11 июня 1184 г. до н.э. греки взяли Трою

«О боги! Где же вы?» – спрашивал я себя первые тридцать минут просмотра блокбастера «Троя». Самая дорогостоящая неудача Голливуда – муторная, неинтересная ни в художественном, ни в познавательном плане. А ведь с Троей связаны целых два сюжета, тянущих на полноценный фильм: история Троянской войны, возникшей из-за женщины, и история открытия Трои Шлиманом, ставшая современной сказкой о воплощенной мечте и подтвержденном мифе.

Про петерсоновскую версию гомеровской легенды историку даже говорить неудобно: голливудская Троя раз в десять больше настоящей, стальное оружие и алюминиевые щиты, кожаные и полотняные доспехи греков и ламеллярные панцири у троянцев... Хорошо еще в титрах честно признались: «inspired Homer», «по мотивам Гомера». А вот шлимановская история заслуживает рассказа – кто бы в наше рационалистическое и прагматическое время мог подумать, что такое бывает.

Отец рассказывал маленькому Генриху Шлиману сказки и легенды. О борьбе героев Гомера, о Парисе и Елене, об Ахилле и Гекторе, о могущественной Трое, сожженной и разрушенной. В 1829 году на Рождество он подарил сыну иллюстрированную «Всемирную историю для детей». Там была картинка: Эней, держа сына за руку и посадив старика отца на спину, покидает охваченный пламенем город. Мальчик смотрел на изображение, на крепкие стены, на огромные Скайские ворота. «Так выглядела Троя?» – спросил он. Отец утвердительно кивнул. «И все это разрушено, совершенно разрушено, и никто не знает, где стоял этот город?» «Разумеется», – ответил отец. «Я не верю этому, – сказал маленький Генрих Шлиман. – Когда я вырасту большой, я найду Трою и сокровища царя».

Отец рассмеялся.

Однако то, что решил семилетний мальчик, было им исполнено.

Ученик в лавке, исполняющий всякую черную работу; юнга затонувшего корабля, уплывавшего в Южную Америку; полиглот-самоучка, выучивший семь языков, в том числе русский; удачливый коммерсант, оптовый купец первой гильдии и почетный гражданин Петербурга; золотоискатель в Калифорнии, ставший гражданином США, – все это Шлиман. И вот этот богач, которому во всем сопутствовала удача, бросает свой бизнес и на сорок шестом году жизни устремляется в Малую Азию – искать Трою.

Это был поступок невозможный, немыслимый с точки зрения здравого смысла: Гомера в XIX столетии считали баснописцем. В достоверность его сведений о той борьбе, которая разыгралась за город Приама, верили ничуть не больше, чем в достоверность сведений, содержащихся в древних сказаниях о героях, а некоторые вообще относили их к области мифов. Но Шлиман жил в мире Гомера, он верил ему как топографическому справочнику и, прибыв в Турцию, принялся обходить местность с томиком «Илиады» и хронометром в руках – проверяя, подходит ли реальность под описания поэта.

Вокруг турецкой деревушки Бунарбаши, где по тогдашним представлениям находилась Троя, было сорок источников: но разве Гомер не писал лишь о двух? Да еще с разной температурой? Шлиман термометром измерил воду во всех сорока родниках – температура ее была одинаковая. Гомер писал, что Ахилл трижды обежал крепость Приама, гоняясь за Гектором. Шлиман немедленно отправился проверить, можно ли обойти тот холм, на который указывали местные жители. Наткнувшись на непроходимый овраг, он окончательно уверился, что Троя не здесь. И отправился искать ее.

И он нашел ее, Трою Гомера, несмотря на всеобщее неверие ученого мира, считавшего его дураком. Холм Гиссарлык, с которого видна была гора Ида, был избран им по наитию: «Когда попадаешь в долину Трои, первое, что бросается в глаза, – красивый холм Гиссарлык, самой природой, кажется, предназначенный для того, чтобы на нем возвышался большой город со своей цитаделью. И в самом деле: если его как следует укрепить, этот пункт господствовал бы над всей Троянской равниной. Во всей округе нет ни одного пункта, который мог бы с ним сравниться... С холма Гиссарлык видна и Ида – гора, с вершины которой Зевс взирал на Трою». В 1870 г. начались раскопки, они продолжались четыре года и блестяще подтвердили правоту Шлимана. На холме он нашел девять городов, последовательно сменявших друг друга; два из них были разрушены опустошительными пожарами. Шлиман объявил Троей Приама тот слой, где он выкопал замечательный золотой клад, зарытый под рухнувшей крепостной стеной. Позднейшие исследователи доказали, что он ошибся: гомеровская Троя была расположена в более высоких слоях, а найденный им клад принадлежал царю, жившему за тысячу лет до Приама. Но главное ему удалось доказать: Гомер – не баснописец, его легенды – не миф, Троя действительно существовала и Троянская война действительно была.

Его «кавалерийская археология» вызвала бурю не только среди ученых, но и в душе каждого человека. Шлимановские золотые клады потрясли умы людей, принадлежавших эпохе, которая получила название «века грюндерства», – людей, живших во время хозяйственного подъема, ценивших так называемых selfmademan’oв и обладавших здравым смыслом, людей, перешедших на сторону Шлимана тогда, когда «чистая наука» отвернулась от «профана и дилетанта».

Шлиман сделал сказку Гомера былью. Хотя бы ради уважения к нему Петерсон мог снять фильм и получше.

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», № 22 (84), 11-17 июня 2004 г.