Яндекс.Метрика

Записки из суда. Часть 70. Прения

Записки из суда. Часть 70. Прения

В понедельник, 13 января, в Саратовском областном суде начались прения по делу Михаила Лысенко. В судебное заседание не явилась присяжная №7 «по личным обстоятельствам, препятствующим дальнейшему участию в делу». Выбывший присяжный заседатель заменен запасным.

Первым в прениях выступил государственный обвинитель Эдуард Лохов. Прокурор считает всех подсудимых не случайными участниками событий. По его мнению, все эпизоды уголовного дела тесно взаимосвязаны между собой, начиная от убийства Николая Балашова, заканчивая похищением труб. Михаил Лысенко, по мнению прокурора, тесно связан с данными преступлениям как их организатор, хотя он и не давал указания непосредственно исполнителям. Указания всегда передавались через Юрия Нефедова или других лиц.

По словам обвинителя, в уголовном деле нет политического заказа. Манипулирование общественным мнение, по утверждению Лохова, выгодно Михаилу Лысенко, но, несмотря на все препятствия, правоохранительным органам удалось довести дело до суда.

Эдуард Лохов после вступительных слов перешел к рассмотрению эпизода убийства Николая Балашова, по которому обвиняются только двое из присутствующих подсудимых – Новокрщенов и Лысенко. Михаил Лысенко в материалах дела выступает как заказчик преступления, а Павел Новокрещенов – соисполнитель. Другой непосредственный исполнитель, по версии стороны обвинения, Михаил Ткаченко был убит в начале 2000-х.

По словам прокурора, обрез – идеальное оружие для совершения подобного рода преступления. Все три гильзы обнаруженные на месте преступления были того же калибра, как и брошенное убийцами ружье.

Отсутствие следов пороха на трупе Балашова, по мнению гособвинителя, объясняется тем, что стреляли через стекло. Стекло разбилось, поэтому следов пороха не нашли.

Перечисляя доказательства, подтверждающие причастность Лысенко к убийству, прокурор упомянул лиц, которые во время убийства находились далеко от Энгельса, в частности на Петра Самородова, отбывавшего в то время наказание в местах лишения свободы.

Подробно остановившись на месте, где сидели предполагаемые убийцы Балашова, ожидая его появления, прокурор заявил, что противоречие о наличии калитки или щели в заборе, спустя 15 лет, не существенно и не влияет на суть преступления.

Как заявил Эдуард Лохов, версия, выдвинутая защитой, об убийстве Балашова другими лицами (Мутениным, Кавериным и Пономаренко) не имеет оснований, а преследует цель свалить вину на мертвых.

* * *

Государственный обвинитель перешел к эпизоду похищения Александра Пронина. По мнению прокурора, целью похищения было спровоцировать Самородова на совершение преступлений, чтобы избавиться от него с помощью правоохранительных органов. Самородов, по словам гособвинителя, мешал Михаилу Лысенко тем, что, выйдя на свободу, пытался заниматься бизнесом в Энгельсе, а также мог отомстить за смерть своего друга – Николая Балашова.

Все обвиняемые по данному эпизоду признались, что присутствовали в момент совершения преступления, но все обозначили свою роль как незначительную. Только Алибеков признался, что лишь порезал палец Пронину, но не отрезал его. Все совершенные действия обвиняемыми Алибековым, Ахильговым, Байрамбековым, Беликовым и Горшениным свидетельствуют, по мнению прокурора, о наличии устойчивой преступной группы. Несмотря на признательные показания Алибекова, сторона обвинения продолжает настаивать на том, что палец Пронину отрезал Беликов. Нефедов таким образом, «через кровь», хотел приблизить к себе Беликова и глубже втянуть в преступную группу.

В ходе анализа материалов дела, прокурор пришел к выводу, что все обвиняемые предполагали о применении насилия к Пронину. Но само похищение не было нужно ни обвиняемым, ни Нефедову. Похищение спровоцировало Самородова на то, что он устроил стрельбу на рынке «Анапа-22». Тем самым Лысенко, зная о взрывном характере Самородова, добился, что его осудили на 14 лет.

* * *

В продолжение прений государственный обвинитель Ольга Фролова подробно рассмотрела эпизод, связанный с нападением на Михаила Венецкого. По ее мнению, данное преступление является следующим звеном в цепочке, начало которой озвучил Эдуард Лохов.

Михаил Венецкий был адвокатом и являлся защитником Петра Самородова. Михаилу Лысенко, как считает Ольга Фролова, было необходимо отстранить Венецкого от защиты Самородова, поэтому он дал соответствующее указание Нефедову через Суляна.

По мнению прокурора, покушение на Венецкого мог организовать только Лысенко, так как опасался покушения с его стороны и со стороны Самородова. У других лиц, участвовавших в нападении, следствие не нашло мотивов для совершения преступления. Ни Нефедов, ни Байрамбеков не были с ним даже знакомы, считает обвинение. Хотя, как ранее заметила Ольга Фролова, им было достоверно известно, что он является адвокатом Самородова.

* * *

Следующие эпизоды, озвученные в прениях, не вменяются в вину Михаилу Лысенко. Это похищение труб с производственной базы в городе Энгельсе и последующая перестрелка. В похищении труб обвиняется Олег Гутиев, а в совершении хулиганских действий и причинении телесных повреждений потерпевшим – Ахильгов, Алибеков и Байрамбеков.

Олег Гутиев на допросе в зале суда сообщил, что организовал похищение труб с целью отомстить хозяину базы, однако, как заявила государственный обвинитель Ольга Фролова, она будет доказывать, что на самом деле Гутиевым двигали корыстные мотивы. В частности, об этом свидетельствует тот факт, что Гутиев сразу после хищения обратился к Суляну с просьбой помочь реализовать похищенные трубы.

Несколькими днями позже по просьбе Суляна Нефедов вместе с Адибековым, Ахильговым, Байрамбековым, Яковлевым и Дуровым прибыл на место хранения труб, взяв с собой огнестрельное и травматическое оружие. По мнению прокурора, подсудимые, давая показания о том, что они присутствовали на месте в перестрелке, пытаются приуменьшить свою вину. Однако их слова опровергаются показаниями свидетелей и потерпевших, а также показаниями, которые они давали на предварительном следствии.Позицию обвиняемых, утверждавших, что они оказались случайно на месте преступления, Ольга Фролова считает смешной.

* * *

Прения по делу Лысенко продолжил Эдуард Лохов. На этот раз государственный обвинитель рассматривает эпизод хранения оружия. Со слов Юрия Нефедова стало известно, что об этом оружии было известно не только Михаилу Лысенко, но и его ближайшему окружению. О том, что у Нефедова хранится боевое оружие, знали многие жители Энгельса, считает государственный обвинитель.

Некоторое время оружие хранилось дома у Олега Гутиева, в связи с чем ему это вменяется в вину. Затем было перевезено Дуровым в дом к его тетке, а потом во двор дома, где проживал свидетель Иссупов. Дуров скончался в период проведения предварительного следствия, а Иссупов не знал, что хранится у него во дворе, поэтому проходит по делу в качестве свидетеля.

Перевозил оружие в село Подстепное Сулян на служебном автомобиле, так как ему было проще проехать через КП ГАИ на выезде из Энгельса в сторону Маркса. Несмотря на то, что Сулян отрицает свое участие в перевозке оружия, его показания, по мнению прокурора опровергаются показаниями Олега Гутиева и свидетеля Николая Ткаченко.

* * *

Следующий пункт обвинения – создание банды. Сторона обвинения считает организатором банды Михаила Лысенко, который знал еще в 1998 году о том, что у Нефедова есть оружие, которое неоднократно использовалось, в том числе по просьбе Лысенко. Мотивы нападения и на Балашова, и на Пронина, и на Венецкого, по мнению Лохова, были только у Лысенко, так как у них были разногласия по разделу сфер влияния в Энгельсе.

Связь Лысенко и Нефедова осуществлялась через Михаила Ткаченко, а после его смерти через Юрия Суляна, который в тот время уже работал в администрации и всегда имел возможность общаться с Лысенко. По мнению гособвинителя, материалами дела подтверждается двуличность Михаила Лысенко, который, с одной стороны, был руководителем города и района и в то же время выступал заказчиком преступлений, где руками Нефедова устранялись неугодные ему люди. Это же подтверждается, по мнению прокурора, показаниями самого Лысенко, утверждавшего при даче показаний по эпизоду, связанному со взяткой, что он выступал то мэром, то частным лицом.

Работа подсудимых на рынке у Нефедова, по словам Эдуарда Лохова, была лишь прикрытием, так как они владели и оружием, и автомобилями, получая зарплату 3-4 тысячи.

* * *

Государственный обвинитель перешел к блоку экономических преступлений, вменяемых Михаилу Лысенко, – вымогательство взятки и отмывание денежных средств. По мнению прокурора, Михаил Лысенко первоначально пытался увести торговый центр из владения «Строй-Сервис-2» в начале 2007 года через оффшорную фирму «Голд-Смит», но из-за несогласия Кремнева, который обратился в суд за защитой своих прав, ему осуществить задуманное не удалось.

Михаил Лысенко подтвердил в зале суда факт получения денег, но вину свою не признал, а с полученных денег заплатил подоходный налог. Это было сделано, по мнению прокурора, не случайно, так как взятку он получил не в чемодане, а в качестве доли в предприятии, которое при продаже получило прибыль. Доводы Лысенко о том, что он действовал как частное лицо и деньги получил за помощь в разделе бизнеса и урегулировании разногласий, прокурор считает несостоятельными. Глава района не должен был заниматься такими делами, заметил Эдуард Лохов.

В данном случае действия Лысенко по активному поиску покупателей торгового центра были направлены только на получение выгоды и обналичивание полученной им взятки. По мнению прокурора, перевод торгового центра на «Голд-Смит», где учредителем была сначала некая Коленко, а затем единолично Михаил Лысенко, свидетельствует о злом умысле обвиняемого. Только недовольство Кремнева и его активное вмешательство не дало Михаилу Лысенко реализовать преступную схему. В итоге, через суд, Кремневу удалось вернуть торговый центр «Строй-Сервису». Факт вымогательства денежных средств подтверждается тем, что при окончательном распределении долей в прибыли Михаилу Лысенко досталась самая большая доля – 40% – несмотря на недовольство других участников.

После того, как Михаил Лысенко получил денежные средства, он потратил их на приобретение движимого и недвижимого имущества, а также на лечение в Германии. Это, по словам прокурора, является легализацией незаконно полученных денежных средств.

* * *

Со стороны обвинения судебные прения продолжил потерпевший Михаил Венецкий. По его словам, он испытывает чувство жалости к Байрамбекову, который причинил ему увечья.

Михаила Лысенко изобличает только то, что Лысенко тайно встречался с криминальными личностями: Кухаренком (ранее осужденным за хранение и оборот наркотиков), Ткаченко, Нефедовым, Суляном, Самородовым. Лысенко принял решение травмировать потерпевшего, чтобы не дать ему возможности физически участвовать в деле Самородова. Это было сделано, так как Лысенко было известно, о том, что Венецкий не такой человек, который пойдет на сделку с совестью.

Показателем виновности Лысенко Венецкий считает допрос свидетеля Пудана, который отказался от тех слов, которые говорил Венецкому при личной встрече, даже несмотря на то, что имеются свидетели их разговоров. «Лысенко говорит мне, что Балашов готовит на него покушение – Балашова убивают. Лысенко говорит Пудану, что я готовлю на него покушение – в меня стреляют. Не кажется ли вам это странным», – обратился к присяжным потерпевший.

Шквал вопросов к себе, связанных с получением инвалидности, увольнением со службы, получением адвокатского статуса, по мнению потерпевшего, вызван желанием адвокатами Лысенко очернить его в глазах присяжных. Ни по одному из вопросов адвокаты не обратились в какие-либо органы для привлечения Венецкого к ответственности. Также, с целью очернить свидетеля в глаза присяжных, защитник Виктор Паршуткин назвал Стигалкина членом ОПГ Самородова, но ни тогда, ни потом не представил доказательств своих слов. По словам Венецкого, Стигалкин после вынесения присяжными вердикта подаст заявление на Паршуткина с целью привлечения его к ответственности за клевету.

Стремлением Михаила Лысенко отвести от себя подозрения потерпевший считает события прошедшего года, когда некий адвокат Харитонов приезжал к отбывающему наказание Самородову и предлагал за взятку изменить показания в пользу Лысенко. «Но Самородов, несмотря на то, что он преступник, <…> не согласился и написал заявление в правоохранительные органы, и по этому факту уже возбуждено уголовное дело», – заметил Михаил Венецкий. Также потерпевший напомнил присяжным, что свидетель Сочан в зале суда заявлял, что к нему также обращались с просьбой изменить показания в пользу Лысенко.


Автор статьи:  Анатолий ЛЕОНТЬЕВ
Рубрика:  Специальный репортаж

Возврат к списку


Материалы по теме: