1 апреля 1924 г. Адольф Гитлер в тюрьме начал диктовать «Майн Кампф»

Кем он был тогда? «Герой» неудачного «пивного путча» 1923 г., служившего темой для насмешек и карикатур? Неуравновешенный уличный оратор со странными привычками? Самозваный вождь маленькой радикальной партии, переполненной странной смесью идей национализма, оккультизма, социализма и реваншизма? Кто его принимал всерьез?

«В политике Гитлер может претендовать не более, чем на роль барабанщика», – презрительно заявлял генерал фон Лоссов, разогнавший нацистский путч в Мюнхене. Радикальное направление, на которое толкал НСДАП Гитлер, и дурная слава, этому сопутствовавшая, отталкивали от малочисленной организации националистов «серьезных политиков».

«Неважно, смеются ли они над нами или оскорбляют, считают нас тупицами или преступниками – главное, что они нас заметили», – писал Гитлер в «Майн Кампф». Пресса, широко освещавшая «процесс Гитлера» в 1924 г., сделала его имя известным всей стране.

Германия потерпела поражение в Первой мировой войне. Она потеряла все колонии, миллионы немцев оказались за пределами границ Рейха, угнетаемые националистическими правительствами новообразованных мелких государств Восточной Европы. Победивший Запад навязал немцам кабальные условия Версальского мира, выкачивая из страны миллиарды долларов контрибуций. Союзников не было, и оказавшаяся в изоляции страна постоянно получала щелчки по носу от победителей. Экономика переживала кризис, миллионы людей оказались выброшенными из привычного уклада жизни, реформаторские правительства социалистов и либералов были крайне непопулярны. Ленин, строя социализм в России, в качестве примера для подражания указывал на германский диктаторский «государственный капитализм» периода военной блокады, а германская экономика по его оценке была самой монополизированной во всем мире. После же 1918 г. политика Веймарского правительства была откровенно рыночной и либеральной. Германские «олигархи» – Крупп, Тиссен и другие – стояли за спиной правительства и в глазах народа были теневыми вершителями судеб страны. Нация, привыкшая гордиться своей лучшей в Европе армией и непревзойденным «немецким порядком», переживала жесточайший психологический шок. Впитывавшиеся с молоком матери и вбивавшиеся линейкой учителя государственно-патриотические идеалы были грубо развеяны поражением в войне и революцией 1918 г. Оказалось, что Германия – не самая лучшая, не самая богатая и даже не самая сильная страна в мире. Немцы с ностальгией вспоминали о «Германии, которую они потеряли», сравнивая хаос и разруху «Веймарской республики» с «порядком» кайзеровских времен. Свобода, которая принесла с собой неограниченное право умирать с голоду и прежде всего освободила государство от заботы о населении, воспринималась с раздражением, как чуждая игрушка, не приносящая никакой пользы. Развязность прессы – после кайзеровской цензуры – и распущенность нравов возмущали старшее поколение. Быстрое обогащение нуворишей и спекулянтов противоречило национальным стереотипам трудолюбия и экономии.

Еще хуже было в головах людей. Либерализм оказался запятнанным сотрудничеством Веймарских лидеров с победившей Антантой. Социализм – учение Маркса, выросшее на немецкой земле – обанкротился вместе со II Интернационалом. Коммунисты у многих вызывали отвращение как «агенты варварской Москвы». Монархическая идея выглядела устаревшей. Расплодились всевозможные мистические и оккультные учения, что еще больше усиливало атмосферу упадка.

И тут появляется Гитлер, разрывающий с «обветшавшими» идеями прошлого. Он призывает к действию, откровенно презирает «теоретиков», говорит об «измене» веймарских вождей и зовет к национальному возрождению. И не только призывает – его «национал-социалистская рабочая партия» под красными знаменами выходит из пивных на площади Мюнхена, пытаясь осуществить революцию. На фоне «вечно болтающих» либералов и социал-демократов Гитлер действовал. Арест и тюремное заключение лишь добавили ему ореол мученика. И пусть буржуазная пресса посмеивалась над «пивным путчем», пожимая плечами над откровенно бредовыми идеями фюрера – пассионарная молодежь, не отягощенная образованием, заметила маленькую группу радикалов. Те, кто не нашел своего места в демократической Германии и не хотел пассивно смириться с этим, в двадцатые годы потянулись к нацизму. Ведь гораздо проще обвинить в своих бедах «предателей» – евреев и марксистов – чем стиснуть зубы и начать работать. А власти и интеллигенция Германии не сделали ничего, чтобы этому противостоять. Ибо это же смешно – бороться с кучкой невежественных радикалов? «Майн Кампф», продиктованный Гитлером Гессу в тюрьме, стал основой нацистского мифа, в годы Великого кризиса захватившего великий народ. Отрезвление придет слишком поздно – на руинах Рейхстага.

Интересно, а нацбол Лимонов в саратовской тюрьме не начал диктовать про свою борьбу?

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», № 12(27), 28 марта – 3 апреля 2003 г.