Нынешний год переживут не все саратовские производители зерна

Для российских производителей зерна, включая саратовских, наступили черные дни. Даже по сравнению с прошлым, не самым удачным летом, закупочные цены на зерно упали примерно в два раза. Федеральный центр с обещанными интервенциями снова опаздывает. Но и они ценовую обстановку на рынке не улучшат. У Саратовской области для помощи своим производителям рычагов почти нет. Единственный выход – срочный поиск покупателей нашего зерна за рубежом. По мнению местных экспертов, ситуация в области сложилась крайне серьезная. И для большинства местных производителей зерновых чревата неизбежным банкротством.

Не будет преувеличением сказать, что из всех культур важнейшим для саратовского растениеводства является именно зерно. Да что там растениеводство – для всего сельского хозяйства. Как рассказал «Новым временам» председатель областного совета ассоциации фермерских хозяйств «Возрождение» Вячеслав Телегин, на зерновое производство в губернии приходится две трети валовой продукции. В частности, в прошлом году его доля составляла 60%. Поэтому ситуация на зерновом рынке имеет для сельского хозяйства региона огромное значение.

ДЕЖА ВЮ

По официальным данным, для АПК Саратовской области прошлый год был шестым подряд годом экономического роста. Однако ситуацию в отрасли трудно назвать стабильной и благополучной. И для производителей зерна – в том числе.

Одним из самых тяжелых для зерновиков за последние несколько лет стал 2002 год. Даже в степных районах области, где обычно не собирали больше 7 центнеров с гектара, урожайность достигала 20 с лишним. Хороший урожай 2001 года в целом по стране и большие остатки привели к тому, что зерна было в переизбытке, и цены летом 2002-го значительно упали. Губернатор Аяцков той осенью на встрече с фермерами предлагал им сотрудничать с олигархами вроде Владимира Потанина и Олега Дерипаски и «из кожи лезть», но не продавать, а покупать зерно. «На следующий год будет плохой урожай», – предрекал Аяцков.

И оказался частично прав. В 2003 году (правда, в последние месяцы) цены на зерно начали расти. Пик пришелся на весну прошлого года. Цена тонны пшеницы третьего класса достигала на внутреннем рынке 6,5 тысячи рублей. «Крестьяне тогда вздохнули. Думали – наверное, наконец, стабилизировалось все...», – вспоминает председатель областного отделения Аграрной партии России, глава Агропромышленного союза области Александр Ратачков.

Но не тут-то было. Уже летом прошлого года цены опять поползли вниз, а руководители хозяйств начали вспоминать 2002 год.

Традиционная «головная боль» для производителей зерна – цены на горюче-смазочные материалы. Официальные данные подтверждают, что соотношение стоимости зерна и ГСМ в последние годы явно не в пользу производителей первого. Если в 1991 году, для того чтобы приобрести тонну дизтоплива, необходимо было продать 370 кг зерна, то в 2003 году – уже 3,7 тонны (!). А в прошлом году тонна топлива стоила уже почти 4,5 тонны зерна.

При таких тенденциях нынешний год не сулил производителям ничего хорошего. А потому еще весной областные аграрии от слов перешли к публичным акциям и провели митинг в центре Саратова под лозунгами типа «Власть, проснись, село гибнет!», «Нефтебароны жиреют, сельчане нищают».

Увы, негативные прогнозы на нынешний сезон оправдались в полной мере. Цены на зерно не только не выросли по сравнению с прошлым летом, но даже снизились. Самой мягкой характеристикой ситуации со стороны руководителей хозяйств можно назвать слово «караул». Остальные относятся к разряду непечатных. «Мы все давно уже в... Неудобно просто говорить это слово», – заявил «Новым временам» один из авторитетных саратовских аграриев, глава успешного ершовского колхоза имени 18 партсъезда Владимир Перекальский.

Мало того, зерновиков подвели и природа с погодой. «В этом году затяжная посевная была. И выиграли, кстати, нерадивые сельхозпроизводители, которые не вовремя посеяли, а с запозданием. Они попали под дожди. А у тех, кто «традиционно» сеял, возникли проблемы», – отмечает Вячеслав Телегин. «Мы меньше 30 центнеров с гектара раньше не получали «озимки», а в этом году – 20, – сокрушается Владимир Перекальский. – Но и то хорошо, что 20 центнеров! У других – вообще 5-6».

Действительно, средняя урожайность в этом году оставляет желать лучшего. В последние годы она колебалась у отметки 16 ц/га. В этом году пока – 14 с небольшим.

«Из этих 14 центнеров средней урожайности сразу отнимите 4: два необходимо оставить на семена, два отойдет в отходы. Для реализации остается 10», – подсчитывает Александр Ратачков. «По нашим подсчетам, затраты в области в этом году сложились в районе 4000-4300 рублей на гектар», – говорит Телегин. По его словам, себестоимость тонны пшеницы составляет при этом примерно 2500 рублей. А средняя закупочная цена колеблется от 2300 до 2700 рублей за тонну.

Иными словами, цены на зерно сейчас в основном ниже его себестоимости. Что это значит? «Ни о каком расширенном воспроизводстве при таком раскладе речь не идет», – убежден Ратачков.

«Люди звонят из районов и говорят, что как минимум ополовинят посевы озимых. И пахать не будут столько, сколько в прошлом году. Во-первых, это затраты, на которые нет денег. А во-вторых, говорят, зачем сеять столько, если продавать придется за бесценок?», – поясняет Вячеслав Телегин.

По мнению главы саратовских фермеров, в стране повторяется ситуация 2002 года. «Но тогда хоть затраты так не росли, – замечает Телегин. – В этом году положение еще усугубляется тем, что выросли цены на ГСМ, электроэнергию...». «Доля нашего участия в конечной цене хлеба в этом году снизилась до 15%. Когда были нормальные цены – до 30% доходила. А сейчас столько в затратах составляют расходы на ГСМ», – возмущается Ратачков.

ЗАГРАНИЦА НАМ ПОМОЖЕТ?

Сейчас производители ждут, когда федеральное правительство начнет зерновые интервенции – то есть скупку зерна на государственные деньги. «Но ведь интервенции они обещают с февраля!» – подчеркивает Ратачков.

«И они кардинально не изменят ситуацию. Потому что объем закупок очень маленький: 2-2,5 миллиона тонн пшеницы и ржи – на всю страну! – рассуждает Телегин. – Кроме того, заявленная цена в 3300 рублей за тонну будет не для всех регионов. Для Поволжья и средней полосы она составит 3100 рублей. И это максимальная цена! Реально в ходе интервенций она сложится ниже».

Все это означает, что саратовские производители продают и будут вынуждены дальше продавать зерно по нынешним, бросовым ценам. «Каждый день какие-то затраты – за свет, за газ, в школу пацанов надо провожать, зарплату людям платить... Может быть, еще 10 хозяйств по области, таких как мы, смогут себе позволить не продавать пока зерно по таким низким ценам. Но остальные терпеть не смогут», – считает Владимир Перекальский.

«Выживут многопрофильные хозяйства, у которых есть своя переработка и реализация, замкнутый цикл», – уверен Телегин. Но таких производителей зерна в области, по его же словам, – десятая часть от всего количества.

Что делать? В середине этой недели Вячеслав Телегин и Александр Ратачков встречались с губернатором Павлом Ипатовым. По словам главы саратовских фермеров, было достигнуто понимание, что уже сейчас надо начинать переговоры с банками-кредиторами для пролонгации кредитов, а также изучить возможность создания областного фонда для закупок продовольствия. «Во многих областях так делают. Закупают в областной фонд какое-то количество зерна по определенной цене», – поясняет Ратачков.

Вячеслав Телегин отмечает, что в Саратовской области есть «печальный опыт Продкорпорации». Но деваться, по его мнению, некуда, надо создавать фонд с учетом прежних ошибок. Хотя дело это достаточно продолжительное. Пока фонд создадут, пока деньги найдут... «Быстро решить проблему можно только в том случае, если удастся найти солидных покупателей саратовского зерна за рубежом», – убежден Телегин. Заниматься этим должно будет министерство сельского хозяйства.

Главная же опасность нынешних низких цен на зерно состоит в том, что они чреваты банкротством сельхозпроизводителей. Причем массовым. «По моим расчетам, процентов 80 хозяйств обречены. Это – мягко говоря», – уверен Ратачков. «Плакаться вроде неохота, но мы недолго выживем. Недолго, – мрачно настроен Владимир Перекальский. – Наше хозяйство... Ну, год еще. Остальные-то сдохнут намного раньше».