12 декабря 1993 года принята ельцинская Конституция РФ

Слово «конституция» в переводе с латыни означает «установление, учреждение, устройство». В Древнем Риме так называли отдельные акты императорской власти. В современной практике конституцией называют основной закон государства, определяющий основания политической и правовой системы. Первая в мире конституция сложилась в Англии в XIII-XVIII вв., но она не записана на бумаге. Неписаная английская конституция – предмет особой гордости британцев, но первой «настоящей» конституцией считается основной закон США, принятый в 1787 г. и действующий по сию пору.

Нынешней российской Конституции 10 лет, но это не означает, что традиция политической свободы в России появилась при Ельцине. Конституционным государством Россия была с 17 октября 1905 г. по 5 января 1918 г. (до расстрела большевиками Учредительного собрания). «За императора Константина и жену его Конституцию» шли солдаты Московского полка, поднятые декабристами в 1825 году. Конституционные проекты, таясь друг от друга, разрабатывали в 1817-1819 гг. министры Александра I и члены декабристских тайных обществ. «Кондиции» (конституционные ограничения самодержавия) «надорвала» в феврале 1730 г. избранная на русский престол Анна Иоанновна. Профессор Ричард Пайпс считает, что российский конституционализм начинается с послепетровских шляхтичей. И происхождение его очевидно: Петр прорубил окно в Европу, вот и хлынули в патримониальную державу европейские идеи. Но и это не совсем верно.

Традиция политической свободы в России гораздо старше Петра и «западничества». Даже такой непримиримый и яростный западник, как Александр Янов обратил внимание, что первый Земский Собор – «совет» выборных представителей сословий – был созван в Великом княжестве Владимирском почти за полвека до рождения английского парламента – в 1211 году. А первый акт о законодательном ограничении самодержавия верховной власти был принят Боярской думой в 1610 г., когда конституционной монархией в Европе даже и не пахло. Документ, составленный Михаилом Салтыковым и утвержденный Думой, В.О.Ключевский называл первой российской конституцией.

Традиционная (установленная еще при царе) версия истории гласит, что Россия создавалась самодержавием, которое было прямым наследием то ли монголо-татарского ига (Маркс, Герцен и другие), то ли византийщины (Тойнби, Шпенглер). Москва вышла из-под ига Золотой Орды, под которым изнемогала на протяжении столетий, преемницей этой орды, свирепым «гарнизонным» государством, военной деспотией. Или, как выражается на своем туманном политическом жаргоне Карл Виттфогель, «одноцентровым, полумаргинальным деспотизмом».

На самом деле все было иначе. Орда, где каждый мужчина был воином и отсутствовал внутренний карательный аппарат, по определению не могла быть военной деспотией – и тем более не могла насадить деспотизм на Руси, в киевский период гораздо более похожей на североевропейские страны, чем на византийскую автократию. Между 1480 и 1500 годами, при совсем не мягком Иване III Великом, в России шли публичные баталии о будущем церкви и секуляризации церковных имуществ, живо напоминающие грядущую реформацию в Европе. «В домах, на дорогах, на рынках все, иноки и миряне, с сомнением рассуждают о вере, основываясь не на учении пророков, апостолов и святых отцов, а на словах еретиков, отступников христианства, с ними дружатся, учатся у них жидовству. А от митрополита [высший в те времена пост московской церковной иерархии, эквивалент сегодняшнего патриарха] еретики не выходят из дому, даже спят у него», – писал идеолог церковников Иосиф Волоцкий. Похоже это на «безгласный деспотизм»? Опровергая тезис о рождении тирании в России из татарского ига, Янов резонно замечает: «Велик ли, скажите, шанс, чтобы стремились в «гарнизонное государство» люди из более благополучных и менее милитаризованных мест? Мыслимо ли, допустим, представить себе массовую эмиграцию из Западной Европы в советскую империю? Бежали, как мы знаем, из нее. Даже рискуя жизнью бежали.

Посмотрим теперь, как обстояло с этим дело в европейское столетие России, о котором мы ведем речь. Из нее бежали или в нее? Западная ее соседка Литва была в конце XV века на вершине своего могущества. И вольности литовских бояр не шли тогда ни в какое сравнение с устойчивым, но все-таки скромным положением московской аристократии. Были у Литвы свои неприятности – у кого не было? – но во всяком случае назвать ее «гарнизонным государством» язык бы не повернулся. Но бежали-то тем не менее из нее. Рискуя жизнью бежали. В Москву».

Цвет русских фамилий, князья Воротынские, Вяземские, Одоевские, Бельские, Перемышльские, Глинские, Мезецкие – имя им легион, – это все удачливые беглецы из Литвы. Польско-литовское правительство требовало выдачи «изменников», а москвичи изощрялись в отстаивании «права на выезд». И только во времена опричнины Ивана Грозного роли переменились.

Европейские идеи и традиции в Россию не ветром надуло из петровского окна. Россия – это Европа. Без кавычек. Самая настоящая. Просто надо очистить историю от многовековых напластований «политики, опрокинутой в прошлое» всевозможными деспотизмами.

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», №45 (60) 11-18 декабря 2003 г.