6 июня 1922 г. в СССР был учрежден Главлит – высший орган цензуры

«Насилие и ложь всегда идут рука об руку», – говорил А.И.Солженицын в знаменитом манифесте «Жить не по лжи». Любая форма тирании нуждается в контроле за поведением людей. А поскольку человек имеет обыкновение действовать осмысленно, власть пытается взять под контроль не только поступки, но и мысли. Для этого со времен инквизиции и папского «индекса запрещенных книг» использовалась цензура. Большевики, идя к власти под лозунгами освобождения человечества, первым делом покончили с «враждебными» буржуазными газетами. Еще до учреждения ЧК, до расстрела Учредительного собрания, до Красного террора – в первый же день своего существования, 26 октября 1917 г., большевистская власть разгромила редакции оппозиционных средств печати. Были закрыты социалистическая газета «Наше общее дело» и арестован ее редактор Владимир Бурцев, известный борец с провокацией, меньшевистский «День», кадетская «Речь», первая по-настоящему массовая российская газета «Новое время», буржуазные «Биржевые ведомости». На следующий день, 27 октября, Ленин подписал «Декрет о печати», вводивший «временные и экстренные меры для пресечения потока грязи и клеветы со стороны контрреволюционной печати». Как писал Ричард Пайпс в книге «Русская революция», декрет «полностью упразднял свободную печать в России, традиции которой восходили к временам Екатерины II».

Первоначально действия большевиков вызвали мощное сопротивление. Дошло до того, что в Москве большевистский военно-революционный комитет аннулировал декрет, объявив 21 ноября, что печать свободна и экстренные меры отменяются. Но в июле 1918 г., после подавления восстания левых эсеров, большевики одним махом уничтожили все независимые газеты и периодические издания. Но до окончания Гражданской войны они не испытывали необходимости в особом цензурном органе, вполне полагаясь на устрашение и насилие. И лишь когда большевики, по словам Ленина, «Россию завоевали», выявилась нужда постоянно контролировать «духовную пищу» покоренного народа, чтобы не дай Бог не возникли в головах насильно осчастливленных какие-либо сомнения.

Политтехнологам известно, что «административный ресурс» эффективен лишь при отсутствии реальной конкуренции. В более широком смысле это относится ко всей диктаторской власти. Тайная полиция (ЧК-НКВД), «министерство правды» (Агитпроп), «история как политика, опрокинутая в прошлое», литераторы как «инженеры человеческих душ», клепающие их по партийному проекту – все это могло работать лишь при отсутствии какой-либо альтернативы. Для недопущения «вредной информации» нужна была предварительная цензура – и она была создана 6 июня 1922 г.

Люди часто не придают значения разнице между предварительной и карательной цензурами. В царской России большую часть ее истории существовала карательная цензура – проверяющая на соответствие законам уже вышедшие книги и газеты. Лишь в XIX веке часть прессы (газеты и «толстые журналы» прежде всего) должны были проходить предварительное одобрение цензора. Научные книги и вообще любые издания толще 10 печатных листов (160 страниц), академические и научные издания от цензуры избавлялись (именно так в России в 1872 г. был издан перевод «Капитала» К.Маркса). Всего за 100 лет (1805 – 1905) цензурой было запрещено около 200 книг русских авторов. В 1905 г. цензура в России была отменена.

Большевики установили гораздо более жестокий цензурный режим, чем в самые мрачные периоды самодержавия. После открытия спецхранов в конце 1980-х в прессе прошло сообщение, что в них содержалось более 2000 наименований книжной литературы. Причем надо иметь в виду, что при советской власти за инакомыслие можно было потерять голову (при Сталине) или надолго сесть в тюрьму по политической статье (в эпоху развитого социализма) – тогда как при царе все ограничивалось административным наказанием. Контролю подвергалось абсолютно все – научная и художественная литература, театральные постановки, мультфильмы, кино, не говоря уж о любых газетах и журналах. Без специального номера «лито», означающего «проверено цензурою», ни одно печатное издание в СССР не могло выйти в свет.

Цензурный намордник не спас коммунистический режим от постыдного развала. Сам – и Там – издат, «радио Свобода», «эзопов язык» писателей ухитрялись и в брежневские годы доносить иную картину мира до тех, кто хотел ее получить. Крах коммунизма в 1991 г., когда колоссальная ядерная империя с огромной армией, КГБ, мощным пропагандистским аппаратом рассыпалась в три дня, был прежде всего поражением в сфере сознания. Никто не захотел их защищать – и тоталитарной власти не стало.

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», № 21(36), 6-12 июня 2003 г.