3 февраля 1238 года монголы взяли Москву

По традиционной версии истории, привычной по школьным учебникам, татар пришли «бесчисленные орды», чем, собственно, и объясняется поражение русских князей и установление монголо-татарского ига. Версию эту запустили средневековые летописцы, кормившиеся при дворах этих самых князей и выполнявшие «социальный заказ» на непостыдное объяснение причин поражения. В Тверской летописи так и написано: «татар приидоша бесчисленное множество, яко прузи (саранча. – Д.Ч.) траву поядающие».

Историки XIX-XX вв., служившие другим правителям, тоже заинтересованным в правильном «патриотическом воспитании» русского населения, охотно подхватили эту «информацию», и по страницам популярных книг и школьных учебников пошли гулять фантастические средневековые цифры. Однако еще Освальд Шпенглер обратил внимание, что современное общество относится к цифре совершенно иначе, чем древние цивилизации. Для нас цифра – это нечто твердое, определенное, надежный факт, опираясь на который можно делать расчеты. Если написано «300», то в нашем менталитете это никак не может означать «может быть 300, а может быть 30». Опирающиеся на цифры отчеты и выкладки неизменно производят самое благоприятное впечатление, чем широко пользуются правящие круги для введения в заблуждение общественного мнения. В средние века цифра еще не стала непременным атрибутом математических расчетов и инженерных проектов – даже в XVII веке многопалубные корабли строили в Голландии «на глазок», а сама практика расчетов входила в жизнь общества очень медленно. Аббат Сугерий, канцлер французского короля Людовика Толстого (XI в.), уверенно считал только до 10 – все что свыше 100 означало для него просто «много». Цифры, особенно крупные, были символами, выражавшими превосходные степени преувеличения. Покойный профессор В.Б. Кобрин сказал мне, что скорее всего средневековые читатели и воспринимали все эти колоссальные цифры как образ и метафору, и никому в голову не приходило, что татар на самом деле было «бесчисленное множество», а в битве при реке Саладо в Испании в XIV веке действительно перебили «400000 мусульман».

В качестве метафоры цифры оказывались чрезвычайно удобными средствами пропаганды, особенно военной. Фантастическими данными полны все древние источники – как восточные, так и западные. Если русские, армянские, польские и другие сообщения о татарах подчеркивают «неисчислимость» орд захватчиков, перед которыми, ясное дело, никакая доблесть и воинское искусство не устоит, то восточные хронисты так же пылко преувеличивали численность противостоявших Батыю армий, дабы возвеличить храбрость и таланты «завоевателей вселенной». Персидский историк Джувейни, работавший при дворе Чингизидов, писал о «450000 всадниках» венгерского короля Белы IV, выступивших против 10000 воинов Бату-хана на реке Шайо и разгромленных ими. Про русских князей, вышедших на реку Калку, сообщается, что в их войске было 80000 против «трех туменов» (30000) всадников Субудай-багатура. Точно так же под пером польских историков XVI века, описывавших победы Стефана Батория, противостоящие ему силы русского царя Ивана Грозного вырастают до 180000 человек (из сохранившихся документов известно, что их было в 10 раз меньше), и т.д.

Поразительно, но с изменением характера цивилизации и развитием математики, всевозможных расчетов и механики отношение к цифре в военной и политической пропаганде осталось сугубо средневековым. Цифра означает что угодно, кроме реального числа. Достаточно напомнить, как доблестные советские мемуаристы «подбили» в своих воспоминаниях более 3000 немецких «Фердинандов» из... 90, выпущенных в Германии. Или как в стремлении подчеркнуть чудовищность сталинских репрессий некоторые публицисты и политические деятели конца 1980-х договорились до 40 и 50 миллионов «репрессированных» в СССР. Относиться к подобным цифрам надо так же, как к сообщениям средневековых хронистов: сугубо критически, понимая их как метафоры понятия «очень много».

Древней традицией обращения с цифрами пронизано и другое обыкновение современных политиков и исповедующих принцип «политики, опрокинутой в прошлое» историков – возводить пирамиды обобщений на шатких допущениях. Когда академик П.П. Толочко пишет, что население Руси XIII века насчитывало 12 млн человек (и эта цифра попадает в школьные учебники), надо понимать, что раскопано реально 20-30 городов и поселений древней Руси, на разные даты приблизительно, на глазок, оценено их возможное население (где 20-30 тысяч, а где 600 человек – но с той же степенью вероятности могло быть и 1000 и 300), экстраполировано «в среднем» на всю Русь, предположено (на опыте Европы), что городских жителей могло быть 5% (а может 6% или 3%?), и в итоге получена цифра 12 миллионов. Любой математик скажет, что с таким же успехом и той же степенью достоверности можно написать 5 млн. Или 20 млн. Но – в оборот пущен «факт», опираясь на который начинают делать какие-то расчеты и выводы о финансах, числе воинов и т.д.

Но разве не так же делают наши «всенародно избранные», выбирая из данных статистики только те цифирки, которые им нравятся, и «доказывая» ими «процветание» вверенного им края? Социальный заказ, метафора, пропаганда – вот что такое подавляющее большинство «обобщающих», крупных цифр в древней истории и в современной политике. Для анализа и трезвого размышления они никуда не годятся. Помните, «если на клетке осла написано «слон» – не верь глазам своим».

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», № 5(67), 6-12 февраля 2004 г.