Саратовец Виктор Николаевич научился делать шпагат, когда ему было 22 года, еще в армии. И с тех пор не было дня, чтобы он не закреплял это свое умение. Даже теперь, когда ему 91 год и пять месяцев, и любимая его дочь Татьяна едва ли не со слезами убеждает отказаться от этого дерзкого для его возраста упражнения, он с удовольствием растягивается на полу.

Есть люди, которые всю свою жизнь не могут отвыкнуть от своей молодости. Виктор Николаевич – такой. И когда мы с ним встретились (я разыскала его по заданию редакции), то сразу спросила, тот ли он пенсионер, что умеет делать шпагат? Невысокий спокойный человек с пышными седыми усами, в синей клетчатой рубашке, не растерялся и приветливо распахнул квартиру.

– Где сделать? – спросил вежливо. – Прямо тут, в прихожей или пройдете в комнату?

В эту минуту я безумно обрадовалась, что в сумке у меня фотоаппарат. Виктор Николаевич терпеливо, сидя на шпагате, выполнял все мои просьбы: улыбнуться, например, или подвинуть ногу в сторону. Он даже помогал мне: позируя, распахивал, сидя на полу, широко в стороны руки. А потом я и вовсе вошла в раж: попросила его надеть парадный пиджак с наградными колодками и сесть врастяжку. Виктор Николаевич покорно выполнял все просьбы, улыбаясь в усы моим чудачествам…

Знающие люди утверждают: во взрослом состоянии кости у человека деревенеют, и никакими тренировками, какими бы упорными они не были, достичь шпагата, увы, нельзя. Оказывается, можно. Такая вот великая, будничная победа пожилого человека над собой.

А потом мы стали знакомиться. Оказалось, что Виктор Николаевич никогда не имел общения ни с одним корреспондентом. Скромный он: нашего брата просто по ошибке, наверное, не оказалось в его бурной, богатой событиями жизни. Весь ясный, чистый, какой-то промытый (а вскоре я убедилась, что и с отменной памятью, и с гибкой реакцией на все), он позвал на чистую и уютную кухню.

– Сейчас я вас чаем с родниковой водой напою, – бросился к чайнику.– Я ее с 1955 года домой привожу от женского монастыря. Теперь внук помогает. А я только из церкви вернулся, вербное воскресение сегодня. Ездил на Музейную площадь. Я ведь по-своему верующий. Хоть «Отче наш» наизусть и не знаю, но у меня свои молитвы, которые из души, с ними и обращаюсь к Богу, – хлопотал он с угощением.

Проговорили мы с ним часа три, и время не заметили. А перед этим Виктор Николаевич сходил в комнату за слуховым аппаратом:

– Слышу я плохо, а с аппаратурой этой голова начинает болеть, – поделился он. – Началось с тех пор, как на войне меня контузило.

Родился Виктор Николаевич в 1919 году. На службу попал в контингент войск, находившихся на территории Монголии. Но когда пришел день демобилизации, обрушилась на страну война. Пришлось парню воевать с Японией. В 406-ом отдельном Краснознаменном полку связи он получил медаль «За отвагу» и орден Красного Знамени за участие в боях на Халхин-Голе (операцией тогда командовал сам маршал Жуков). Та еще была мясорубка…

Но в эти предмайские и уже этим счастливые дни ему, по-моему, не хотелось вспоминать о крови и боли. Он принес из комнаты большой раскрашенный портрет прелестной девушки в гимнастерке. Увы, уголок его был перевязан кружевной черной лентой.

– Вот кого я встретил в том полку – мою Алюшу, – улыбнулся он, показывая мне портрет. – Она была радисткой, да еще левша. А вообще двумя руками так выбивала морзянку, что все приезжающее начальство около нее останавливалось. За ней и капитан, и старший лейтенант ухаживали. А я – младший сержант…

– Как-то были танцы в клубе, – продолжил фронтовик.– К ней идут и идут с приглашениями, а она каждому отказывает: «Я занята». Она меня уже выделила. Ну, и за это ее отношение я и втрескался в нее! Я по жизни руками все умею делать, меня в нашем 54-квартирном доме даже прозвали «Дядя Витя – Спасибо», потому что я безотказно всем и розетки, и краны чинил, и обижался, когда мне пытались заплатить. На фронте я моей любимой сделал брошку из бронзы: два сердца, пронзенные стрелой. Ох, и радости было. А она мне носовые платочки и воротнички на гимнастерку дарила.

67 счастливых лет прожили вместе. «Взаимность у нас была: она что-то хочет сказать, а я уже знаю», – говорит Виктор Николаевич. Вырастили вместе детей, внуков. Все стали профессионалами, добросердечными людьми. Пять правнуков-«федулят», как называет их прадедушка, растут. «Три свадьбы дети с внуками нам с Алюшей организовали: серебряную, золотую и бриллиантовую. А до платиновой моя бабуленька не дошла»,– вздыхает Виктор Николаевич.

За два года до печального дня у Алевтины Ивановны отнялись руки. Была она фантазерка в кулинарии, гости шли с удовольствием откушать ее блюд. А тут она не могла даже картошку почистить. Виктор Николаевич вставал к плите, а она садилась рядом и часами терпеливо учила его кулинарным азам.

– Знала, что мне это пригодится… Говорят, время лечит, а меня – нет, – улыбается виновато.

Каждый месяц с внуком едет он к Алевтине Ивановне на могилку. Ни одного еще девятнадцатого числа не пропустил.

С фронта Виктор вернулся в Саратов не один. Еще три друга-однополчанина приехали с ним, и все – женатые на связистках, алиных подругах. Четыре пары. «Ничего крепче армейской дружбы нет», – убежден Виктор Николаевич. Вместе переживали тяжелую послевоенную нужду, вместе строили Федуловым домик на 1-й Дачной. Никого и звать было не надо, «в выходной день идем к Витьке на помощь!»,– говорили они. Потом и другому товарищу домик построили. Очень горевал Виктор Николаевич, когда расположенный по соседству завод стал расширяться, и взамен родного дома, веранды, мастерской и садика ему предложили нынешнюю квартирку со всеми удобствами. Только и взял из своего сада Виктор Николаевич одну любимую черемуху.

Он открыл балкон и позвал меня на весенний воздух на эту черемуху посмотреть. Стояла она перед окнами по-апрельски темная, голая и очень высокая.

– Стал я ямку под черемуху копать – а было это тридцать лет тому назад, – а в земле одни камни да строительные отходы. Еле дерево выходил,– показывает мне Виктор Николаевич. – А ведь скоро она опять зацветет, да так обильно, крупными гроздьями, запах на всю округу… Первые букеты увезу на могилки моей Алюшке, родителям и обязательно друзьям-однополчанам. Из восьмерых один я на нашей счастливой земле остался. Доля мне выпала – всех похоронить. Юрку Науменко (доцента СГУ Юрия Петровича – авт.) похоронил всего четыре месяца назад.

А вечером, как всегда, «проигрывая» прожитый день, несгибаемый годами фронтовик, обязательно скажет: «Спасибо Богу, что встречаю еще одну весну!»

У него есть цели в жизни. От редакции

С Виктором Николаевичем Федуловым наш корреспондент пообщался основательно. Сегодня мы опубликовали в честь Дня Победы лишь скромный рассказ о его жизни. Но мы тщательно познакомились с его системой здорового образа жизни, которая проста и уникальна одновременно. В ближайших номерах мы планируем опубликовать на эту тему беседу с этим удивительным человеком.

Не пропустите рубрику «Активное долголетие»!