпевший написал заявление, где прямо указал, кто конкретно его обидел. Оперуполномоченному, которому поручили это дело, достаточно было проверить указанных в заявлении злодеев, но он рассудил, что проще состряпать за инвалида еще одно заявление в райотдел, где тот якобы извиняется за беспокойство и пишет, что нашел деньги дома под подушкой или там за печкой. Больше того, находчивый опер составил фальшивый акт проверки места происшествия и даже подделал подписи как бы присутствовавших при следственных действиях понятых. Обман раскрылся, когда дедуля пришел к милицейскому начальству справиться, как успехи с поиском его пенсии. Итог – 2,5 года условно для опера за превышение полномочий и служебный подлог.

Простота, с какой милиционеры идут на подобные нарушения, говорит о том, что подлоги и фальсификации давно стали обычным явлением. Чувствуя безнаказанность, участковые и опера даже не считают нужным аргументировать отказ в возбуждении уголовного дела более-менее разумными доводами. Так, в отказных материалах порой встречаются такие перлы: «данное имущество имярек не украл, а воспользовался им в качестве находки». А иногда на стол начальству, которое, по идее, должно все «отказы» перед наложением своей визы тщательно проверять, ложатся сразу два совершенно противоположных по смыслу заявления от потерпевших: в одном просьба дело возбудить, в другом – «не обращать внимания» на происшествие, мол, поторопились вас побеспокоить.

«Существуют два основных способа «замолчать» и не доводить уголовное дело до возбуждения, – говорит Анатолий Агуреев. – Первый – это когда граждане приходят к участковому и пишут заявления, которые потом банально рвутся и летят в корзину для мусора. Второй способ сложнее, но именно он применяется чаще всего – это отказ в возбуждении уголовного дела. Причины могут быть разные: например, «добровольное» нежелание потерпевшего писать заявление. Работники милиции сами убеждают его этого не делать до раскрытия преступления – мол, заявителю придется ходить на допросы, время тратить, а преступника все равно поймают, тогда уж сами позвонят и пригласят зайти в отдел для улаживания формальностей. Или опрос пострадавшего ведется следователем таким образом, что из итогового протокола видно: оснований для возбуждения уголовного дела нет. Девяносто процентов преступлений укрывается как раз этим способом».

Есть среди райотделов и рекордсмены по «укрываемости». Так, только за пять месяцев текущего года в Заводском районе путем незаконного отказа в возбуждении уголовных дел милиционерами укрыто от учета 86 преступлений – ровно столько, сколько за этот же период было зарегистрировано в Воскресенском районе. А в 2004 году УВД Заводского района «выдало на-гора» 20 процентов от всех 13367 «укрытых» на территории области преступлений.

По закону, постановления об отказе в возбуждении уголовного дела должны утверждаться начальниками РОВД или их заместителями. Каждое такое постановление необходимо тщательно проверять, но, по мнению прокуратуры, такие проверки зачастую не проводятся, подписи под отказными материалами ставятся не глядя. Поэтому, чтобы ужесточить контроль за «отказными делами», в мае Генпрокуратурой совместно с МВД России и был издан приказ №1058/72, и теперь, помимо начальников райотделов, постановление об отказе в возбуждении уголовного дела подписывают и утверждают надзирающие прокуроры. «Отказные» постановления проверяются помощниками заместителя районного прокурора, и только после его согласия с мотивировкой милиции в возбуждении уголовного дела может быть отказано.

Новые меры уже дают о себе знать – за первые шесть месяцев этого года в области было выявлено 625 «укрытых» преступлений (половина приходится на Саратов), против почти восьми сотен за тот же период в прошлом году.

Одновременно растет и количество зарегистрированных преступлений – жесткие меры прокурорского реагирования на милицию, похоже, впечатление произвели. «Сейчас мы не ограничиваемся только лишь дисциплинарными наказаниями рядового состава, активнее беремся за руководителей городских и районных отделов. Если за период 2001 – 2003 годов в области к уголовной ответственности за укрытие преступлений было привлечено семь руководителей такого уровня, то лишь с начала этого года уголовные дела возбуждены в отношении десяти руководителей ОВД», – говорит Анатолий Агуреев.

Среди провинившихся – три начальника территориальных отделений, семь начальников криминальной милиции и милиции общественной безопасности, все имеющие звания не ниже майорского. А всего с начала года против хитроумных милиционеров возбуждено две дюжины уголовных дел и десять уже находятся в суде.

«Иногда складывается впечатление, что в некоторых подразделениях милиции нет хорошей раскрываемости, а есть хорошая «укрываемость», – вполне серьезно говорит г-н Агуреев и очень советует гражданам, обращающимся в милицию, «ни в коем случае не поддаваться на уговоры сотрудников и не отказываться от подачи заявления».