Борьба концепций и несколько одновременно запущенных политических сценариев приводит к неожиданным вариантам развития административной Системы.

Последняя телепередача Владимира Соловьева «Поединок» на канале ТВС была яркой и динамичной.

Ход телевизионного поединка между губернатором Дмитрием Аяцковым, всегда выступавшим на стороне победителя, и президентом Чувашии Николаем Федоровым, бывшим министром юстиции России и одним из разработчиков нынешней Конституции, изменился, стоило лишь губернатору замяться, отвечая на вопрос, кого же член правительства, министр МВД Борис Грызлов имел ввиду, заявляя на съезде «Единой России» про «рыбу, которая гниет с головы».

Мы сейчас не оцениваем зрительские симпатии, которые изначально были на стороне менее броского, зато более спокойного, рассудительного и от этого предельно понятного Федорова. Политическая аудитория – консервативная аудитория. Поддерживая Федорова, аргументировавшего неготовность российского общества к «ответственному правительству», потому что нет «ответственных партий», зрители не считают возможным для себя, как это сделал Аяцков, сравнивать Россию с благополучной Швейцарией, где каждый год – новый президент. В нынешних условиях Владимир Путин – это «наше все», гарант, главком, арбитр в спорах, высшее российское рейтинговое достижение...

Вот почему зритель стал на сторону «обиженного» – у президента депутаты «Единой России» намерены отобрать полномочия по формированию правительства. Секунданты, ассистировавшие в поединке, разъясняли, в чем, собственно, новаторство. Предполагается, победившая на думских выборах партия должна формировать политическое правительство. Возможно, в некоторых ситуациях, когда нет явного большинства, но удастся достигнуть консенсуса, появится и коалиционное правительство. Два варианта реформы: в первом случае президент одновременно становится главою кабинета. Тогда в его руках будет сосредоточена вся полнота власти в стране. Собственно, это есть и сейчас – но не по формальному признаку... Второй вариант создает новую конструкцию, позволяющую уравновесить президентскую власть тесной связкой партий и их представителей в исполнительной власти...

Политологи оценивали столкновение идей и поединок политиков иначе. Николай Федоров готов рассуждать о конфликте «питерских» и «семейных». Дмитрий Аяцков к этому не готов.

Дело не в вымученной улыбке, с которой он со второго раза все же назвал фамилию «загнивающего премьера» – дело в этических нормах. Губернатор Саратовской области при всей обширности зоны его политических интересов и экстравагантности пристрастий (от легализации публичных домов до возвращения к поместному землеустройству) остается человеком, знающим правила публичности. Пройдя через личный конфликт с Виктором Черномырдиным, с трудом перешагнувшим через обиды во имя общего в ту пору партийного дела, Аяцков многому научился. В России подобного рода конфликты дорогого стоят – в выигрыше оказываются всегда «третьи лица», которые в своих интересах конфликт подогревают. Бесспорно на протяжении семи лет оставаясь одним из влиятельнейших региональных лидеров, Аяцков прекрасно понимает, насколько опасен лично для министра внутренних дел беспрецедентный выпад против главы кабинета министров. И сам добровольно в эти жернова – тем более в телеэфире – ни под каким видом попадать не хотел. Он не хотел признавать наличие проблем во взаимоотношениях властных группировок, с одной из которых его соотносят. На прошедшем съезде «Единой России» губернатор потерял руководящий партийный пост, но даже вполне понятные чувства он не счел нужным высказать...

Объективно критика в адрес правительства на съезде может свидетельствовать о близком окончании карьеры «Миши – два процента». А может ровным счетом ничего не означать. Напротив, «партия власти» рискует оказаться без этой самой власти. А потом перестать быть партией – такие случаи достаточно хорошо известны.

И Аяцков, и Федоров пытаются предугадать ход развития событий. События зависят от того, что думает президент. До сих пор Владимир Путин выступал против пересмотра Конституции. Это в пользу Федорова. Зато реформы – и это признавал лидер правых Борис Немцов – идут, скорее, по сценарию Союза правых сил. А это уже в пользу Аяцкова.

Предугадывание и интуиция тем важнее, чем большую значимость имеет близость к «идеологическому центру реформ». К людям, имеющим значительное влияние на первое лицо государства. Сегодня это означает почти что «охранную грамоту».

Правые инициируют законопроект, разрешающий министрам стать людьми партийными. Во время передачи на ТВС обсуждалась возможность разрешения чиновникам группы «А» отстаивать на своем посту интересы и взгляды своей партии. Известно о давнем стремлении СПС внести поправки к законопроекту «О системе госслужбы», направленные на отказ от «классных чинов» и закрепления внеконкурсного замещения должностей. «Единый реестр должностей госслужбы», по замыслу правых, должен определять эти должности, а не руководители госорганов, в том числе и главы регионов.

О достаточно стройной и внятной системе реформирования госслужбы во время рабочей поездки в Саратов рассказала сопредседатель партии СПС, зампред Думы Ирина Хакамада. Предлагается, как и у дипломатов, ввести понятие «карьерный чиновник». В отличие от политического руководителя ведомства, он служит по контракту. «Заключается контракт, и никто не может уволить чиновника, если не нарушен контракт. Это позволит сделать аппарат чиновников профессиональным и стабильным», – считает Хакамада. Являясь профессионалом, карьерный чиновник участвует в конкурсе на замещение должности. В случае отставки своего руководителя сам увольняться не обязан. Карьерные – это замы, имеющие потолок своего роста. Министры, премьер-министр – это политические руководители, они назначаются без всякого конкурса – на основе партийного решения правящей партии.

Вместе с тем очевидно – развитие отечественной политической системы происходит отчасти фрагментарно из-за отчаянной борьбы нескольких группировок. Не только властных, но и идеологических. Результат оказывается непредсказуем. Совершенно очевидно: недавнее реформирование силового блока осуществлялось в рамках стройной концепции: силовой блок, состоящий из укрепленных и усиленных спецслужб и минобороны – это один «кирпичик» схемы, министерство иностранных дел – другой. А третьим, достаточно обширным блоком должно было бы стать обновленное министерство внутренних дел, объединяющее все гражданские ведомства и милиционеров. Так было в дореволюционной России – и губернаторы, и земские врачи служили по линии министерства внутренних дел. Так до сих пор обстоят дела в нынешней Германии, оказавшей довольно сильное влияние на формирование современной политической системы России.

Но одновременно некоторое время назад было запущено сразу несколько сценариев, и даже ФАПСИ, вместо того, чтобы по президентскому указу уверенно оказаться в ФСБ, по большей части было передано в ФСО. Как мы видим, «активы» научились выводить не только бизнесмены, но и силовики.

Поэтому не следует удивляться уходу налоговых полицейских не в министерство налогов и сборов, а в антинаркотическое ведомство. Даже в такой деликатной сфере, как мы видим, значение имеет грамотно организованная интрига...

Поэтому чаще всего финальная фаза оказывается куда неожиданнее изначальных намерений. Толкуя о партийном, политическом правительстве, коалиция из «Единой России», «Народной партии», мироновской «Партии жизни», возможно, селезневской «Партии возрождения России», явно того не желая, расчищает площадку для победы коммунистов. По крайней мере, левые поняли начавшуюся дискуссию именно так. И номинировали кандидатов в правительство: Сергей Глазьев, Юрий Маслюков, нобелевский лауреат Жорес Алферов, космонавт Светлана Савицкая.

Нужно ли такое правительство «партии власти»? Ответ очевиден. Именно на неприятную возможность формирования такого «безответственного кабинета» намекал Николай Федоров в телепередаче «Поединок» на канале ТВС. Судьба «реорганизации» нынешнего кабинета в политическое правительство зависит от степени вероятности победы коммунистов на предстоящих выборах. Удастся их расколоть, не дать сплотиться вокруг стойких зюгановцев – предстоят изменения. А пока риски слишком велики. И пока, глядя на рейтинги, трудно понять, сумеет ли государственная машина полностью противостоять реставрации КПСС-КПРФ.

Безусловно, административные рычаги сегодня находятся в нужных руках. Более того, они сделались эффективнее. Стоило только Сергею Степашину и Счетной палате проверить расходование средств, направленных на ремонт дорог в Санкт-Петербурге накануне 300-летия «северной столицы», как губернатор Яковлев заявил о своем нежелании участвовать в губернаторских выборах – третий срок ему не нужен. Одновременно это означает ближайшее губернаторство Валентины Матвиенко. Замечательная деталь: Счетная палата заморозила юбилейные счета, на которых находились деньги, отпущенные на празднование. Стоило только Яковлеву сдаться, на следующий же день счета разморозили...

Вот почему ныне каждый политик вынужден оценивать негативные последствия необдуманных действий и шагов. Определенно, Аяцков это понимает. Давление последнего месяца в существующей системе координат не может не означать определенного послания, «месседжа» губернатору. Завершившаяся проверка управления внутренних дел с вынесенной неудовлетворительной оценкой, проверка управления ФСБ (далее, по слухам, не обойтись без проверки УИНа), назначение Сергея Тимошина (брата Любови Слиски) заместителем министра юстиции области, снова усилившиеся разговоры о возможной фронтальной проверке Счетной палатой социального блока, масса других, мелких, но неприятных деталей, доказывают: интрига в предвыборной России до сих пор продолжает играть куда большую роль, чем целесообразность. А политики все больше люди плотоядные, и смотрят «Поединок», а не «Растительную жизнь».

И совершенно неважно, кому победу присудит телезритель.

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», № 15(30), 18-24 апреля 2003 г.