В предыдущих главах романа («НВ» №№ 27-30, 2004) московский бизнесмен Пекшин исчезает из стен собственной квартиры. Помимо официальных лиц расследование ведет частный сыщик Синицын. Поиски приводят его в С., на родину пропавшего. Попутно становится известно о нестандартных поступках старушки Пекшиной, тихой преподавательницы литературы. Сыщик выясняет новые подробности жизни главного героя. Продолжает писатель и журналист Алексей КОЛОБРОДОВ.

Дней за десяток до исчезновения харизматичного бизнесмена Пекшина и возникновения в его судьбе обаятельного частного сыщика Синицына, в здании пропускного пункта Администрации С-кой области назначили встречу несколько человек. И теперь, собравшись к установленному времени, с трудом друг друга разыскали.

Это не преувеличение. Здание пропускного пункта было не только многолюдным, но и огромным. По величине с ним в С. могло соперничать лишь, естественно, здание самой Администрации. А также недавно отреставрированный (ценой половины облбюджета, федеральных трансфертов и пары-тройки уголовных дел) С-кий театр драмы. Потенциально к этому невеликому списку мог добавиться ТЮЗ, недавно отметивший четвертьвековую годовщину начала строительных работ. Областная власть в С. любила себя и любила театр.

Назначившие встречу люди нашли, наконец, друг друга. Половина из них работала в Администрации. Двое – советниками Главы, и еще один – его пресс-атташе. Про пресс-атташе сказать особо нечего – кроме того, что его все звали по имени: Гришей. Еще было известно о его экзотическом хобби – он собирал грибы. Но не в лесу или на рынках, а дома. Коллекционировал грибы-игрушки, грибы-сувениры, грибы-копилки, грибы-авторучки, грибы-фаллоимитаторы, придумывал им мысли и биографии. На каком-то важном совещании по идеологии Гриша взял слово и предложил изъять из русских народных сказок всего одну – про войну грибов с ягодами. А из программ телепередач, соответственно, одноименный мультик. Теперь оппозиция злобно клеймила Гришу за такую инициативу и намекала на скорый приход тотальной цензуры.

Советники Главы были людьми еще более серьезными. Например, Ибрагимов. Прежняя его биография казалась загадочной и смутной – говорили, будто родом он из Баку. Сам же Ибрагимов утверждал, что дядька его был подданным и ближайшим другом покойного Гейдара Алиева. Еще советник утверждал, что уже он, Ибрагимов, а не его дядя Ибрагимов, достиг известности как популярнейший в родном Баку писатель, и тиражи его книг доходили до полумиллиона. «Русскоязычных книг», – подчеркивал Ибрагимов. Впрочем, один с-кий журналист раскопал, что десяток лет назад не в Баку, а в С. некий коммерческий банк внезапно закрылся, а члены его Совета Директоров скрылись в Баку с деньгами вкладчиков (речь шла о многих полумиллионах). Какая тут связь с Ибрагимовым, кроме Баку и полумиллионов – и сам журналист определить затруднялся.

Второго советника звали Тушкан. По прозвищу. Он сам на этом настаивал. Поскольку вторая кликуха, в которой нашли отражение некоторые особенности речевой характеристики Тушкана, ему не нравилась, а фамилия побуквенно совпадала с фамилией известного в С. бизнесмена и спортивного мецената. И обоим это причиняло известные неудобства. Меценат содержал гандбольный клуб, и поэтому к Тушкану периодически бросались расстроенные болельщики с гневным: «Почему опять продули на выезде?!» К бизнесмену и меценату в свою очередь бросались пенсионеры и прочая социалка с криками: «Когда деньги вернете, пирамидчики проклятые?!» Божьи одуванчики могли, пожалуй, и побить (не мецената, а джип, камнями), но хозяин клуба мог побить и сам. Тушкану приходилось хуже. Не потому, что болельщики были опасней обманутых вкладчиков, а потому, что Тушкан был человек гордый и терпеть не мог отвечать за чужие грехи. Что же касается грехов своих... Да и, увы, был в биографии Тушкана – советника и пиарщика, интеллектуала и поэта, забияки и бабника, этот маленький эпизод. Тушкан создал в С. инвестиционный фонд «С пенсией – чисто по жизни» и рекламным слоганом «Пенсы рубль берегут». Целевая группа, понятно, зазомбировалась, и инвестиции в фонд потекли рекой. Однако тут возникла определенная трудность – инвестировать средства в С. было просто некуда. Тушкан планировал вернуть вкладчикам средства, но как-то не сложилось. А тут и перемена профессии (а также власти в С-кой области) подоспела – он сделался советником. Когда Глава сделался главой, новый советник опубликовал статью «Тушкан подкрался незаметно» (про перспективы оппозиции), и имя было найдено.

Теперь Ибрагимов, Тушкан и Гриша принимали в пропускном пункте коллег – двух столичных политтехнологов и одного редактора местной газеты «Вести Империи». Редактором была женщина.

– А почему на пейджер? – недовольно начала она после обмена приветствиями. – Перекрываетесь?

Тушкан не удостоил ее ответом, а гостям объяснил:

– Пейджер прослушать трудней. Как его прослушаешь? Только прочесть... А встреча предстоит, сами понимаете...

– Стол политических аналитиков? – поинтересовался один из гостей, по фамилии Желтков. Он слышал, что в С. Глава любит подобные тусовки. «Аналитики при Голове» – так это вроде у них называлось.

Ибрагимов скривился:

– Стол... Видели бы вы этих аналитиков. Все ЭТОМУ продались... Сливают, как из бачка. Не успеешь здесь пернуть – по всему С. об оттенках вони рассуждают. – Значит, так. Глаза завязывать мы вам не будем, но... понимать должны, что вы не наши аналитики.

Гости поняли, что встреча предстоит не в формате «пикейных жилетов», но в виде штабного совещания. И, похоже, у Самого. Которого уже не только в С., а по всей Федерации звали Импером. Поскольку когда-то он самопровозгласил себя «Императором С-кой области»

Компания долго бродила по этажам, демонстрировала себя охранникам в опереточной форме – что-то среднее между лейб-гвардейцами и южноамериканскими партизанами, перебегала из лифта в лифт. Наконец все оказались в огромном кабинете. Столичные специалисты изо всех сил старались показать, будто видали виды. Однако сил явно не хватило, и они хором присвистнули. Вернее, Желтков присвистнул, а политтехнолог по фамилии Петровский как-то тонко, по-девичьи, ахнул. И было от чего.

Впрочем, Петровский, хоть вслух и ахнул, про себя цинично взялся прикидывать сумму гонорара. Он знал, зачем его дернули из столицы. Имперу предстояло избираться в С. на четвертый срок, а дела его выглядели катастрофически. С-кая область в последние годы поставила своеобразный рекорд, оказавшись в хвосте всех мыслимых рейтингов и экономических чартов. Социалка хирела и вымирала, несмотря на все усилия работников Администрации поправить демографическую ситуацию (на то был устный приказ Импера и даже тайный циркуляр). Импер не сдавался и провел в С. всемирную Олимпиаду госслужащих, концерты Лучано Паваротти (он говорил «Лучана» и долго не верил, что это мужик). Вел переговоры с режиссером Копполой-младшим о съемках в С., на натуре, «Крестного отца – 4» с частичным финансированием из местного бюджета. При этом Импера не слишком приветствовал президент страны, как-то тихо, но внятно бросивший: «Императоры – это давно и на Урале». Импера теснила прокуратура, последовательно открыв дела на брата Импера, сваху Импера, на девятнадцать членов Администрации и завхоза Администрации, того самого, кто отстроил КПП Администрации, саму Администрацию и собирался достроить ТЮЗ. Кроме того, Имперу казалось, что на его место метит, как в окружении Импера говорили, ЭТОТ. Видный депутат парламента, родом из С., в столице сильно продвинулся по партийной и административной линии. Районы, от которых он избирался в парламент, умеренно благоденствовали на фоне всех остальных, благодаря федеральному ленд-лизу. Жители этих районов посматривали на прочих земляков покровительственно. Рейтинг Импера там измерялся отрицательными величинами. В других районах области показывал пока твердый ноль.

Импер – большой мужчина с тяжелым лицом – появился в кабинете внезапно. И начал говорить. Желтков с Петровским приготовились к долгому монологу – им известно было, что говорить Импер способен часами, потоком сознания и метких народных словец. Аудиопираты даже продавали записи Импера наряду с «аншлаговыми» юмористами и говорили об устойчивом спросе. Вопреки ожиданиям, Импер произнес две отрывистые фразы:

– Избраться хочу. С поддержкой Кремля.

Ибрагимов и Тушкан свирепо засопели, имитируя мозговой штурм. Зато заговорил и зашуршал бумагами Петровский – прибывший, оказалось, во всеоружии.

– Выборы у вас в апреле. Осталось полгода. Если по-прежнему сидеть и придумывать цифры промышленного роста, давать пиариться прокуратуре и ЭТОМУ – конечно, ничего не получится. И Кремля не видать...

Импер еще более отяжелел лицом, но Петровский невозмутимо продолжал:

– Вашей команде необходимо подобрать кандидатов. Будто бы ваших соперников на выборах. Но они должны быть клоунами. Управляемых. Частично харизматических. С электоральным потенциалом, но небольшим. Будут шуметь, порхать и радоваться. Нести всякую херню. Наступит полный бардак. ЭТОТ дезориентирован. Кремль смотрит на цирк в С. и понимает, что лучше пусть... (Петровский немного осекся и не стал называть вещи своими именами).

Импер надолго задумался, затем чуть просветлел лицом:

– Клоунов у меня в области – хоть в столицу отправляй. И отправляем.

Он недружелюбно покосился на советников. Те, вне себя от зависти, смотрели на Петровского. Да, это не тискать в «Вестях Империи» слив из Генеральной якобы прокуратуры про скорейшую отставку С-кого прокурора. Не организовывать в многотиражках интервью с угодившей под следствие пятой женой Импера. Не придумывать ЭТОМУ девиантное поведение в детстве. Ибрагимов ухватился за подвернувшуюся тему:

– А кто этих мартышек раскручивать будет? У нас одни «Вести Империи», и те... Телевидение – частное и государственное – у врагов...

– Телевидение и будет, – ответил Петровский. – Они журналюги. Им сенсация нужна, рейтинг, рекламодатели... Потом, они тупые. Сразу не догонят, а потом поздно будет.

Импер продолжил:

– Клоунов много, но из здешних кто выборы потянет... Придется бабло давать. А у меня социалка восьмой год не кормлена, да и вообще с какой стати... В столице искать?

– Именно, – объяснил Петровский. – Мы тут с Желтковым накидали списочек столичных випов с-кого происхождения. Политики, а дальше по алфавиту – актеры, бизнесмены, военные...

Желтков роздал присутствующим распечатки списков. Редактору не досталось, и она придвинулась поближе к Имперу.

– Политики... – говорил Петровский. – Ну, ЭТОГО отбрасываем. А вот...

– Да, с Дуськой я могу поговорить... – оживился Импер. (Депутат парламента Евдокия Степановна Ю. была родом из С., а в столице прославилась инициативами по запрету абортов и пейджинговой связи.) – А еще кто? Актеры – дохлый номер. Пока у меня – в зад целуют, на банкетах ужравшись, а как до дела... А вот Генерал?

– Не получится, – заметил Тушкан. – Он сейчас или пьяный, или с похмелья, или бухать едет...

Ибрагимов, размахивая списком, заорал на весь кабинет:

– Вот оно – Горыныч! Ну, то есть Лева Пекшин! Денег море, будка – электорат выпадет, говорит – как пишет! Сто пудов!

– А как его уболтать? – усомнился Тушкан.

– Он пацан, – вспомнил советник словцо из прошлой жизни, – ритмичный. Безбашенный. Здесь с заречными кентовался, в столице – с солнцевскими. Сам кого хочешь клоунами сделает. Хотя харизма – хоть на обложку в глянце...

Присутствующие погрустнели. А Импер произнес:

– Мать у него здесь. В школе работает.

И советники еще раз поразились политическим талантам шефа. Впрочем, самому Имперу стало немного не по себе. Он вспомнил Горыныча – оглушительно и фотографически.

Опубликовано: «Новые времена в Саратове», № 31 (93), 13-19 августа 2004 г.