Ошибка Александра Гринштейна
Протокол заседания пленума горкома ВКП(б) от 4 – 9 июля 1936 года безусловно можно отнести к числу документальных свидетельств, характеризующих социально-экономическое развитие Саратова в довоенный период. Вот некоторые данные из «констатирующей» части постановления пленума по вопросу «О выполнении плана городского хозяйства».
Он руководил городом
За 1932–1936 годы в областном центре было построено 136 тыс. кв. м жилья, много квартир отремонтировано. Протяженность трамвайных линий приросла на 26 км, количество трамваев увеличилось со 136 до 165, заново организовано автобусное движение на 9 маршрутах. Почти в полтора раза увеличилась подача питьевой воды благодаря реконструкции водопровода. Город, наконец, «охвачен» электрическим освещением: за 2 года установлено 216 фонарей, в том числе за 1936-й – 142 фонаря. Торговая сеть расширилась на 30 стационарных магазинов, объем товарооборота утроился.
После сдержанной оценки сделанного в «постановляющей» части изложены главные направления дальнейшей работы. Причем подчеркивается, что именно здесь будут сконцентрированы не только бюджетные расходы, но и ресурсы крупных промышленных предприятий. Пленум нацеливал на резкое увеличение темпов жилищного строительства, пуск нового водопровода, благоустройство и улучшение торгового обслуживания городских окраин, прокладку дорог, ремонт мостовых и тротуаров, приведение в порядок базаров, ввод первой очереди реконструируемого Крытого рынка, обустройство набережной Волги, расширение и облагораживание парка культуры и отдыха, обеспечение бесперебойного функционирования общественных бань, наведение в городе образцовой чистоты…
Начинаешь понимать, кто готовил этот лаконичный и четкий документ, при внимательном изучении других материалов, хранящихся в ОГУ «Государственный архив новейшей истории Саратовской области», – протоколов заседаний парткома и партийных собраний городского Совета РККД второй половины 30-х годов, личного дела председателя горсовета Александра Гринштейна. Стилистические, лексические, композиционные особенности материалов, написанных собственноручно Александром Яковлевичем, не оставляют сомнений: окончательная редакция постановления июльского 1936 года пленума горкома партии о городском хозяйстве принадлежит перу Гринштейна. И отражает она не только умение излагать свои мысли, но и стиль работы, вообще стиль жизни этого человека.
Пост председателя Саратовского горсовета он занимал относительно недолго, с декабря 1934 до конца июня 1937 года. Но сколько было сделано за эти 30 месяцев! То был период накопления мощной инерции социально-экономического строительства в городе, создания местных промышленных гигантов, например подшипникового завода, коренного перелома в снабжении саратовцев водой и продуктами питания, обеспечении санитарии, закладке «зеленых» зон… Порой загруженность Гринштейна оставляла ему для сна не более 4 часов. Поразительной была его способность за день объ-ехать несколько предприятий и стройплощадок, побывать во множестве других мест, пообщаться с руководителями и «рабочей массой», затем «переплавить» увиденное и услышанное в готовые предложения для принятия – уже наутро – оперативных решений.
«Всегда вежлив, чутко, по-товарищески относится к нуждам трудящихся», – цитата из характеристики Гринштейна, утвержденной 19 апреля 1937 года (запомним эту дату!) по запросу военной комиссии на общем партсобрании.
Требовать с других ему давала право требовательность к себе. В одном из выступлений Александр Яковлевич резко критикует… самого себя за «плохую связь с аппаратом горсовета и слабое влияние на него». Далеко не каждый мог тогда отважиться на подобную самокритику. В стране и партии сгущалась обстановка всеобщей подозрительности и доносительства, «карающий меч» органов НКВД выкашивал лучших представителей общества во всех областях деятельности и эшелонах власти, близился чудовищный апогей сталинских репрессий. Однако в своих искренних признаниях и самооценках Гринштейн, с безотчетным, судя по всему, простодушием, исходил из того, что его знают. Знают и верят ему как испытанному партийцу с чистыми помыслами и делами, целиком отдающемуся служению идеи, достижению конкретных целей во благо людей.
Арест
Но Гринштейн ошибался. 29 июня 1937 года он был арестован по обвинению в участии в антисоветской троцкистской организации по статьям 58_10 и 58_11 УК РСФСР.
«Революционная» ли потребность в бесконечных жертвах, поголовный ли животный страх перед беспощадной политической машиной поднимали леса рук в единодушном голосовании за смертные приговоры «врагам народа» – это по сей день остается непростым вопросом для психологов и социологов. Еще труднее будет на него ответить, если руководствоваться элементарным здравым смыслом. Который, очевидно, не был чужд и сослуживцам Гринштейна, и его обвинителям из всесильных органов.
Как можно было заподозрить в активной подпольной «антисоветчине» человека, который постоянно находился перед десятками и сотнями глаз, сутки которого расписаны по минутам, – так, что не было физической возможности выкроить время лишний раз повидать дочку Сашу (жена умерла от туберкулеза в 1933 году) и старика отца, жившего вместе с Александром Яковлевичем? Начальник управления НКВД СССР по Саратовской области утвердит обвинительное заключение в отношении Гринштейна лишь 11 января 1938 года. Но уже на собрании парторганизации горсовета 5 июня 1937 года пламенные ораторы, еще вчера гордившиеся тем, что работали под началом человека высокой культуры и талантливого руководителя, благоговейно выдвигали его в президиумы, совсем недавно голосовали за утверждение самой лестной его характеристики, теперь наперебой клеймили «замаскированного отщепенца» и «матерого врага социалистического строя».
Какие же факты приводились в доказательство? То, например, что президиум горсовета «увлекается хозяйственными вопросами». Или то, что Гринштейн воспротивился постановке на ускоренный поток приема граждан в горсовете во избежание формализма в разборе жалоб. А в некоем пригородном колхозе – о, ужас! – нарушен устав сельхозартели. Характерна выдержка из одного выступления, пропитанная угодливой демагогией: «Когда мы прорабатывали статью о хитрых маневрах классового врага, то враг народа Гринштейн провел мысль, чтобы мы не проявляли особой торопливости с этим делом. Он отвлек нас от настороженности в распознавании врага. Мы же не сделали для себя никаких выводов, мы притупили свою зоркость к этому заядлому врагу народа».
Расстрел
Невозможно читать подобное без отвращения. Если Бог хочет наказать, он лишает не только разума, но и достоинства, порядочности, чести, чувства милосердия и ответственности перед будущим. Едва ли что-то оставалось от этих качеств в людях, которые фабриковали обвинительное заключение. Вот оно: «Гринштейн А. Я., являясь участником контрреволюционной троцкистской террористической организации, подготовлявшей и осуществившей злодейское убийство тов. Кирова С.М. 1 декабря 1934 года и подготовлявшей в последующие годы (1935–1937 гг.) террористические акты против других руководителей ВКП(б) и Советского правительства: являлся активным участником правотроцкистской организации, существовавшей на территории Саратовской области и входил в состав ее областного центра; проводил контрреволюционную обработку и вовлечение в состав правотроцкистской организации новых лиц; создал в аппарате Саратовского горсовета контрреволюционную правотроцкистскую группу, руководя деятельностью которой, проводил активную вредительско-подрывную работу в области городского хозяйства, провоцируя трудящихся города на недовольство политикой Соввласти».
И это все написано о выходце из небогатой еврейской семьи уважаемого земского врача, лечившего бедняков целого уезда в Смоленской губернии. О человеке, который еще гимназистом стал зарабатывать себе на хлеб уроками, участвовал в революционных кружках, был под надзором полиции, подвергался обыскам. В октябре 1917-го оставил медицинский факультет Саратовского университета и вступил в Красную гвардию. Менее чем через год стал членом партии большевиков. Дальнейшие 7 лет отдал политической работе в РККА – в качестве комиссара 1-й Донской дивизии, затем 11-й Заволжской курсантской бригады. Словом, человек из той самой легендарной плеяды «комиссаров в пыльных шлемах», доказавший, казалось бы, свою преданность новой власти безоговорочно и навсегда.
Авторы смертоносных строк обвинительного заключения могли бы подумать и о чрезвычайной ценности деловых качеств гражданина Гринштейна для страны и общества. Ведь удивительно же: работая с 1921 по 1924 годы преподавателем 2-й Московской Военно-Инженерной школы, смог возобновить изучение фамильной профессии, закончил Московский мединститут да еще сумел по совместительству постажироваться в качестве научного сотрудника кафедры социальной гигиены МГУ. А в 1934–1935 годах, по велению партии, успешно совмещал обязанности председателя горсовета и заместителя председателя крайисполкома. Ему не исполнилось и сорока, а он уже избирался членом ВЦИК 14 созыва и состоял членом ЦИК СССР 7 созыва. Какие перспективы открывались перед ним и сколько пользы он мог принести «государству победившего социализма»?
Но… 20 января 1938 года Александр Гринштейн был осужден Военной Коллегией Верховного Суда СССР и приговорен к высшей мере наказания. В тот же день приговор был приведен в исполнение. Продемонстрированная поспешность наводит на мысль то ли о торжестве параноидального садизма, то ли о торопливости преступников, с которой они отнимают у людей самое дорогое.
Реабилитация
3 марта 1956 года определением все той же Военной Коллегии Александр Гринштейн был реабилитирован. 17 мая того же года с результатами рассмотрения дела о реабилитации ознакомили его дочь Александру Александровну, которая давно уже проживала не в центре Саратова на ул. Сакко и Ванцетти, а в заводском бараке энгельсского поселка мясокомбината… Старый доктор Яков Маркович Гринштейн этой вести о своем сыне не дождался. Добавим лишь, что оправдательный документ появился задолго до официального развенчания культа личности Сталина и осуждения массовых политических репрессий. Что еще больше подчеркивает надуманность, нелепость, абсурдность обвинений против одного из достойнейших руководителей нашего города и трагичность его судьбы.
Несколько десятилетий прошло, а процесс реабилитации репрессированных продолжается. Работают специальные комиссии, правозащитники, историки и правоведы «разбирают» напластования человеческого горя, обиды, унижения, несправедливости, восстанавливают честное имя ни в чем не повинных людей. И все-таки кажется, что этого недостаточно. Потому что кроме юридической есть и другая сторона проблемы. Существуют, должны существовать моральные обязательства общества перед жертвами политического экстремизма. Чтобы дело не заканчивалось извинениями перед близкими где-то в укромном кругу с приездом на квартиру или коротким сообщением в печати об очередном оправдательном вердикте.
Вот почему мы рассказали историю жизни Александра Гринштейна. Рассказали в надежде, что после публикации о нем будут знать тысячи саратовцев. Знать, помнить, рассказывать другим, передавать из поколения в поколение благодарную память об этом светлом человеке.
P.S. В 2010 году «НВ» продложат разговор на эту важную тему.
Он руководил городом
За 1932–1936 годы в областном центре было построено 136 тыс. кв. м жилья, много квартир отремонтировано. Протяженность трамвайных линий приросла на 26 км, количество трамваев увеличилось со 136 до 165, заново организовано автобусное движение на 9 маршрутах. Почти в полтора раза увеличилась подача питьевой воды благодаря реконструкции водопровода. Город, наконец, «охвачен» электрическим освещением: за 2 года установлено 216 фонарей, в том числе за 1936-й – 142 фонаря. Торговая сеть расширилась на 30 стационарных магазинов, объем товарооборота утроился.
После сдержанной оценки сделанного в «постановляющей» части изложены главные направления дальнейшей работы. Причем подчеркивается, что именно здесь будут сконцентрированы не только бюджетные расходы, но и ресурсы крупных промышленных предприятий. Пленум нацеливал на резкое увеличение темпов жилищного строительства, пуск нового водопровода, благоустройство и улучшение торгового обслуживания городских окраин, прокладку дорог, ремонт мостовых и тротуаров, приведение в порядок базаров, ввод первой очереди реконструируемого Крытого рынка, обустройство набережной Волги, расширение и облагораживание парка культуры и отдыха, обеспечение бесперебойного функционирования общественных бань, наведение в городе образцовой чистоты…
Начинаешь понимать, кто готовил этот лаконичный и четкий документ, при внимательном изучении других материалов, хранящихся в ОГУ «Государственный архив новейшей истории Саратовской области», – протоколов заседаний парткома и партийных собраний городского Совета РККД второй половины 30-х годов, личного дела председателя горсовета Александра Гринштейна. Стилистические, лексические, композиционные особенности материалов, написанных собственноручно Александром Яковлевичем, не оставляют сомнений: окончательная редакция постановления июльского 1936 года пленума горкома партии о городском хозяйстве принадлежит перу Гринштейна. И отражает она не только умение излагать свои мысли, но и стиль работы, вообще стиль жизни этого человека.
Пост председателя Саратовского горсовета он занимал относительно недолго, с декабря 1934 до конца июня 1937 года. Но сколько было сделано за эти 30 месяцев! То был период накопления мощной инерции социально-экономического строительства в городе, создания местных промышленных гигантов, например подшипникового завода, коренного перелома в снабжении саратовцев водой и продуктами питания, обеспечении санитарии, закладке «зеленых» зон… Порой загруженность Гринштейна оставляла ему для сна не более 4 часов. Поразительной была его способность за день объ-ехать несколько предприятий и стройплощадок, побывать во множестве других мест, пообщаться с руководителями и «рабочей массой», затем «переплавить» увиденное и услышанное в готовые предложения для принятия – уже наутро – оперативных решений.
«Всегда вежлив, чутко, по-товарищески относится к нуждам трудящихся», – цитата из характеристики Гринштейна, утвержденной 19 апреля 1937 года (запомним эту дату!) по запросу военной комиссии на общем партсобрании.
Требовать с других ему давала право требовательность к себе. В одном из выступлений Александр Яковлевич резко критикует… самого себя за «плохую связь с аппаратом горсовета и слабое влияние на него». Далеко не каждый мог тогда отважиться на подобную самокритику. В стране и партии сгущалась обстановка всеобщей подозрительности и доносительства, «карающий меч» органов НКВД выкашивал лучших представителей общества во всех областях деятельности и эшелонах власти, близился чудовищный апогей сталинских репрессий. Однако в своих искренних признаниях и самооценках Гринштейн, с безотчетным, судя по всему, простодушием, исходил из того, что его знают. Знают и верят ему как испытанному партийцу с чистыми помыслами и делами, целиком отдающемуся служению идеи, достижению конкретных целей во благо людей.
Арест
Но Гринштейн ошибался. 29 июня 1937 года он был арестован по обвинению в участии в антисоветской троцкистской организации по статьям 58_10 и 58_11 УК РСФСР.
«Революционная» ли потребность в бесконечных жертвах, поголовный ли животный страх перед беспощадной политической машиной поднимали леса рук в единодушном голосовании за смертные приговоры «врагам народа» – это по сей день остается непростым вопросом для психологов и социологов. Еще труднее будет на него ответить, если руководствоваться элементарным здравым смыслом. Который, очевидно, не был чужд и сослуживцам Гринштейна, и его обвинителям из всесильных органов.
Как можно было заподозрить в активной подпольной «антисоветчине» человека, который постоянно находился перед десятками и сотнями глаз, сутки которого расписаны по минутам, – так, что не было физической возможности выкроить время лишний раз повидать дочку Сашу (жена умерла от туберкулеза в 1933 году) и старика отца, жившего вместе с Александром Яковлевичем? Начальник управления НКВД СССР по Саратовской области утвердит обвинительное заключение в отношении Гринштейна лишь 11 января 1938 года. Но уже на собрании парторганизации горсовета 5 июня 1937 года пламенные ораторы, еще вчера гордившиеся тем, что работали под началом человека высокой культуры и талантливого руководителя, благоговейно выдвигали его в президиумы, совсем недавно голосовали за утверждение самой лестной его характеристики, теперь наперебой клеймили «замаскированного отщепенца» и «матерого врага социалистического строя».
Какие же факты приводились в доказательство? То, например, что президиум горсовета «увлекается хозяйственными вопросами». Или то, что Гринштейн воспротивился постановке на ускоренный поток приема граждан в горсовете во избежание формализма в разборе жалоб. А в некоем пригородном колхозе – о, ужас! – нарушен устав сельхозартели. Характерна выдержка из одного выступления, пропитанная угодливой демагогией: «Когда мы прорабатывали статью о хитрых маневрах классового врага, то враг народа Гринштейн провел мысль, чтобы мы не проявляли особой торопливости с этим делом. Он отвлек нас от настороженности в распознавании врага. Мы же не сделали для себя никаких выводов, мы притупили свою зоркость к этому заядлому врагу народа».
Расстрел
Невозможно читать подобное без отвращения. Если Бог хочет наказать, он лишает не только разума, но и достоинства, порядочности, чести, чувства милосердия и ответственности перед будущим. Едва ли что-то оставалось от этих качеств в людях, которые фабриковали обвинительное заключение. Вот оно: «Гринштейн А. Я., являясь участником контрреволюционной троцкистской террористической организации, подготовлявшей и осуществившей злодейское убийство тов. Кирова С.М. 1 декабря 1934 года и подготовлявшей в последующие годы (1935–1937 гг.) террористические акты против других руководителей ВКП(б) и Советского правительства: являлся активным участником правотроцкистской организации, существовавшей на территории Саратовской области и входил в состав ее областного центра; проводил контрреволюционную обработку и вовлечение в состав правотроцкистской организации новых лиц; создал в аппарате Саратовского горсовета контрреволюционную правотроцкистскую группу, руководя деятельностью которой, проводил активную вредительско-подрывную работу в области городского хозяйства, провоцируя трудящихся города на недовольство политикой Соввласти».
И это все написано о выходце из небогатой еврейской семьи уважаемого земского врача, лечившего бедняков целого уезда в Смоленской губернии. О человеке, который еще гимназистом стал зарабатывать себе на хлеб уроками, участвовал в революционных кружках, был под надзором полиции, подвергался обыскам. В октябре 1917-го оставил медицинский факультет Саратовского университета и вступил в Красную гвардию. Менее чем через год стал членом партии большевиков. Дальнейшие 7 лет отдал политической работе в РККА – в качестве комиссара 1-й Донской дивизии, затем 11-й Заволжской курсантской бригады. Словом, человек из той самой легендарной плеяды «комиссаров в пыльных шлемах», доказавший, казалось бы, свою преданность новой власти безоговорочно и навсегда.
Авторы смертоносных строк обвинительного заключения могли бы подумать и о чрезвычайной ценности деловых качеств гражданина Гринштейна для страны и общества. Ведь удивительно же: работая с 1921 по 1924 годы преподавателем 2-й Московской Военно-Инженерной школы, смог возобновить изучение фамильной профессии, закончил Московский мединститут да еще сумел по совместительству постажироваться в качестве научного сотрудника кафедры социальной гигиены МГУ. А в 1934–1935 годах, по велению партии, успешно совмещал обязанности председателя горсовета и заместителя председателя крайисполкома. Ему не исполнилось и сорока, а он уже избирался членом ВЦИК 14 созыва и состоял членом ЦИК СССР 7 созыва. Какие перспективы открывались перед ним и сколько пользы он мог принести «государству победившего социализма»?
Но… 20 января 1938 года Александр Гринштейн был осужден Военной Коллегией Верховного Суда СССР и приговорен к высшей мере наказания. В тот же день приговор был приведен в исполнение. Продемонстрированная поспешность наводит на мысль то ли о торжестве параноидального садизма, то ли о торопливости преступников, с которой они отнимают у людей самое дорогое.
Реабилитация
3 марта 1956 года определением все той же Военной Коллегии Александр Гринштейн был реабилитирован. 17 мая того же года с результатами рассмотрения дела о реабилитации ознакомили его дочь Александру Александровну, которая давно уже проживала не в центре Саратова на ул. Сакко и Ванцетти, а в заводском бараке энгельсского поселка мясокомбината… Старый доктор Яков Маркович Гринштейн этой вести о своем сыне не дождался. Добавим лишь, что оправдательный документ появился задолго до официального развенчания культа личности Сталина и осуждения массовых политических репрессий. Что еще больше подчеркивает надуманность, нелепость, абсурдность обвинений против одного из достойнейших руководителей нашего города и трагичность его судьбы.
Несколько десятилетий прошло, а процесс реабилитации репрессированных продолжается. Работают специальные комиссии, правозащитники, историки и правоведы «разбирают» напластования человеческого горя, обиды, унижения, несправедливости, восстанавливают честное имя ни в чем не повинных людей. И все-таки кажется, что этого недостаточно. Потому что кроме юридической есть и другая сторона проблемы. Существуют, должны существовать моральные обязательства общества перед жертвами политического экстремизма. Чтобы дело не заканчивалось извинениями перед близкими где-то в укромном кругу с приездом на квартиру или коротким сообщением в печати об очередном оправдательном вердикте.
Вот почему мы рассказали историю жизни Александра Гринштейна. Рассказали в надежде, что после публикации о нем будут знать тысячи саратовцев. Знать, помнить, рассказывать другим, передавать из поколения в поколение благодарную память об этом светлом человеке.
P.S. В 2010 году «НВ» продложат разговор на эту важную тему.
================
Высококачественная резка бумаги с использованием самого современного высокоточного оборудования от компании "БизнесБланкСервис С". Весь спектр сопутствующих операций. Низкие цены, высокое качество.
Опубликовано: «Новые времена в Саратове» №11 (364)
Автор статьи: Сергей СЕМЕРНИН
Рубрика: Память/История
