Шахматисты рассказывают байки

Знаменитый поэт Игорь Губерман в одной из своих книг рассказывал, что как-то раз на работе умный коллега предупредил его: «Цветы юмора не следует сажать, где попало». И был прав.

Хвала богам, шахматам юмор отнюдь не противопоказан. Шахматисты рассказывают друг о друге и о самих себе байки (иногда настолько смешные, что авторы предпочитают не называть своё имя), о шахматах сочиняют стихи и прозу и т.д.

Причины довольно очевидны. Шахматы существуют слишком давно, чтобы не занять прочное место в ряду искусств – а про литераторов, художников, музыкантов (...) всегда ходит масса анекдотов. Если уж существуют серийные анекдоты о Пушкине или Льве Толстом, то никак не могут быть лучше «защищены» от этого жанра Таль или Смыслов.

К тому же, шахматисты не могут не улыбаться. Их занятие конфликтно по самой своей природе (всякий проигрыш – «маленькая смерть»), и если постоянно относиться к себе с высокой серьёзностью, недолго и в депрессию впасть. Вот они и «юморят» – точно так же, как подводники, лётчики-испытатели и патологоанатомы. Причём, разумеется, всё это происходит в стиле Сирано де Бержерака («Сам шуткам над собой всегда я господин. / Но если вздумает другой шутить нахально, я замолчать его заставлю в миг один»). Смех бестолкового наблюдателя обычно вызывает у специалистов разве что не брезгливость.

Особенно большого расцвета достиг шахматный юмор в России. Во-первых, здесь сильных шахматистов полным-полно (а шахматные реалии почти никому не чужды), во-вторых, наш смех – это нередко смех над самими собой...

Вот, например, каким стихотворением (последним в жизни) предварил свою тяжёлую операцию шахматный мастер, концертирующий пианист и литератор Абрам Модель:

Хвороба меня не свернула в баранку,
Ничуть не спешу повидать Капабланку.
А если загнусь на девятом десятке,
Так это же, братцы, в нормальном порядке!

Из больницы он действительно не вернулся, и получилось, что точка в жизни поставлена весьма эффектно. Быть может, не хуже, чем в легендарной истории Франсуа Вийона*.

В ХХ веке шахматистам повезло ещё и в том, что среди них оказался редкий человек – замечательный поэт и полупрофессиональный шахматист (в смысле – игрой не зарабатывал, но был крепким кандидатом в мастера) Евгений Ильин. Ему захотелось (и удалось) описать шахматы и шахматистов «изнутри». Проблем с поэтической «техникой» у Ильина не было, шахматы он понимал глубоко, так что коллеги по чёрно-белой доске с удовольствием цитировали и цитируют его направо и налево.

Вот несколько четверостиший Ильина, которые в «посмертные цитаты» попадают не слишком часто.

Первое из них посвящено Тиграну Петросяну в период его «царствования».

Хоть дорога ему корона,
Но говорят, что он тайком
Слезает с шахматного трона
И ходит по Москве пешком.

Здесь всё – сплошные реалии (хотя и достаточно безобидные). К своему чемпионскому званию Петросян относился вполне уважительно (на его завоевание были положены огромные труды), но, например, в разных московских турнирах очень даже играл – и в личных первенствах, и за свой «Спартак». Что касается интонации, то она говорит за себя сама.

А вот посвящение будущему олимпийскому чемпиону Юрию Балашову в период, когда его всеми ожидавшиеся результаты никак не хотели «кристаллизоваться».

Вся спортивная жизнь Балашова –
Ожиданье чего-то большого.
Ох, и трудная это работа –
Ожиданье большого чего-то!

Уметь надо так писать: и смешно, и «поддел», ...и не обидел!

Внёс свой вклад в шахматы и постоянный автор послед-ней страницы «Литературной газеты», людовед и душелюб Евгений Сазонов, этот Козьма Прутков ХХ века. Кто именно написал следующие строки (как и великий предшественник, Е.Сазонов был персонаж «собирательный»), сказать в точности трудно, но шахматы он понимал...

Игра на детский мат почти в любом дебюте
Подобна спуску на дырявом парашюте...

Жители станции Малая Вишера
В жизни своей не болели за Фишера...

Шансы чёрных в дебюте Рети
Не превышают 1/3...

Стейниц и Спасский, Сазонов, Смыслов –
Сколько на «С» начинается слов!

Бывает, что искренний смех шахматиста вызывает и мини-проза. Например, два «информационных сообщения» первых лет газеты «64», пародирующие известные скучные жанры.

Новые товары
Аксельбантовский механический завод наладил выпуск шахматных часов с кукушкой. Когда у одного из партнёров кончается время, из дверки выскакивает птичка и говорит проигравшему «Ку-ку!»
(А.Хорт)

Есть мировой рекорд!
Сеанс одновременной игры на 300 досках провёл сторож склада лесоматериалов Василий Лопато. В ночь с 25 на 26 сентября он играл в «козла» на штабеле досок со сторожем соседнего склада И.Вермутовым. Рекорд зарегистрирован администрацией склада.
(Е.Комский)

А, кстати, почему такой гомерический хохот вызвало описание сеанса одновременной игры Остапа Бендера в Васюках? Просто Евгений Катаев (он же писатель Евгений Петров) играл в шахматы примерно в силу кандидата в мастера, и ни одно слово в главе не выпадало из «шахматного контекста»... О литературном мастерстве речь вести и вовсе незачем.

А партию Воланда с Бегемотом и вовсе несколько раз пытались восстановить в виде позиции и ходов. Есть мнение, что описано окончание одной из встреч Ботвинника с Рюминым.

Работать на таком уровне не то чтобы непросто, а – простите – невозможно. Того, кто объявит, что намерен конкурировать с Булгаковым или Ильфом и Петровым, неплохо бы для начала обследовать.

Мы и пытаться не будем, но постараемся делать то, что в наших слабых силах...

* По легенде, Франсуа Вийон был не только поэтом, а ещё и «подрабатывал» разбойником, его вроде бы поймали и в конце концов (невзирая на заслуги перед французской изящной словесностью) повесили. А предсмертное стихотворение ему приписывают такое:

Я Франсуа, чему не рад,
Расплата ждёт злодея,
И сколько весит этот зад,
Узнает скоро шея.

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», № 12(27), 28 марта – 3 апреля 2003 г.