В четверг, 16 января, в Саратовском областном суде продолжилось судебное заседание по делу Михаила Лысенко. Сегодня было запланировано продолжение выступления адвоката Владимира Сенюкова в рамках прений сторон.

После безуспешных попыток связаться с адвокатом Виктором Паршуткиным председательствующий судья, с учетом мнений участников процесса, принял решение о продолжении прений без его участия.

Адвокат Владимир Сенюков продолжил свое выступление. Сегодня он перешел к эпизоду похищения Александра Пронина, который вменяется в вину его подзащитному Казбеку Ахильгову.

Защитник заявил, что в выступлениях гособвинителей не прозвучало обвинение, предъявленное Ахильгову, а именно похищение человека, применение к нему насилия не опасного для жизни с применением предметов, использованных в качестве оружия. По словам Сенюкова, Пронин – был осужден и отбыл наказание за нападение на Ахильгова, поэтому у него есть мотивы для сгущения красок.

Сразу после похищения Пронин не обратился в правоохранительные органы с заявлением. Его сожительница, видевшая похищение с балкона, также не заявляла в полицию, хотя у него была такая возможность. Защитник предположил, что, возможно, она не видела ничего такого, из-за чего нужно было бы вызывать полицию.

Пронин после осуждения писал заявления о том, что его похищали, но там не говорилось ни слова о том, что от него требовали рассказать про Самородова. Также в заявлении фигурировали только лица, которые были потерпевшими по его делу. Среди них был сотрудник ГАИ Андросов. По словам Пронина, человек в форме сотрудника полиции сидел на переднем пассажирском сидении в машине, в которой его везли. По мнению защитника, Пронин на самом деле не видел тех лиц, которые его похищали.

На видеозаписи проверки показаний на месте подсудимый Горшенин назвал лиц, которые собрались, чтобы ехать к Пронину, но среди них он не назвал Ахильгова. Тогда следователь перечислил всех предполагаемых участников, добавив к названным Горшениным фамилию Ахильгова. После, по словам Горшенина, все поехали к мечети, но видеозапись возобновилась возле бани. Каким образом они там оказались, если обвиняемый говорит, что нужно ехать в другое место – большой вопрос, считает Сенюков.

Также о том, что Ахильгов отсутствовал в момент, когда Пронина сажали в машину, говорит и подсудимый Алибеков. В обвинительном заключении говорится, что Ахильгов с его согласия был включен в банду Нефедова в период с 1999 по 2003 года. Однако ни где не говорится когда это было сделано и каким образом. Об этом не говорят ни сам Ахильгов, ни Нефедов. Об оружии, имевшимся у банды Нефедова ни говорит не один из членов «банды», об этом известно только лицам, не включенным в состав банды. Из всех подсудимых об оружии рассказывает только Олег Гутиев.

Ахильгов также не мог заводить Пронина в дом к Татаренкову лишь по той причине, что Татаренко был знакомым Ахильгова, остальные его не знали. Именно Ахильгов звонил к нему в дверь, здоровался с ним и разговаривал. И уже мимо разговаривающих Ахильгова и Татарнеко завели Пронина. Об этом говорят и Гошенин, и хозяин дома Дамир Татаренков, и даже Нефедов.

Когда Ахильгов увидел, что происходит в доме, он растерялся. Это вполне естественно для молодого человека. Он не знал, что делать в такой ситуации, и вышел. Это подтвердил Нефедов в зале суда. «Прокурор призывал вас верить Нефедову, и я прошу о том же», – обратился к присяжным Владимир Сенюков.

Ахильгов не знал о намерениях Нефедова вымогать у Пронина деньги, так как ему об этом никто не сказал, считает защитник. Доказательств обратного прокурор не предоставил. Ахильгова не предупредили, что будет происходить что-то противоправное, а значит нельзя называть имен. Он называл хозяина дома по имени, тот назвал его Казбеком. Это имя услышал Пронин, после чего возле рынка «Анапа-22» Самородов подошел к нему и спросил: «Ты что ли Казбек?», после чего выстрелил в него. До этого Ахильгов никогда не видел Самородова, но поплатился за свою неосведомленность.

У подсудимых были возможности продолжать удерживать Пронина и добиться от него исполнения своих требований, но они его добровольно отпускают. Пронин не отдал им ни 20 тыс. долларов, ни рассказал о нахождении Самородова. Хотя Нефедов умеет добиваться признаний, что доказывает то, как он похитил Сочана и записал на видео его признание. А Сочан, даже выступая в суде, производил гораздо более серьезное впечатление, нежели Пронин.

Ахильгов не отрезал пальца Пронину. Об этом говорит и сам Пронин. Он на допросах называет сначала Алибекова, потом меняет показания и указывает на Беликова. Об этом было известно обвинению, но к Ахильгову все равно применили меру пресечения в виде заключения под стражу.

Владимир Сенюков перешел к эпизоду с трубами. В суде выяснены обстоятельства, свидетельствующие о том, что Ахильгов с самого начала перестрелки спрятался за колесами автомобиля и не успел дойти до места событий. Защитник надеялся, что этот факт повлияет на мнение гособвинителя, и он откажется от части обвинений. Но этого не произошло, поэтому адвокат вынужден «долго и нудно» представлять доказательства невиновности своего подзащитного.

По словам Нефедова Ахильгов не соглашался ехать на эту встречу. Об этом же говорил и Ахильгов. У него были основания не доверять Нефедову после случая с Прониным. Но в этот раз Нефедов просил помочь женщине, которую обижают какие-то люди, а происходило все днем. Для выходца с Кавказа это был сильный аргумент. Не поехать означало бы для молодого человека опуститься в своих же глазах.

«Невозможно быть членом банды, просто показав дом своего знакомого. Невозможно совершать хулиганских действий, находясь на отдалении от места событий», – заявил адвокат.

Обвинение настаивает на том, что Ахильгов предоставил свое оружие для совершения хулиганских действий. Но в деле имеется справка, что его карабин находился на хранении в УВД г. Энгельса с 2001 по 2011 год, в связи с чем не мог участвовать в 2004 году в перестрелке.

По имеющимся в деле данным карабин, из которого велась стрельба, был произведен в 2003 году. И Алибеков приобрел свой карабин в 2003 году. Алибеков давал показания, что он привозил свой карабин на место перестрелки. Нефедов и Байрамбеков в своих показаниях говорят о карабине Алибекова. Но обвинение не учитывает эти фактические данные.

Обвинение сделало свое заключение на основании выводов экспертизы. Но в экспертизе по гладкоствольному оружию не говорится об индивидуальных признаках стрелянных гильз, только общие признаки. А на основании общих признаков невозможно сделать категоричных выводов, только вероятностный.

Допрошенный в суде эксперт Ульянов заявлял категорично, что если следы бойка на гильзах отклонены от центра в разные стороны, то эти гильзы от разного оружия, а скорее всего от разных типов оружия. Но и эти данные не учло обвинение, замечает защитник.

В справке о лицах владеющих, оружием на 2004 год, из всех обвиняемых присутствует только фамилия Ахильгова. Хотя известно из материалов дела, что карабины были и у Нефедова, и у Яковлева, но о них в справке не говорится. Адвокат сделал вывод, что Нефедов позаботился заранее, чтобы его и членов его банды не было в этом списке. Почему Нефедов не позаботился таким же образом о «члене банды» Ахильгове, у адвоката вызывает недоумение.

На опознании никто из пострадавших не опознал Ахильгова, как участника событий на улице Совхозная в г. Энгельсе. Однако Ахильгову вменяется в вину и причинение побоев, в то время как в деле отсутствуют потерпевшие, которым такие побои причинены.

В своей короткой речи Казбек Ахильгов заявил, что не совершал ни одного из преступлений, вменяемых ему, повторив доводы, заявленные его адвокатом.

* * *

Прения сторон по делу Лысенко продолжает защитник Роберта Алибекова Николай Федотов.

Адвокат заявил, что когда Нефедов взял его подзащитного к себе на работу охранником рынка, он не сообщил ему, что Алибеков одновременно вступает в банду, у которой есть оружие.

Никто из тех людей, которых Нефедов взял с собой для разговора с Прониным, не знали о его планах. Алибеков не знал о долге Пронина и о содержании их недавнего разговора. Также Алибеков не знал, для чего Нефедову понадобился Пронин поздно вечером. То есть у подсудимого не было злого умысла на похищение Пронина и причинение физического вреда его здоровью.

Используя показания свидетелей, прозвучавшие в зале суда, защитник Федотов делает вывод, что похищение Пронина было частью плана Нефедова, спровоцировавшего Самородова на совершение преступных действий. По мнению адвоката, то, как легко приехал на рынок и устроил стрельбу, ранив несколько работников рынка, свидетельствует о том, что ни в какой банде его подзащитный не участвовал и не обладал оружием, иначе он и другие пострадавшие могли бы дать отпор нападавшим.

Именно после этого нападения Алибеков приобрел оружие для самообороны, которое возил с собой в машине. Потому ружье и оказалось в 2004 году на улице Совхозной в момент перестрелки из-за украденных труб. Там Алибеков одним из первых получил ранение из травматического пистолета, после чего от болевого шока практически ничего не видел. Он не говорил Байрамбекову: «Возьми мое ружье и стреляй».

Адвокат Федотов опроверг слова обвинителя о том, что «члены банды Нефедова» приобретали машины и оружие на деньги, полученные от преступной деятельности. По словам защитника, Алибеков приобрел свою «девятку» в начале 90-х, до того, как начал работать у Нефедова.

Подсудимый Алибеков не стал участвовать в прениях, согласившись с позицией своего адвоката.

* * *

Подсудимый Олег Гутиев выступил с короткой речью, которую заключил словами, обращаясь к присяжным: «Вам всего-то надо установить истину. Ничего сложного здесь нет».

Выступивший в прениях защитник Олега Гутиева Андрей Попков заявил, что считает самооговором частичное признание вины своим подзащитным. Кроме противоречивых показаний вина Гутиева в перевозке оружия ничем не доказывается. Адвокат заявил, что не сможет спокойно спать, если не расскажет присяжным свое мнение о показаниях Гутиева.

В заседании объявлен перерыв, так как подсудимый Гутиев сообщил, что ему плохо с сердцем.

Напомним, в первой половине дня отсутствовал защитник Виктор Паршуткин также из-за проблем с сердцем.

После перерыва адвокат Андрей Попков остановился на эпизоде похищения труб с производственной базы. По мнению защитника, обвинение в совершении преступления группой лиц по предварительному сговору не соответствует действительности, так как нанятые Гутиевым водитель Камаза и таджики, грузившие трубы, не догадывались о том, что они похищают трубы. После оплаты их работы они разошлись.

Каким образом были установлены масса труб и соответственно их стоимость, защитнику не понятно. Свидетель Пивоваров сообщил, что их масса определялась расчетным способом, однако формулу расчета Пивоваров назвать не смог. Другие свидетели заявляли, что трубы никогда не взвешивались. Но сумма ущерба – очень важный элемент, так как от него зависит квалификация преступления.

В конце выступления адвокат Попков обратился к присяжным с просьбой быть честными при вынесении вердикта.

* * *

Подсудимый Павел Новокрещенов заявил, что юридически необразован, поэтому полностью доверяет своему защитнику. Его защитник Елена Тычук, уверена, что Новокрещенову необоснованно предъявляют обвинение об участии в банде, так как не знал ни о какой банде. Ранее на допросе он заявлял, что при устройстве на работу он не писал заявлений на вступление банду и клятв никому не давал. Он устроился, как он тогда думал, сторожем к предпринимателю Нефедову, и брался за любую работу.

Ткаченко был замом Нефедова, строил дом рядом, часто просил Новокрещенова выполнить какую-то работу. Яковлев был водителем Нефедова, поэтому подсудимый ничего странного не увидел в том, что 5 ноября Ткаченко позвал его с собой поехать в машине. О том, что происходит что-то противозаконное, Новокрещенов догадался лишь вечером, когда Ткаченко привел его во двор своего дома, дал плащ, шапку и пистолет. Но что конкретно будет происходить, Новокрещенову не было известно и в тот момент. О том, что произошло убийство вора в законе, Новокрещенов узнал только следующим утром, когда сестра пришла с рынка и рассказала ему новость, о которой говорил весь город.

Адвокат Елена Тычук построила свою речь, основываясь только на показаниях своего подзащитного, так как он единственный живой очевидец преступления совершенного 15 лет назад. Показания другого очевидца – Нефедова – предстоит оценивать присяжным.

* * *

В прениях по делу Михаила Лысенко выступила защитник Сергея Горшенина Кристина Панферова. По словам адвоката, ее подзащитный не участвовал в банде Нефедова. Он работал директором рынка и получал зарплату за свою работу. Причастность его к похищению у Пронина телефона и золотого брелока, по ее мнению, не доказана. Не доказана так же и его роль наблюдающего, пока он стоял на улице дома, где шел разговор с Прониным. Потерпевший Пронин вплоть до 2012 года не указывал на Горшенина как на участника похищения.

Доказательств участия в банде, как заявила адвокат, сторона обвинения не представила. После случая с Прониным Горшенин был вынужден уволиться и переехать на постоянное жительство в другой населенный пункт, так как ничего не хотел иметь общего с Нефедовым.

По словам защитника, никто из допрошенных свидетелей не называет Сергея Горшенина членом банды Нефедова.

В своем выступлении Сергей Горшенин продолжил мысль своего адвоката. Он заявил, что является простым человеком, которого случай оказался втянутым в плохую историю, но он не совершал тех преступлений, в которых его обвиняют.

* * *

Подсудимый Игорь Беликов считает не соответствующим действительности предъявленное ему обвинение. Он не считает себя участником банды Нефедова, утверждая, что отношения у них были сложные, начиная с момента знакомства. В 2001 году Нефедов организовал похищение Беликова, подозревая его в причастности к убийству Михаила Ткаченко. Но потом отпустил, когда удостоверился в его невиновности. Всего Беликов встречался с Нефедовым шесть раз. Два раза в день, когда Нефедов его отпустил. Третья встреча произошла на поминках по Ткаченко, куда Беликова привезли, несмотря на его несогласие. На поминках его сфотографировали вместе с Нефедовым. Эта фотография потом попала в материалы уголовного дела, но другие лица, запечатленные на этом фото, проходят по делу в качестве свидетелей, что вызывает недоумение подсудимого.

Свое участие в деле в качестве обвиняемого Беликов объясняет тем, что в 2010 году отказался сотрудничать со следствием и, в отличие от Кремнева, не написал заявление по просьбе следователей. От него требовали написать заявление о том, что в 2001 году его похитил Нефедовым при непосредственном участии Гапкалова. Но Беликов отказался это делать, так как считал, что его похитили с ведома начальника криминальной милиции Вязовченко.

По словам Беликова, расцвет деятельности Нефедова пришелся как раз на тот период, когда Вязовченко работал в руководстве энгельсской полиции. Но в 2005 году, когда позиции Вязовченко сошли на нет, Нефедов оказался за решеткой. Подсудимый считает себя жертвой интриг.

Защитник Игоря Беликова Зоя Полякова подробно остановилась на похищении Пронина. Адвокат напомнила присяжным противоречия в показаниях потерпевшего Пронина. Зоя Полякова заострила внимание на том, как часто менялись фамилии его похитителей и их роли в преступлении.

По поводу Беликова он заявлял, что знал его более 10 лет к моменту своего похищения. В суде он заявил, что фамилию Беликов услышал впервые от следователя. Пронин не мог определиться, кто ему отрезал палец, потому что не видел этого человека, считает адвокат.

Самородов, допрошенный в суде, также указал на Беликова, как на человека, который отрезал палец Пронину. Но Самородов не присутствовал в том доме и говорит только со слов Проина. Также как и Пронин, Самородов много лет ни разу не упоминает в заявлениях фамилии Беликова, как участника похищения Пронина. Все время фигурировали только фамилии потерпевших по делу, по которому Самородов и Пронин отбывали наказание.

По словам адвоката, обвинение пытается Нефедова и Беликова выставить друзьями после того, как Нефедов похитил Беликова и два дня избивал и истязал.

Алибеков рассказывал в суде, что он интересовался у Нефдова, зачем тот оговаривает Беликова, на что Нефедов ответил «так надо» и заплакал. Из этого следует, по мнению адвоката, что на Нефедова оказывалось давление.

В обвинительном заключении говорится, что в качестве оружия при похищении использовался «неустановленный следствием» охотничий нож. Но при осмотре оружия обвинитель Лохов назвал нож, найденный в схроне, тем самым орудием преступления. Однако в деле отсутствуют материалы, свидетельствующие о том, что следствие идентифицировало этот нож как тот, которым отрезали палец Пронину. По мнению Поляковой, выдавая бездоказательную информацию как истину, обвинение, тем самым, демонстрирует неуважение к суду.

Ни один из свидетелей, кто знал Нефедова и его группировку, в зале суда не заявил, что Беликов входил в эту группу. Наоборот они заявляли обратное. Кроме того, свидетель Сочан утверждал, что в банде Нефедова был некий человек по кличке Белик. Но он, в отличие от подсудимого, был высокого роста и со светлыми волосами, за что и получил свою кличку.

Сторона обвинения не смогла устранить с 2010 года ни одного противоречия, потому что, по мнению адвоката, не пыталось этого делать, так как устраненные противоречия разрушили бы все уголовное дело. Обвинение в отношении Беликова строится на показаниях Пронина, который заявил в суде, что в них не более 15% правды.

В судебном заседании объявлен перерыв до завтра.