Лучшим эпиграфом к фолианту, на мой взгляд, стал бы припев песенки старухи Шапокляк: «Ну разве это много, хочу, чтоб мой портрет застенчиво и строго смотрел со всех газет». Вместо этого сладкая парочка аяцковских биографов Динес-Воротников цитируют по которому разу самих себя времен книги «Первый» (1997 г.): «Аяцков давно перерос рамки регионального политика. Широкий кругозор, масштабность мышления, жажда созидания ставят его в один ряд с ведущими государственными деятелями России». Неужели биографический Twix не понимает, что на девятом году губернаторства в свете последних скандальнейших событий этот пассаж выглядит предельно, изощренно издевательским... Впрочем, биографы опять, похоже, не думали ни о чем, кроме толстого-толстого слоя шоколада.

И дальше: «Аналитик по природе, стремящийся во всем докопаться до истины, политик Аяцков не мог всерьез не заняться наукой. Он – доктор исторических наук, профессор кафедры экономической и политической истории России, член ученого Совета Саратовского государственного социально-экономического университета». Затем на одной из фотографий мы видим, как доктор, профессор и член выводит на доске формулу: 2 + 2 : 2. Аналитик по природе...

Главное впечатление от альбома – душное и тяжелое. Несмотря на поразительное многолюдье, очевидным становится тотальное одиночество главного героя. Все персонажи, кроме Дмитрия Аяцкова, выглядят явно случайными гостями на празднике его жизни. Отсутствие соратников. Той самой свиты, которая должна делать короля. Если и попадаются изредка на снимках Володин или, скажем, Халиков – это вызывает чувство, сродни «насмешке горькой над промотавшимся отцом».

Монархические ассоциации сопровождают весь фотоальбом и закономерно завершаются портретом внука с многозначительной подписью: Дмитрий II. Аналитик по природе и доктор истории, видимо, не подозревает, что в российской монархической традиции Дмитрий с порядковым номером воспринимается весьма неоднозначно. Достаточно вспомнить объявленного наследником Иоанна Грозного, но рано умершего Димитрия Иоанновича, затем сына Грозного же от Марфы Нагой, знаменитого царевича Димитрия, погибшего десятилетним в Угличе, наконец, Дмитрия I – он же Дмитрий Самозванец, или Лжедмитрий I. Не процарствовавший и года, он был убит и растерзан народом, затем сожжен, пеплом его зарядили пушку и выстрелили в сторону Польши. Романовы своим отпрыскам имени Дмитрий не давали.

С полиграфической точки зрения альбом, несмотря на затратность, а может, и сверхзатратность, сделан плохо – очевидные пробелы в верстке, композиции, цветоделении (на некоторых снимках в глазах персонажей остаются красные блики), а ведь допечатная подготовка – это азы полиграфического дизайна. Впрочем, каноны дембельского альбома – аляповатость, высокопарность и низкопробность – соблюдены полностью.

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», № 21 (83), 4-10 июня 2004 г.