Во вторник, 5 ноября, продолжилось судебное заседание по уголовному делу Михаила Лысенко. В начале заседания судья объявил о том, что в суд поступила телеграмма от свидетеля Сагомоняна. Свидетель находится на лечении в США, поэтому участвовать в судебном процессе не может.

В зал суда конвоем доставлен свидетель Анатолий Прохоров. По версии стороны защиты, он входил в группировку Сочана, которая устранила убийц Николая Балашова – Мутенина (Сапару), Каверина (Клауса) и Пономаренко (Шеремета). В настоящее время свидетель доставлен из мест лишения свободы, так как отбывает наказание по приговору Энгельсского районного суда от 1 марта 2013 года. Свидетель первоначально был осужден в июне 2001 году по ст. 222, затем в 2002 году он был осужден за убийство названных выше лиц, а потом по заявлению Юрия Нефедова свидетель был осужден по ст. 117 УК РФ. Как заметил Виктор Паршуткин, государственный обвинитель Эдуард Лохов в 2002 году в процессе по убийству Клауса, Сапары и Шеремета также представлял государственное обвинение.

В 1999 году свидетель был задержан сотрудниками энгельсской милиции по подозрению в совершении убийства. По словам Прохорова, его сильно избили, после чего он попал в больницу с сотрясением головного мозга. Этот вопрос через криминального авторитета Владимира Зыряева был решен с Михаилом Венецким, который в то время был заместителем начальника энгельсского отдела милиции. После обращения Зыряева к Венецкому, по словам свидетеля, все вопросы по нему были сняты.

Свидетель Анатолий Прохоров сообщил, что ему знаком Андрей Сочан, который в 1998 году был личным порученцем Николая Балашова. По словам свидетеля, близость к вору в законе накладывала на Сочана обязательства найти убийств. Кроме того, нахождение убийц могло перевести его на более высокую ступень в криминальной иерархии. Кроме того возникала экономическая подоплека – кто займет территорию убитого Балашова и будет контролировать финансовые потоки, которыми занимался Балашов.

Анатолий Прохоров сообщил, что он вместе с Сочаном нашел убийц Балашова. Ими оказались Мутенин, Каверин и Пономаренко. Информацию об этих людях свидетель получил от Михаила Ткаченко, который в то время считался правой рукой Юрия Нефедова. По мнению Прохорова, Ткаченко был самодостаточным человеком, и его тяготила опека Нефедова. Он искал способы выйти из-под этой опеки. Он много выпивал, начал принимать наркотики и однажды в казино при встрече сообщил известную ему информацию об убийцах Прохорову.

После похорон Балашова свидетелю стало известно от Андрея Сочана, что Ткаченко – единственный, кто присутствовал на встрече, покидал ее, но после убийства появился там снова. Но, если про Мутенина было известно, что он подозревал Балашова в покушении на себя годом ранее. То у Ткаченко видимых мотивов не было, у него был разнообразный бизнес, и с Балашовым он никак не пересекался.

Разговор между Ткаченко и Прохоровым произошел весной 1999 года.Мутенин попросил Ткаченко позвонить ему, когда в офис Нефедову приедет Балашов, что Михаил Ткаченко и сделал. В этот же день Мутенин попросил Ткаченко съездить к Каверину. Для Ткаченко в этом ничего не обычного не было, так как выполнял подобные просьбы и раньше. Дома у Каверина Ткачненко встретилШеремета. Они смогли убедить Ткаченко, чтобы он незаметно провел их в недостроенный дом Нефедова. По словам Прохорова, Шеремет мог психологически подавлять людей. Ткаченко по каким-то причинам не смог им отказать.После того, как Ткаченко привез киллеров в строящийся дом, его от себя не отпустили. Шеремет попросил его позвонить Мутенину, после чего сказал в трубку: «Операция началась». За выходом из офиса Нефедова наблюдал Каверин, именно он и подал знак, после чего киллеры побежали во двор. Ткаченко не видел, когда началась стрельба. После убийства он незаметно покинул двор и уехал.

Позже рассказ Ткаченко подтвердился от самих Каверина и Пономаренко. Перед смертью они во всем признались своим убийцам. По словам Прохорова, он убил Мутенина, Черкасов убил Пономаренко. Каверина выследил Сочан, вывезли в гаражный массив, допросили и убили.

Содержание разговора с Ткаченко Анатолий Прохоров передал Сочану, который попросил о встрече с Ткаченко. Через пару дней такая встреча состоялась в казино. На встрече присутствовали, кроме Ткаченко и Сочана, сам свидетель и Черкасов. После разговора Ткаченко попросили «держать язык за зубами» и «не делать лишних движений», иначе он мог оказаться крайним и тоже пострадать. Сочан частично поверил Ткаченко, так как некоторые рассказанные им подробности совпадали с информацией от Руденко и Мишкениса, которые присутствовали на встрече с Балашовым.

«За убийство вора в законе – смерть. Так принято у достойных людей, – заявил свидетель. – Правда, смотря в каком обществе».

По поводу Нефедова, по словам свидетеля, на то время не было информации о его причастности к убийству, поэтому его оставили в живых. Про него было известно, что он «стукач», но пока он держался в рамках дозволенного, его не трогали.По словам Прохорова, Юрия Нефедова завербовали еще в юности, но в 2000-х годах он «вырос из штанишек» и уже сам начал управлять правоохранителями. На него работали и Вязовченко и Гапкалов.

Анатолий Прохоров рассказал, что со слов Михаила Ткаченко у Клауса был обрез охотничьего ружья, а уШеремета– пистолет. По поводу навыков владения оружием Шеремета свидетелю неизвестно, зато Клаус был хорошим стрелком. Они со свидетелем не раз соревновались между собой в тире. Ткаченко, Шеремет и Клаус приехали к месту убийства на двух машинах. Ткаченко провел киллеров к офису Нефедова через двор примыкающего дома с параллельной улицы.

Защитник Виктор Паршуткин огласил протокол допроса свидетеля, составленный на предварительном следствии в 2011 году. Из документа следует, что свидетелю от Сочана стало известно, что убийство Балашова организовали Нефедов и Мутенин.

Также в документе говорится, что Ткачекно признался Прохорову, что он сам убил Балашова по приказу Нефедова. В разговоре Ткаченко упомянул Новокрещенова, но какую роль он играл в убийстве, Ткаченко не рассказывал.Свидетель заявил, что 80% этого протокола – откровенный бред. Ткаченко не мог признаться в убийстве вора в законе. Он подписал бы себе смертный приговор, если бы такое сказал.Анатолий Прохоров сообщил, что верить следует тем показаниям, которые он дает сегодня в суде.

Адвокат Паршуткин огласил заявление свидетеля, составленное в декабре 2010 года. В документе сообщается о встрече свидетеля с работником ФСБ Мазюком. В это же время вместе с Прохоровым отбывал наказание в ИК-10 Черкасов. Мазюк попросил их поговорить с отбывавшим наказание в этой же колонии Новокрещеновым, чтобы тот дал правдивые показания. Свидетель не подтвердил данные показания, сообщив, что тот момент не знал Новокрещенова. Прохоров действительно общался с Мазюком, но их разговор касался только Нефедова. По итогам беседы был составлен протокол. Что касалось Нефедова, Прохоров не возражал, а по поводу других обстоятельств и Новокрещенова, следователи настояли, чтобы фамилия осталась, по их мнению, это помогло бы быстрее упрятать Нефедова. Анатолий Прохоров рассказал, что он намеренно оговорил Нефедова, так как у него были с ним плохие отношения. Нефедов пытал Сочана под камерой, угрожал сестре свидетеля изнасилованием, отнимал бизнес.

По поводу смерти Ткаченко свидетель сообщил, что с этим связаны очень странные обстоятельства. После смерти Мутенина бизнес по наркотикам перешел к Нефедову. Сбором денег занимался Ткаченко, как его правая рука. Михаила Ткаченко застрелили возле магазина «Барвинок», когда он в очередной раз приехал забрать денег.

Относительно подсудимых свидетель сообщил, что не видит на скамье подсудимых членов банды Нефедова. Ни Панченко, ни Яковлева, ни других. А тех, кто сейчас сидит на скамье, по мнению Прохорова, «на стройках, на рынках набрали».

От сотрудников «Кобры» свидетелю поступало предложение оговорить Михаила Лысенко, что он отдал приказ застрелить Мутенина. Взамен свидетелю предложили убрать из обвинения ОПГ и отправить дело на условно-досрочное освобождение. Также его просили подтвердить показания Нефедова о том, что тот написал явку с повинной, в которой нет фамилии Лысенко, в 2008 году, так как он написал ее под давлением (якобы Прохоров и Черкасов избили Нефедова, чтобы он ее написал). Свидетель согласился и подписал такие показания, но через несколько месяцев передумал и отказался от них.

Государственный обвинитель Эдуард Лохов поинтересовался у подсудимого Павла Новокрещенова, разговаривал ли Новокрещенов с Прохоровым и Черкасовым по поводу убийства Балашова? Подсудимый продолжает настаивать на том, что после разговора с ними он написал явку с повинной.

Свидетель Прохоров заявил, что не мог им Новокрещенов рассказывать о том, что он убил вора в законеБалашова, даже по той причине, что находясь в тюрьме, при огласке такой информации, Новокрещенов здесь бы не сидел. Его бы уже наказали за убийство. Кроме того, по мнению свидетеля, версия об организации с участием Новокрещеноваубийства Нефедовым, который возглавлял общество «афганцев», где масса людей, прошедших войну и умеющих пользоваться оружием, не выглядит состоятельной. Балашов был вор в законе. Новокрещенов где-то в деревне следил за свиньями у Нефедова в хозяйстве. Нефедов не мог доверить свою судьбу «какому-то алкоголику» – малейшая осечка могла привести к срыву операции. Тем более, когда вокруг достаточно людей, умеющих профессионально обращаться с оружием.

Нахождение в колонии, по словам свидетеля, накладывает некоторые ограничения на свободу передвижения. Без сопровождающего просто так передвигаться осужденному нет возможности, тем более после этого ходить с докладами к сотрудникам ФСБ. У Новокрещенова в колонии была «красная бирка», что означает склонность к побегу, а у такого рода заключенных особые условия содержания.

Далее в подтверждение своих слов свидетель зачитал письмо из следственных органов в колонию, где содержался Прохоров. Представитель следственного комитета просит в письме о снятии Прохорова и Черкасова с учета как членов ОПГ. В итоге их с учета не сняли, по мнению свидетеля, это произошло потому, что в дальнейшем Анатолий Прохоров отказался от своих показаний.